Помощь
Andrumed сказал:
Уважаемый Александр, учитывая, что Иванов постоянно писал, что это он материалы из УД изъял, как Вы считаете, могло УД вернуться из Москвы целым, но с предписанием убрать то, убрать сё, а это хранить в отдельном сов.сектетном пакете?
Уважаемый Андрумед, отвечу Вам цитатой из одной интересной книжки. Я с изложенным полностью согласен:
Сим-сим...
Моя ссылка
А теперь попробуем выстроить картину происходящих тогда событий с момента обнаружения последней четверки трупов и до полного засекречивания УД. После получения Актов осмотров трупов Клинов надеялся по тихому дотянуть до 28.05 и сдать УД в архив. По тихому. Но когда 16.05.59 на его имя пришло грозное письмо из Прокуратуры СССР от товарища Камочкина, радужные перспективы положить УД под сукно провалились. Самым страшным в той депеше был номер Надзорного дела, которое возбудила прокуратура СССР по расследованию свердловской областной прокуратуры. Клинов тут же известил о возникших неприятностях своего куратора товарища Уракова. На следующий день (17.05.59) последний спешно прилетел в Свердловск и вызвал в Обком Иванова и Клинова. Тот факт, что на это странное совещание в свердловском обкоме не были приглашены начальник следственного отдела Ахмин и его заместитель Окишев, говорит о том, что занимались на том собрании вовсе не расследованием причин гибели туристов, а другими насущными делами - как избежать передачи УД на доследование в прокуратуру СССР. Там и родился план по переводу УД в разряд прекращенных дел по причине государственной тайны. На следующий день (18.05.59) операция "Радиация" стартовала, и Иванов написал Постановления о назначении физико-технической экспертизы. 20.05.59 Клинову пришел запрос из прокуратуры РСФСР от товарища Семёнова, где запрашивалось о результатах розыска группы туристов. Все это говорит о том, что товарищ Ураков действовал вне рамок своей прокуратуры, и даже вне рамок прокуратуры СССР. У него были особые полномочия, которые тогда мог дать только КГБ. На письме из прокуратуры РСФСР Клинов написал задание Иванову подготовить Дело. Расчет был прост: получить от Левашова заключение экспертизы о выявленной радиации и навсегда закрыть опасное УД. 25.05.59 физико-техническая экспертиза была завершена, но она не оправдала надежд - повышенная радиация выявлена не была, незначительные превышения на трех фрагментах легко объяснялись присутствием в группе погибших сотрудников ПО "Маяк". Написанное 27.05.59 заключение Левашова не давало оснований для засекречивания УД. Но делать было нечего, Ураков позвонил Окишеву и гневно приказал завершить следствие под предлогом "несчастный случай". Следователь Иванов исписал на черновики кипу бумаги, но подвести УД под "несчастный случай" не смог. 28.05.59 расследование по УД было прекращено по причине окончания срока следствия. Однако материалы УД, которые требовали прокуратура РСФСР и прокуратура СССР не могли удовлетворить целям Режиссеров. Вот почему сразу после прекращения УД у Левашова и Возрожденного были выбиты дополнительные свидетельства, которые можно было трактовать, как гибель людей в результате секретные военных испытаний. Эти необходимые документы срочно вшили в папку УД, не забыв прикрепить свеженькое свидетельство гражданина Скорых об "огненных шарах". После этого в Свердловск приехал Ураков и забрал "подколотый подшитый материал" для предоставления в своей прокуратуре. Более того, перед Ураковым стояла очень нелегкая работа - адаптировать материалы для возможных внутренних расследований и надзорных проверок. Открытое надзорное производство прокуратуры СССР закрыто не было, а хлынувшая в прокуратуры волна протестов родственников погибших не сулила заговорщикам ничего хорошего. Клинов и Иванов сделали необходимый запрос о засекречивании УД, запрос был удовлетворен и УД засекретили. Вот только надзорное дело в прокуратуре СССР никто не прекратил, гостайна-гостайной, а по самому УД у прокуратуры оставались большие вопросы. 10.06.59 в свердловской облпрокуратуре получили очередную гневную телеграмму от помощника генпрокурора Союза Теребилова: "шлите информацию принятом решении делу гибели студентов лыжников НР 3/2518-59". Уровень прокуроров по надзорному делу № 3/2518-59 все возрастал и не сулил Клинову ничего хорошего. Создается впечатление, что в прокуратуре СССР даже не в курсе, что дело полмесяца, как прекращено и засекречено. Сам факт телеграммы, а не письма, говорит о перезревшей ситуации, и Клинов пишет на телеграмме: "т. Иванову: надо высылать". А что высылать-то, если Дело уже увез с собой Ураков??? По всей вероятности, когда Ураков забирал Дело, то заверил товарища Клинова, что все проблемы в Москве решит сам. Но не решил. Прокурорские вообще люди особенные, они крайне не любят нарушение субординации, когда нижестоящие прокуратуры начинают прыгать через их голову. И, пусть УД закрыто и до суда не дойдет, пусть многочисленные жалобы родных погибших безрезультатно забили почтовые ящики прокуратур в Свердловске и Москве, воспользоваться этой ситуаций для решения своих внутренних разборок для прокурорских - дело святое. Вот и решила прокуратура СССР довести надзорное дело до конца: а как там вела дело свердловская облпрокуратура? Наверное, в этот момент Клинов очень пожалел, что полностью доверился Уракову. Безрезультатно прождав пять дней спасительных вестей от Уракова, Клинов решил вскрыть карты и отсылает весьма любопытный ответ до товарища Теребилова: "дело гибели студентов выслано пятнадцатого июня авиа Уракову". Очевидно,что подобный ответ выглядит весьма странно: запрос дала прокуратура СССР прокурору Клинову, а он вместо передачи им УД отправил их на... Уракова, в прокуратуру РСФСР. После недельного молчания. Но и тут мы видим явный подлог. Ибо при отправке УД Клинов был обязан приложить отчетный документ (квитанцию). Но этого документа нет. Хотя Иванов даже при отправке писем на запросы с места работы Кривонищенко и матери Золотарева прикладывал почтовые квитанции. А тут важнейшее Дело отправили и без квитанции. Так не бывает. К тому же отправка УД не в прокуратуру СССР, откуда пришел запрос, а в прокуратуру РСФСР за гранью установленных норм. Ответ тут может быть один - на момент запроса от Теребилова у Клинова УД не было. Оно было у Уракова. Почему?
Товарищ Ураков, будучи государственным советником юстиции 3-его класса, отлично понимал, что надзорное дело, в котором засветился помощник генпрокурора, просто так на тормоза не спустишь. А значит УД, взятое у Иванова-Клинова, нужно так "причесать", чтобы при неминуемой надзорной проверке не всплыло ничего компрометирующего. При этом можно было изъять ВСЕ опасные документы и экспертизы - это позволял статус секретности и полученный картбланш КГБ. Генпрокурор и прокуратура СССР могут его уличить только в нарушениях формальностей, процессуального кодекса, в превышении полномочий. Поэтому отшлифовать УД надо было очень грамотно. При этом ни один документ, ни одна экспертиза, ни один черновик не должны были пропасть - все эти документы должны присутствовать, но в отдельных по статусу секретности папках. Адаптированное УД для обычных смертных в обычную папку, все опасные документы начиная с расследования Коротаева в сов. секретный пакет, экспертизы и допросы касательно гостайны в особую папку для КГБ. Работа предстояла огромная, не на одну неделю. Вот почему Ураков не торопился с возвращением УД в Свердловск, он скрупулезно "причесывал" УД, вдумчиво и профессионально.
И только 01.07.59 Ураков отправил УД секретной корреспонденцией ЛИЧНО товарищу Клинову. УД в этом документе впервые имеет иной статус - "прекращенное дело". 11.07.59 на этом письме Иванов пишет директиву: "т. Роговой Ю.И. по указанию Н.И. Клинова просьба хранить в секретном архиве" и приписка с подчеркиванием: "пакет хранить в с/с хранении". Таким образом, УД для обычных смертных и всех будущий дятловедов осталось в секретном архиве Прокуратуры, а потом в ГАСО. А вот сов. секретный пакет со всеми опасными документами, экспертизами, фотографиями, протоколами перекочевал в сов. секретное хранение и канул в небытие.
Товарищ Ураков, будучи государственным советником юстиции 3-его класса, отлично понимал, что надзорное дело, в котором засветился помощник генпрокурора, просто так на тормоза не спустишь. А значит УД, взятое у Иванова-Клинова, нужно так "причесать", чтобы при неминуемой надзорной проверке не всплыло ничего компрометирующего. При этом можно было изъять ВСЕ опасные документы и экспертизы - это позволял статус секретности и полученный картбланш КГБ. Генпрокурор и прокуратура СССР могут его уличить только в нарушениях формальностей, процессуального кодекса, в превышении полномочий. Поэтому отшлифовать УД надо было очень грамотно. При этом ни один документ, ни одна экспертиза, ни один черновик не должны были пропасть - все эти документы должны присутствовать, но в отдельных по статусу секретности папках. Адаптированное УД для обычных смертных в обычную папку, все опасные документы начиная с расследования Коротаева в сов. секретный пакет, экспертизы и допросы касательно гостайны в особую папку для КГБ. Работа предстояла огромная, не на одну неделю. Вот почему Ураков не торопился с возвращением УД в Свердловск, он скрупулезно "причесывал" УД, вдумчиво и профессионально.
И только 01.07.59 Ураков отправил УД секретной корреспонденцией ЛИЧНО товарищу Клинову. УД в этом документе впервые имеет иной статус - "прекращенное дело". 11.07.59 на этом письме Иванов пишет директиву: "т. Роговой Ю.И. по указанию Н.И. Клинова просьба хранить в секретном архиве" и приписка с подчеркиванием: "пакет хранить в с/с хранении". Таким образом, УД для обычных смертных и всех будущий дятловедов осталось в секретном архиве Прокуратуры, а потом в ГАСО. А вот сов. секретный пакет со всеми опасными документами, экспертизами, фотографиями, протоколами перекочевал в сов. секретное хранение и канул в небытие.
[/URL
[/URL
