Помощь
Александр Кас (25 марта 2019 - 23:04) писал:
Когда Ортюков впервые появился на Перевале?
- Русская? Она нам не поможет!
- Она нам поможет! А ещё нам поможет вот это...
"Это" - была шифровка, переданная с Плейшнером в Берн (с).
А нам помогут записки из блокнотов Г.К. Григорьева. Обратимся к ним.
"8 марта вернулся в Краснотурьинск. В понедельник 9.03. сообщил редакции, что я осведомлен во всех этих делах и, если надо какую справку, то дам. Вечером меня вызвал зампред. И.С. Гагарин и предложил подготовить об этой трагедии материал. Я сказал, что мне надо согласовать с членами комиссии. На другой день я с планшеткой на боку, фотоаппаратом в кармане (ИГ дал старую лейку) спешил на вокзал, а в 12 ночи отбыл в Ивдель.
12 часов утра 10.03 я был в Ивдели. 11.03 днем читал комиссии ??? (написанную в вагоне при свете фонарика). Они мне предложили написать несколько по другому. Они были правы. И т.п.
Я снова у Ортюкова попросился в горы. Он ответил, что если это попросит моя редакция, он беспрепятственно выбросит меня туда. Я пошел на телефон и обо всем этом позвонил в Ур.раб. Особенно настаивал на то, чтобы редак. попросила Ортюкова выслать меня в горы".
Давайте разберём сей интересный фрагмент.
08/III-59 Г.К. Григорьев приезжает из Ивделя в Краснотурьинск, беседует с руководством газеты "Уральский рабочий", и 11/III-59 он возвращается в Ивдель.
А дальше интереснее! В Ивделе сидит полковник Г.С. Ортюков и решает, кого пустить на перевал, а кого нет.
Ясное дело, что он не по собственной воле занимался этим, а был уполномочен властями. Вот вам и "простачок" Ортюков с перевала, баечник и бывший деньщик Г.К. Жукова.
Почитаем Г.К. Григорьева дальше.
"12.03. весь день работал в редакции, с нетерпением дожидаясь звонка из "Ур.раб", который должен быть в 11 часов. Написал пару информаций и вот звонок. Мне ответили, что писать пока ничего не будем, а мне там делать нечего и надо возвращаться домой. Я удивился, что меня напрасно меня сгоняли в Ивдель. Зав.соб. Людмила Прокопьевна Буторина сходила ещё к редактору, чтобы он позвонил Ортюкову и меня выбросили в лагерь. Но тот сказал, что велел мне возвращаться домой.
Я попросил, чтобы меня вызвали вечером для передачи материалов и стал писать. Мне даже как-то стало легче: я все возможности использовал, чтобы там побывать и убедившись, что мне в горы попасть невозможно, спокойно стал работать. Вечером передал еще 3 инф, позвонил Зине, что 13.03. выезжаю и 14.03. буду дома".
Из текста журналиста следует, что его вылет на перевал запрещён (сказано, что ему "там делать нечего"), и к 14/III-59 Григорьев планирует вернуться домой.
Ясное дело, что Г.С. Ортюков вновь работает не от себя, а ретранслирует решение властей.
А дальше - неожиданный поворот...
"Утром 13.03 встретился с полковником в гостинице. Речь завёл о своем полете в горы!!!
- Ну, собирайся, полетели, раз ты настырный такой, - сказал он добрым голосом, хлопнул меня по плечу. - Я сегодня еще туда лечу.
Мы с ним пошли в столовую, потом отправились вместе в другими на аэродром. Я сидел в кузове грузовой машины, денек стоял такой, что меня пробирало почти насквозь: шинель старая, на ногах сапоги. На аэродроме полковник сказал, что я в такой одежде там замерзну.
Это слышал завхоз аэродрома Андрусенко Ив. Гаврилович, с которым мы познакомились в Талье, где он работал комендантом. Он мне дал совер.новую свою фуфайку, ват.брюки, пилот Влад.Плешков унты и мне был не страшен ни какой ветер и мороз.
С нами должен полететь первый. сек. Ивдель.горкома партии Ив. Степ. Проданов. Полковник снова заколебался: брать ли меня с собой и с этим вопросом так полушуткой обратился к Проданову. Тот не возражал и я через 30 минут, после приезда Проданова на аэродром, на вертолете МИ-4 вместе с другими поднялся в воздух и с фотоаппаратом на груди, блокнотом и карандашом в руках прильнул к круглому окну вертолета.
Вместе с нами летела часть группы альпинистов Политехнического института, которая должна была сменить на поисках уставших солдат".
К 13/III-59 ситуация изменилась, 1-й секретарь Ивдельского горкома И. Проданов и полковник Г. Ортюков берут Г. Григорьева с собой на перевал.
Промелькнула мысль. Коли И.С. Проданов вместе с Г.С. Ортюковым 13/III-59 были на перевале, вот тогда и могли Проданову показать промёрзшие трупы 4-ки перед загрузкой их в ручей. Помните майскую радиограмму Ортюкова (ту, с многочисленными помехами), где вертолётчики отказывались везти "груз 200" без герметичный гробов? Ортюков в ней проговорился, жалуясь Проданову на вертолётчиков, что тела проморожены и находятся в том состоянии, в котором Проданов их видел.
Раз Ортюков так уверен, что Проданов видел проморожены тела 4-ки ранее, то выходит... то выходит, что он с ним был тогда рядом.
По прилёту Ортюков и Проданов оставили Григорьева в лагере поисковиков, а сами в сопровождении "работников сцены" сходили в укромное местечко, к телам 4-ки.
Весьма вероятно, что 13/III-59 г. И.С. Проданов на перевал прилётал не просто так на вертолёте покататься, а с инспекцией состояния дел, осмотрел тела 4-ки перед их загрузкой в ручей и одобрил эту загрузку.
А Григорьева, "отфутболенного" ранее, взяли с собой для... "демократизации процесса" (на самом деле для отвода глаз): мол, дорогие товарищи, у Свердловского Обкома КПСС и Ивдельского горкома Партии от вас секретов нет. У нас там не просто какой-то междусобойчик (Ортюков-Проданов), а на перевал взят журналист Григорьев. А ранее был журналист Яровой. Так, что всё по-честному.
Сообщение отредактировал Andrumed: 26 марта 2019 - 08:45
