[Александр Кас]

Миф Сталинградского контрнаступления
Главный миф Сталинградского контрнаступления Красной Армии заключается в том, что оно оказалось абсолютно неожиданным для германского командования. Также утверждается, что Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение бросить против 4-й танковой армии Германа Гота, пытавшейся деблокировать 6-ю армию Фридриха Паулюса, 2-ю гвардейскую армию Родиона Малиновского, вместо того чтобы использовать ее либо для развития наступления на Ростов-на-Дону, либо для ликвидации окруженной группировки в Сталинграде.

В стратегическом отношении советское контрнаступление никак не могло быть внезапным. В результате наступления фронт 6-й немецкой армии представлял собой вытянутый клин, острие которого заканчивалось в Сталинграде. Фланги 6-й армии защищали гораздо менее боеспособные 3-я и 4-я румынские армии. Однако немецкое командование полагало, что Красная Армия слишком ослаблена в результате понесенных поражений, чтобы предпринять мощное контрнаступление и сокрушить оборону противника. В оперативном приказе ОКХ от 14 октября, предусматривающем переход к обороне, утверждалось: «Сами русские в ходе последних боев были серьезно ослаблены и не смогут зимой 1942/43 года располагать такими же большими силами, какие имелись у них в прошлую зиму». Гитлер хотел удержать Сталинград из соображений престижа.

Еще 6 октября командующий Сталинградским фронтом Еременко представил Сталину доклад, где предлагается провести окружение 6-й армии, ударив по румынским частям, и после прорыва соединиться в районе Калач-на-Дону. Сначала Ставка посчитала этот план чересчур рискованным из-за слишком большой глубины операции и предложила более скромный план, в рамках которого Донскому фронту предлагалось нанести главный удар в направлении Котлубани, прорвать фронт и выйти в район Гумрак. Сталинградский фронт должен был наступать из района Горная Поляна на Елыпанку и после прорыва неприятельской обороны двигаться в район Гумрак на соединение с войсками Рокоссовского. В этом случае в «котел» попадали только 12 немецких дивизий, сражавшихся в самом Сталинграде. Но в итоге было решено вернуться к первоначальному плану более глубокого окружения.

В октябре 1942 года в Генеральном штабе был разработан окончательный вариант плана операции по разгрому вражеских войск на Волге, условно названный «Уран». Правофланговая ударная группировка Юго-Западного фронта, наступая с плацдармов юго-западнее города Серафимович и из района станицы Клетская, должна была прорвать оборону 3-й румынской армии и наступать на юго-восток в общем направлении на Калач. Войска левого фланга фронта создавали внешний фронт окружения, выйдя на рубеж Вешенская — Боковая и далее по реке Чир до станицы Верхне-Чирская. Войска Донского фронта наступали на хутор Вертячий с плацдарма у станицы Клетская и из района станицы Качалинская вдоль левого берега Дона. Они должны были окружить вражескую группировку в малой излучине Дона. Ударная группировка Сталинградского фронта наступала южнее Сталинграда на Советский, Калач и должна была соединиться здесь с войсками Юго-Западного фронта, нанося поражение 4-й румынской армии. Советские войска имели примерно вдвое больше людей (1,1 млн против более 500 тыс. немцев и румын), вдвое больше танков и в полтора раза больше артиллерии при примерном равенстве сил в авиации. Две румынские армии насчитывали 239,3 тыс. человек, а 6-я немецкая армия и 4-й армейский корпус 4-й танковой армии — около 250 тыс. человек.

Для немцев сюрпризом оказались мощь и хорошая организация советского контрнаступления. Кроме того, Гитлер и его генералы не ожидали, что союзные румынские войска покажут столь низкую боеспособность.

Кое-какая информация о подготовке Сталинградского контрнаступления у немецкого командования имелась. Так, еще 7 ноября Гитлеру и другим руководителям вермахта доложили важное сообщение от одного из агентов абвера, согласно которому 4 ноября советская Ставка до 15 ноября решила провести ряд наступательных операций. Главные удары предполагалось нанести от Грозного в направлении Моздока, в районе Нижнего и Верхнего Мамона под Воронежем, а также под Ржевом, южнее озера Ильмень и под Ленинградом. Времени хватило бы для отвода 6-й армии из Сталинграда. В действительности советские войска первоначально должны были перейти в наступление под Сталинградом в более ранние сроки (в одном из донесений Сталину фигурирует 15 ноября), и лишь задержка с сосредоточением сил и средств заставила отложить его начало до 19 ноября. В действительности советский Юго-Западный фронт нанес главный удар не на своем правом крыле, у хуторов Верхний и Нижний Мамон, — против итальянцев, а на своем левом крыле, против румын. Однако вполне вероятно, что первоначально предусматривался более глубокий охват противника и удар именно на правом фланге Юго-Западного фронта, как о том и сообщал неизвестный агент.

И в любом случае удар с юго-запада грозил отрезать немецкую группировку у Сталинграда. Единственным способом избежать этого был немедленный отвод армии Паулюса за Дон. Однако Гитлер не хотел отводить войска к Дону — это означало бы признание краха стратегии на Восточном фронте.

В «котле» оказалось около 210 тыс. человек, в том числе около 5 тыс. румын и более 20 тыс. русских добровольных помощников. По воздуху было эвакуировано около 30 тыс. человек, по большей части раненых. Поскольку минимальная потребность в снабжении 6-й армии, которая испытывала дефицит в продовольствии, составляет 600 т, для ее удовлетворения необходимо было ежедневное приземление в Сталинграде не менее 300 транспортных самолетов Ю-52, тогда как за время действия воздушного моста в среднем в день 6-й армии доставлялось лишь 94 т грузов.

С конца ноября 1942 года началась подготовка новой наступательной операции советских войск на внешнем фронте окружения под Сталинградом, получившая условное название «Сатурн». Войска Юго-Западного и левого крыла Воронежского фронтов должны были разгромить основные силы 8-й итальянской армии, оборонявшейся на Среднем Дону на рубеже населенных пунктов Новая Калитва — Вешенская, и войска вермахта на реке Чир и в районе Тормосино, а затем наступать в общем направлении на Миллерово и Ростов-на-Дону, чтобы отрезать группу армий «А» на Кавказе.

В начале декабря войска Донского и Сталинградского фронтов повели наступление на внутреннем фронте окружения с целью ликвидации 6-й немецкой армии. Однако к 8 декабря наступление было остановлено немцами, боевые порядки которых после окружения уплотнились. К тому же морозы и глубокий снег не благоприятствовали наступательным операциям. Возобновить наступление под Сталинградом Ставка планировала 18 декабря.

Однако 1 декабря командующий группой армий «Дон» фельдмаршал Манштейн отдал приказ 8 декабря начать операцию по деблокированию окруженных под кодовым названием «Зимняя гроза». 4-я танковая армия Гота должна была из района Котельниково ударить в тыл или во фланг советским войскам, занимавшим внешний фронт окружения южнее или западнее Сталинграда. Одновременно 48-й танковый корпус из армейской группы генерала Карла Адольфа Холлидта должен был ударить в тыл советских войск с плацдарма на реках Дон и Чир в районе станицы Нижне-Чирская. В тот момент, когда расстояние между внешним и внутренним фронтами окружения сократилось бы до 30 км, 6-я армия должна была нанести встречный удар в направлении реки Царица. Этот встречный удар был назван операцией «Удар грома». Но наступление с плацдарма на Чире немецкому 48-му корпусу начать не удалось, поскольку он сам подвергся ударам войск Юго-Западного фронта. Здесь было кратчайшее расстояние до окруженных, поэтому советское командование сосредоточило против Холлидта значительные силы.

Наступление котельнической группировки пришлось перенести на 12 декабря, поскольку необходимо было дождаться прибытия из Франции 6-й танковой дивизии, главной ударной силы 4-й танковой армии. Деблокирующей группировке, насчитывавшей более 600 танков, противостояла 51-я армия генерала Николая Труфанова. Она, с учетом подошедших резервов, не уступала противнику в численности личного состава и артиллерии, но имела втрое меньше танков.

До соединения с Паулюсом Готу надо было пройти 120 км. Наступление велось вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград. 12 декабря немецкие танки прорвали оборону 51-й армии у полустанка Курмоярский. 13 декабря группировка Гота вышла к реке Аксай и захватила плацдармы на ее северном берегу. 14 и 15 декабря 51-я армия при поддержке 4-го танкового корпуса генерала Вольского нанесла контрудар и отбила у противника хутор Верхне-Кумский. Бои за этот хутор продолжались до 19 декабря, когда немцы вновь заняли Верхне-Кумский и оттеснили армию Труфанова к реке Мышкова — последнему естественному рубежу на пути к Сталинграду, до которого оставалось 50 км.

19 декабря Манштейн испросил у ОКВ дать разрешение Паулюсу на прорыв, а самому Паулюсу приказал готовить «Удар грома».

В связи с наступлением котельнической группировки Сталин распорядился отложить операцию «Сатурн». Первоначально предназначенную для ее проведения 2-ю гвардейскую армию генерала Малиновского еще до начала наступления Гота было решено бросить на разгром сталинградской группировки. Однако после того как 51-я армия стала стремительно отступать, Сталин по совету Василевского решил использовать 2-ю гвардейскую армию против котельнической группировки. Как показали последующие события, оптимальным решением было бы использовать армию Малиновского для наступления на Ростов, так как армия Гота вынуждена была начать отступление из-за разгрома итальянцев на Дону еще до того как 2-я гвардейская армия была введена в бой на котельническом направлении. Что же касается идеи использовать армию Малиновского для ликвидации сталинградской группировки, которую отстаивал командующий Донским фронтом Рокоссовский, то вряд ли это решение привело бы к быстрой капитуляции 6-й армии. Ведь когда в январе Донской фронт начал операцию по ликвидации «котла», получив подкрепления не меньшие, чем армия Малиновского, бои в Сталинграде все равно продолжались три недели, несмотря на то, что армия Паулюса к тому времени была значительно больше истощена и испытывала более острые трудности с боеприпасами, чем в декабре.

16 декабря была начата операция «Малый Сатурн» силами Воронежского и правого крыла Юго-Западного фронтов. В результате уже 21 декабря была разбита 8-я итальянская армия. Советские войска стали угрожать тылу группы армий «Дон». Манштейну пришлось уже 23 декабря приказать Готу прекратить наступление и перебросить наиболее сильную 6-ю танковую дивизию для отражения советского наступления на Среднем Дону. Манштейн считал, что единственное спасение для 6-й армии — это немедленный прорыв на соединение с котельнической группировкой, еще находившейся у реки Мышкова. На этот раз против прорыва не возражал и Гитлер. Однако Паулюс не рискнул прорываться, считая, что у него не хватит горючего, чтобы соединиться с Готом. Для прорыва 6-й армии требовалось совершить перегруппировку, которая бы в условиях дефицита горючего и снежной и морозной зимы заняла бы несколько суток. А за это время группа Гота вынуждена была бы отступить еще дальше на юг, и, даже прорвав внутренний фронт окружения, немецкие солдаты оказались бы в заснеженной степи без горючего и продовольствия, что означало бы верную смерть.

После провала операции «Зимняя гроза» окруженные были обречены. 10 января 1943 года началось последнее наступление Донского фронта генерала Константина Рокоссовского против армии Паулюса, который, произведенный в фельдмаршалы, капитулировал 31 января. 2 февраля прекратила сопротивление северная группировка окруженных.

До 10 января 1943 года сталинградская группировка потеряла убитыми около 10 тыс. человек. Не менее 40 тыс. солдат и офицеров вермахта и союзников погибло после 10 января. В плену оказалось 130 тыс. человек, в том числе 110 тыс. немцев, а остальные — так называемые «добровольные помощники» вермахта («хиви») из числа советских граждан, а также 3 тыс. румын и небольшое число хорватов. Потери двух румынских армий в период с 19 ноября 1942 года по 7 января 1943 года составили около 160 тыс. убитыми, ранеными и пленными. Их остатки были выведены с фронта.

Положение немецких пленных, взятых в Сталинграде, оказалось ничуть не лучше, чем положение советских пленных в немецких лагерях в трагическую зиму 1941/42 года Из 110 тыс. немцев, попавших в плен в Сталинграде, уцелело лишь 5 тыс. человек, т. е. менее 5 %. А из тех немцев и итальянцев, кто попал в англо-американский плен в мае 1943 года в Северной Африке, выжило значительно более половины. Характерно, что более половины из уцелевших сталинградских пленных были офицерами. В офицерских лагерях лучше кормили и оказывали более квалифицированную медицинскую помощь. Десятки тысяч немецких солдат гибли от голода и эпидемий, будучи ослаблены 73-дневным недоеданием в «котле». К тому же штаб Донского фронта, ставший штабом Центрального фронта, уже 4 февраля начал перебрасываться в район Курска. Тыловые службы Донского фронта пленными уже не занимались, а новые структуры еще не были сформированы.

Немецкие пленные в Сталинграде несколько последних недель перед пленом были на голодном пайке. Однако можно было сделать гораздо больше для их спасения от голодной смерти. Как объяснить, например, то, что при пленении у несчастных отняли даже остатки продовольствия. А пешие марши из руин Сталинграда в лагеря в 20–30 километрах от города при 30-градусном морозе? Для многих это была «дорога смерти». Если бы была поставлена цель сохранить в живых как можно больше сталинградских пленных, число выживших, возможно, было бы на порядок больше. Но такой цели Сталин, равно беспощадный к своим и вражеским солдатам, никогда не ставил.

Советские войска на сталинградском направлении, по официальным данным, в период с 17 июля 1942 года по 2 февраля 1943 года потеряли 1 347 214 человек, из них 674 990 — безвозвратно. Сюда не входят войска НКВД и народного ополчения, безвозвратные потери которых были особенно велики. Было утрачено также 15 тыс. артиллерийских орудий, 4341 танк и 5654 боевых самолета.

[Александр Кас]

Миф битвы за Кавказ
Главный миф битвы за Кавказ заключается в утверждении, будто первоначальный успех немцев, сумевших дойти до кавказских перевалов и захватить их, объяснялся их значительным превосходством в людях и боевой технике. Столь же мифологичным является мнение о том, что успешное отступление немецких войск с Кавказа на Таманский полуостров было вызвано прежде всего недостатком сил и средств у советского Закавказского фронта.

Немецкий план летне-осенней кампании 1942 года в качестве первоочередной цели ставил захват Кавказа. Предполагалось окружить и уничтожить южнее и юго-восточнее Ростова-на-Дону войска Южного фронта, отошедшие за реку Дон, и овладеть Северным Кавказом. Затем немецкие и союзные войска должны были обойти Большой Кавказ одной группой с запада, захватив Новороссийск и Туапсе, а другой группой — с востока, овладев нефтеносными районами Грозного и Баку. Одновременно немецкие горнострелковые части должны были по перевалам преодолеть центральную часть Главного Кавказского хребта и вторгнуться в Грузию.

28 июня 4-я танковая армия вермахта под командованием Германа Гота прорвала фронт между Курском и Харьковом и устремилась к Дону. В течение первой недели генерального летнего наступления немецкие войска захватили более 200 тыс. пленных. 4-я танковая армия за 10 дней прошла около 200 км и глубоко обошла с севера группировку советского Южного фронта и 23 июля взяла Ростов-на-Дону.

За июль войска Южного и Юго-Западного фронтов потеряли 568 347 бойцов и командиров, в том числе около 80 тыс. пленными, 2436 танков, 13 716 орудий и минометов, 783 боевых самолета. Вермахт за июль на всем Восточном фронте потерял 91,4 тыс. человек, в том числе убитыми и пропавшими без вести — более 19 тыс. Один только 3-й танковый корпус 1-й танковой армии захватил к 25 июля 33,5 тыс. пленных, 422 орудия и 109 танков, потеряв 268 убитых и пропавших без вести и 1134 раненых. Такое соотношение потерь, особенно с учетом того, что значительная часть немецких потерь приходилась на Ржевский плацдарм и район Ленинграда, доказывает, что на кавказском направлении превосходство в людях и технике было на советской стороне, и только ошибки Ставки и командования фронтов позволили немцам прорваться на Кавказ.

Немецкое командование знало, что сильная оппозиция советской власти существует среди Донского, Кубанского и Терского казачества, в Гражданскую войну ставших жертвой политики расказачивания, а позднее — насильственной коллективизации. Также горские народы Северного Кавказа продолжали ту борьбу за независимость, которую они вели еще против Российской империи. Немало противников Советской власти было и в Закавказье. Во время битвы за Кавказ особенно велико было дезертирство из тех дивизий, где была высока доля азербайджанцев, армян и грузин.

Южный фронт 28 июля 1942 года был объединен с Северо-Кавказским фронтом маршала Буденного. Наступление на Кавказ вели 17-я и 1-я танковые немецкие армии группы армий «А». Первоначально предполагалось использовать на этом направлении также 4-ю танковую немецкую армию и 3-ю румынскую армию. Однако вскоре эти армии были переброшены под Сталинград, оставив в группе армий «А» лишь по одному корпусу из своего состава. Кроме того, 17-я армия была усилена 42-м армейским корпусом, ранее входившим в состав 11-й армии в Крыму. Он высадился на Таманском полуострове. Фактически из-за начавшегося сражения за Сталинград немцы бросили на Кавказ лишь чуть более половины сил от тех, что первоначально планировали.

51-я и 37-я армии, оборонявшиеся на левом крыле Южного фронта, были разбиты. Они не смогли организованно отойти на рубеж реки Кагальник и к Манычскому каналу. Отход превратился в беспорядочное бегство. Немецкие войска, не встречая сопротивления, двинулись на Кубань.

3 августа немцы взяли Ворошиловск (ныне Ставрополь).

12 августа пал Краснодар, а 25 августа — Моздок. 9 августа 1-я немецкая танковая армия захватила Майкоп и продолжала наступать на туапсинском направлении. Перед отходом советских войск из Майкопа нефтяные скважины были забиты, а запасы горючего уничтожены. Тем не менее через месяц немцам удалось частично восстановить добычу нефти. К 15–17 августа наступление немецких войск было остановлено на рубеже Самурская, Хадыженская, южнее Ключевой и Ставропольской. 17-й немецкой армии также не удалось прорваться к Туапсе.

Уже в начале сентября командующий группой армий «А» фельдмаршал Вильгельм Лист пришел к выводу, что прорваться в Закавказье с имеющимися силами и средствами не удастся. Фельдмаршал Кейтель вспоминал, что во время поездки на Кавказ, «обсудив положение с командиром корпуса генералом горнопехотных войск Конрадом и фельдмаршалом Листом, Йодль вернулся в Ставку и доложил фюреру, что разделяет точку зрения Листа — поставленная боевая задача выполнению не подлежит». Это заключение вызвало гнев Гитлера. 10 сентября Лист был смещен с поста командующего группой армий «А». Гитлер временно взял командование этой группой армий на себя. Фактически оперативное руководство осуществлял начальник штаба группы армий генерал Ганс фон Грейфенберг, пока 20 ноября 1942 года на пост командующего группой армий «А» не был назначен генерал Эвальд фон Клейст, ранее командовавший 1-й танковой армией.

За период с 25 июля по 17 августа немцы смогли продвинуться на глубину до 600 км и выйти к Главному Кавказскому хребту Имея преимущество в подвижности, немецкие танковые и моторизованные соединения часто упреждали советские войска в занятии выгодных оборонительных рубежей. Тем не менее они не смогли окружить основные силы Северо-Кавказского фронта, которые отошли к кавказским предгорьям. Немецкие войска группы армий «А» за этот период потеряли около 54 тыс. убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Существенные потери понесли и румынские войска.

2 сентября войска немецкой 1-й танковой армии начали форсирование Терека в районе Моздока. Утром 2 сентября немцы приступили к форсированию Терека, им удалось захватить небольшой плацдарм, но переправа основных сил была сорвана фланговой атакой советского 11-го гвардейского корпуса. В ночь на 4 сентября войска Клейста нанесли сильный удар из районов Предмостного и Кизляра на Вознесенское, но были остановлены у подножия Терского хребта.

В начале сентября немецкие войска захватили марухские и санчарские перевалы. 23 августа из Москвы в Тбилиси прибыл член ГКО Лаврентий Берия, который заменил ряд ответственных работников армейского и фронтового аппарата Закавказского фронта, в том числе и командующего 46-й армией генерала Сергацкова на генерала Константина Леселидзе. Он также инициировал слияние Закавказского и Северо-Кавказского фронтов на базе Закавказского фронта генерала Ивана Тюленева. Командующий Северо-Кавказским фронтом маршал Семен Буденный был смещен со своего поста.

Были установлены инженерные заграждения перед важнейшими перевалами на путях к побережью Черного моря. Вдоль дорог строилась система узлов обороны, опорных пунктов, дотов и дзотов, окопов и противотанковых рвов. 25 сентября 1942 года 17-я немецкая армия, усиленная двумя немецкими и двумя румынскими пехотными дивизиями, возобновила наступление на Туапсе и 29 сентября прорвала оборону 18-й и 56-й армий.

29 сентября Ставка издала директиву Закавказскому фронту:

«Несмотря на достаточное количество сил на Хадыженско-Туапсинском направлении и длительное время занятия войсками оборонительных рубежей, противник сумел с первых же дней наступления выйти во фланг и тыл частям 18-й армии, обороняющим дорогу Хадыженская— Туапсе.

Вместо глубоко эшелонированной сильной обороны части 18-й армии оказались разбросанными и, несмотря на общее превосходство в силах, на каждом отдельном направлении оказывались слабее наступающего противника…

Не пытались восстановить положение в первые же дни, сосредоточить необходимые силы и перейти в решительную контратаку, а усиливали обороняющиеся части небольшими силами, что давало возможность противнику бить их по частям».

Директива предписывала «немедленно создать ударные группировки, перейти к активным действиям и полностью восстановить положение в районе к югу от Хадыженской и на участке Горячий Ключ, имея в виду ни в коем случае не допустить прорыва противника в район Туапсе».

25 октября немецкая 1-я танковая армия перешла в наступление в направлении Нальчика. Ей удалось скрытно провести перегруппировку войск и 27 октября взять Нальчик, а 2 ноября — Гизель. Однако немецким танковым частям расширить прорыв не удалось. 5 ноября советские войска перешли в контрнаступление и 11 ноября отбили Гизель.

Подтянув резервы, 17-я немецкая армия попыталась вновь прорваться к Туапсе и в середине ноября перешла в наступление. Немецко-румынским войскам удалось вклиниться в оборону 18-й армии до 8 км в глубину, но их силы вскоре иссякли, а после окружения 6-й армии под Сталинградом наступление на Кавказ потеряло смысл. К 17 декабря немцы отошли за реку Пшиш и перешли к обороне. Наносивший главный удар 3-й танковый корпус генерала Эберхарда Макензена в период с 26 июля по 12 ноября 1942 года захватил 35,3 тыс. пленных, 50 самолетов, 605 орудий и уничтожил 188 танков. Корпус потерял 2682 человека убитых, 501 пропавшим без вести (в основном румын) и 10 698 ранеными.

13 ноября части 9-й и 37-й армий перешли в наступление, но в течение десяти суток не сумели прорвать вражескую оборону, а лишь вклинились на глубину до 10 км, выйдя на восточный берег рек Ардон и Фиагдон. 27 ноября войска левого фланга 9-й армии начали наступление в общем направлении на Дигору. На рубеже реки Ардон их остановила дивизия «Викинг». Трехдневные попытки прорвать оборону успеха не имели. Столь же безрезультатны были атаки, предпринятые 4 декабря. Силы и средства оказались распылены. Так, например, в 9-й армии 3-й стрелковый корпус, действовавший на направлении главного удара, имел всего две танковые бригады и два артиллерийских полка усиления, тогда как наступавший на второстепенном направлении 11-й гвардейский стрелковый корпус имел две танковые бригады и три артполка. Не последнюю роль сыграла и плохая работа разведки, не сумевшей вскрыть расположение немецких позиций. Не было организовано взаимодействие пехоты, танков и авиации.

28 декабря немецкие войска начали постепенно отходить на промежуточные рубежи обороны по рекам Лаба, Кубань, Егорлык, Маныч.

К началу 1943 года Южный и Закавказский фронты имели свыше 1 млн человек, более 11,3 тыс. орудий и минометов, около 1,3 тыс. танков и 900 самолетов. Им противостояли оперативная группа «Холлидт», 4-я и 1-я танковые и 17-я армии, которые насчитывали 764 тыс. человек, около 5,3 тыс. орудий и минометов, 700 танков, 530 самолетов.

Советское командование стремилось расчленить и разгромить главные силы группы армий «А», не допуская их отхода с Северного Кавказа.

Но уже в ночь на 1 января 1943 года немецкая 1-я танковая армия, прикрываясь сильными арьергардами, начала отходить. Наступавшая из района севернее Моздока Северная группа войск Закавказского фронта успеха не добилась. Соединения 44-й армии генерала Хоменко, а затем и 58-й армии генерала Мельника наносили удары ограниченными силами. Только 3 января, когда противник отвел не только главные силы 1-й танковой армии, но и части прикрытия, Северная группа войск перешла к преследованию, но велось оно нерешительно и неорганизованно. Черноморская группа войск вообще не успела вовремя закончить перегруппировку и перейти в наступление. В ходе преследования советские кавалерийские корпуса и танковые бригады ухитрились отстать от пехоты. Во многом неудача операции по окружению группы армий «А» на Северном Кавказе объяснялась тем, что советские войска были измотаны предшествовавшими боями, понесли значительные потери и вынуждены были переходить в наступление с неподходящей для этой силы группировкой, сложившейся в ходе оборонительных боев.

На Ростов отошла часть сил 1-й танковой армии, оборонявшихся севернее реки Кубань. Четыре дивизии из 1-й танковой армии, находившиеся южнее реки Кубань, и вся 17-я армия вынуждены были отходить на Таманский полуостров. Тогда же в январе танковые дивизии 1-й танковой армии были переброшены на Украину. За умелую организацию отхода на Тамань Эвальд фон Клейст был произведен 1 февраля 1943 года в фельдмаршалы.

[Александр Кас]

Миф немецкого флага на Эльбрусе
Миф, связанный с водружением немецкими горными стрелками германского военного флага на Эльбрус, заключается в утверждении, будто это было осуществлено по специальному заданию Гитлера как важная идеологическая и политическая акция, совершенная, в частности, под влиянием мистического учения общества Туле, приверженцем которого будто бы был фюрер. Руководивший восхождением капитан Грот будто бы был эсэсовцем, за это деяние якобы получил Рыцарский крест из рук Гитлера. Тем самым особо важное значение придавалось и акции советских горных стрелков, после ухода немцев совершивших восхождение на Эльбрус и сбросивших с вершины нацистские флаги.

Против частей 46-й армии Закавказского фронта, оборонявших перевалы Главного Кавказского хребта, действовал немецкий 49-й горно-стрелковый корпус и две румынские горно-стрелковые дивизии. В Красной Армии фактически горно-стрелковых войск не было, хотя некоторые дивизии и назывались горно-стрелковыми, но все их отличие от обычной пехоты заключалось в том, что в штате горнострелковых дивизий были вьючные животные. Советские пехотинцы не были подготовлены к боевым действиям в горах, не имели необходимого снаряжения и вооружения и альпинистской подготовки. К середине августа части немецких 1-й и 4-й горно-стрелковой дивизий подошли к Клухорскому перевалу и к Эльбрусу. 21 августа при помощи проводников из местного балкарского населения немецкие альпинисты водрузили флаги с эмблемами 1-й и 4-й горнострелковых дивизий — эдельвейсом и гвоздикой. Командовал восхождением капитан Хайнц Грот из 1-й дивизии. Ему подчинялся капитан Макс Геммерлер из 4-й дивизии. По дороге немцы разоружили в гостинице «Приют одиннадцати» отряд из 13 красноармейцев, часть из которых была присоединена к ним в качестве носильщиков и проводников, а остальных отпустили, снабдив продовольствием на обратный путь. Обер-фельдфебель Кюммерле из 1-й горнострелковой дивизии установил немецкий военный флаг со свастикой на вершине Эльбруса. Рядом с ним были установлены штандарты 1-й и 4-й горно-стрелковых дивизий. Всего в группе было 14 военнослужащих 1-й горно-стрелковой дивизии и 4 — из 4-й, а также два кинооператора — Вольфганг Гортер и Ханц Ертель. Решение осуществить это восхождение пришло к офицерам двух горно-стрелковых дивизий спонтанно, после обильного употребления местного кукурузного самогона. А потом они получили разрешение командира 49-го горно-стрелкового корпуса генерала Рудольфа Конрада. Установка немецких флагов на вершине Эльбруса не имела никакого военного значения. Эта акция даже вызвала неудовольствие Гитлера, назвавшего восхождение чисто спортивным достижением. Фюрер все же разрешил использовать факт водружения немецких флагов на Эльбрусе в пропагандистских целях. В журналах стали публиковать их фотографии, а отснятую хронику демонстрировать в кинотеатрах. Командовавший группой, осуществившей восхождение на Эльбрус, Хайнц Грот, ставший майором, действительно получил Рыцарский крест, но это произошло 9 мая 1945 года, уже при преемнике Гитлера гросс-адмирале Карле Дёнице, и неизвестно, был ли он удостоен этой награды за восхождение на Эльбрус или за какие-то иные подвиги. Хайнц Грот после войны был судьей и умер 28 апреля 1994 года в возрасте 88 лет. Кстати сказать, вопреки легенде, ни Грот, ни другие участники восхождения никогда прежде на Кавказе не были и восхождений на Эльбрус до 1942 года не совершали. 2 февраля 1943 года, когда немецкие горные стрелки ушли с Кавказа, начальник альпинистского отделения опергруппы Закавказского фронта военинженер 3 ранга Александр Гусев получил задание провести в районе Эльбруса «обследование баз укреплений противника, снятие фашистских вымпелов с вершин и установление государственных флагов СССР». Советские альпинисты под руководством младшего лейтенанта Николая Гусака взошли на Эльбрус и 13 и 17 февраля установили на обеих вершинах Эльбруса советские флаги. Это сделали Александр Сидоренко и Бекну Хергиани. Интересно, что самих немецких флагов на вершине они не нашли, а только корешки от них на альпенштоках. Можно предположить, что перед отступлением немцы флаги сняли (Грот после войны вспоминал, что они дважды поднимались на Эльбрус) либо они пришли в ветхость. Не нашли там и записки немецких альпинистов, которую обычно оставляют при восхождении. Следует сказать, что зимнее восхождение на Эльбрус-гораздо более сложная операция, чем летнее восхождение. Александр Михайлович Гусев после войны заведовал кафедрой физики моря МГУ и умер в 1994 году в возрасте 82 лет. В мемуарах Гусев утверждал, что во время восхождения в окрестностях Эльбруса бродили группы отставших от своих немецких егерей, якобы превратившихся в бандитов, против которых действовали части НКВД. В действительности все германские горные стрелки ушли с Главного Кавказского хребта, и здесь продолжали действовать только партизанские отряды из балкарцев.

[Александр Кас]

Миф Малой Земли
Во времена правления Леонида Ильича Брежнева в СССР пропагандой насаждался миф, что советский десант в феврале 1943 года в районе Новороссийска и последующее удержание плацдарма (так называемой Малой Земли) на протяжении 225 дней было одним из важнейших событий войны, едва ли не сравнимым по значимости с Курской и Сталинградской битвами. Это объяснялось тем, что Брежнев был начальником политотдела 18-й армии, части которой высадились под Новороссийском. Сам Леонид Ильич не раз бывал на Малой Земле и свою первую и в наибольшей мере разрекламированную пропагандой книгу своих мемуаров назвал Малая Земля. В народе в связи с этим родился анекдот: ветерана войны в военкомате спрашивают: «— На Малой Земле был? — Нет. — А, сука, на Курской дуге отсиживался».

19 августа 1942 года на новороссийском направлении немецкая 17-я армия перешла в наступление, нанося главный удар по Новороссийску и Анапе и вспомогательные удары по Темрюку и Таманскому полуострову. Советская 47-я армия, уступая в силах, смогла отразить наступление и к 25 августа отбросить противника. Но 28 августа немецкие войска возобновили наступление и 31 августа захватили Анапу, в результате чего части морской пехоты, оборонявшие Таманский полуостров, оказались отрезанными от основных сил 47-й армии. 7 сентября немцы ворвались в Новороссийск, захватили железнодорожный вокзал, затем порт и к 11 сентября овладели городом. Однако Новороссийск оставался под обстрелом советской артиллерии, и противник так и не смог его использовать в качестве порта. 17-я армия так и не смогла пробиться к Туапсе.

После отступления немецких войск с Кавказа в январе 1943 года Гитлер приказал 17-й армии удерживать Таманский полуостров, который, с одной стороны, прикрывал стратегически важный Крым, а с другой — мог служить плацдармом для нового наступления вермахта на Кавказ. Немцы возвели на Тамани сильный оборонительный рубеж — так называемую «голубую линию». Для снабжения 17-й армии через Керченский пролив была проложена канатная дорога. Бои на «голубой линии» продолжались с февраля по сентябрь 1943 года. 4 февраля в районе Новороссийска с целью освобождения города был высажен морской десант. Основная десантная группа в районе Южной Озерейки численностью в 1,5 тыс. человек была уничтожена немцами. Зато вспомогательный десант в районе Мысхако численностью около 300 человек под командованием майора Цезаря Львовича Куникова сумел захватить и удержать плацдарм, названный впоследствии Малой Землей. Однако командующий Черноморским флотом адмирал Филипп Октябрьский не рискнул высадить здесь второй эшелон основного десанта и попытаться с ходу захватить Новороссийск, а вместо этого вернул корабли в Геленджик. Второй эшелон основного десанта был высажен в районе Мысхако только после личного приказа командующего Закавказским фронтом генерала Ивана Тюленева. Вторая волна десанта пробилась в район Станички, прикрыв правый фланг плацдарма. За плохую подготовку высадки в районе Новороссийска Октябрьский был снят с командования Черноморским флотом и назначен командующим Амурской флотилией. Отряд Куникова позднее получил подкрепления и сумел удержать плацдарм, который, однако, целиком простреливался немцами. Сам Куников скоро был тяжело ранен и 14 февраля умер от ран в госпитале в Геленджике.

17 апреля 1943 года посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза. Всего этого высокого звания был удостоен 21 защитник Малой Земли. Сосредоточить там значительную группировку войск и организовать наступление на Новороссийск не было никакой возможности. Тем не менее для удержания плацдарма на нем постоянно находились войска численностью 12–15 тыс. человек. Большого тактического значения Малая Земля также не имела, поскольку Новороссийск и так находился под огнем советской артиллерии с восточного побережья Цемесской бухты и не мог использоваться немцами в качестве порта. Но Малая Земля постоянно подвергалась артобстрелам и налетам Люфтваффе. Защитники Малой Земли несли большие потери, но героически отбивали все немецкие атаки. Враг владел господствующими высотами, и защитникам Малой Земли пришлось глубоко зарыться в землю. Особенно ожесточенный штурм был предпринят 17–19 апреля, но он был отбит с помощью авиации, действовавшей с Большой земли. Немцы также несли большие потери. Всего через Малую Землю прошло 78,5 тыс. красноармейцев.

Успешное наступление советских войск на Украине весной 1943-го поставило таманскую группировку вермахта в тяжелое положение. 3 сентября 1943 года Гитлер дал приказ на вывод войск с Кубани. Гарнизон Малой Земли также оказался не в состоянии помешать эвакуации немцев из Новороссийска. Не помогло и то, что с рассветом 10 сентября корабли Черноморского флота ворвались в Новороссийский порт и высадили 3 десантных отряда — один на западном побережье Цемесской бухты и два — в порту, на заминированных причалах. Эти группы оказались изолированы и не смогли взаимодействовать с десантом на Малой Земле. 16 сентября немцы оставили Новороссийск. Эвакуация Таманского полуострова продолжалась до 9 октября. Несмотря на все усилия Красной Армии помешать этому, через Керченский пролив в Крым было переправлено 260 тыс. солдат, 70 тыс. лошадей, вся техника, артиллерия и запасы продовольствия. Оставить пришлось лишь фураж для лошадей.

[Александр Кас]

Миф Александра Матросова
Миф подвига Александра Матросова заключается в утверждении, что Матросов грудью закрыл амбразуру немецкого дзота и тем обеспечил успех атаки своего подразделения. Мифологична также дата совершения подвига — 23 февраля 1943 года, в день Красной Армии.

Герой Советского Союза Александр Матвеевич Матросов родился 6 февраля 1924 года в Днепропетровске. Дата и место рождения являются условными, поскольку Саша в раннем детстве лишился родителей и воспитывался в Ивановском и Мелекесском детских домах в Ульяновской области. За какое-то уголовное преступление (по официальной версии — за самовольное оставление места работы, за что тогда тоже давали срок) был осужден и попал в Уфимскую трудовую колонию для несовершеннолетних, был там среди активистов и после освобождения работал в той же колонии помощником воспитателя. В сентябре 1942 года Матросов был зачислен в Краснохолмское пехотное училище, но уже в январе 1943 года оно было отправлено на Калининский фронт.

Согласно официальной версии, 23 февраля 1943 года, в день 25-й годовщины Красной Армии, рядовой 2-го батальона 91-й стрелковой Сибирской добровольческой бригады Александр Матросов в бою у деревни Чернушки под Великими Луками в Псковской области закрыл грудью амбразуру немецкого дзота, чем обеспечил успешное продвижение вперед своего подразделения. В донесении агитатора политотдела 91-й бригады добровольцев-сибиряков старшего лейтенанта Волкова говорилось: «В бою за деревню Чернушки комсомолец Матросов, 1924 года рождения, совершил героический поступок — закрыл амбразуру дзота своим телом, чем и обеспечил продвижение наших стрелков вперед. Чернушки взяты. Наступление продолжается. Подробности доложу по возвращении». Однако вечером того же дня Волков погиб, и подробности происшедшего так и остались неизвестны. В донесении политотдела бригады в политотдел 6-го стрелкового добровольческого корпуса отмечалось: «Исключительное мужество и геройство проявил красноармеец 2-го батальона комсомолец Матросов. Противник из дзота открыл сильный пулеметный огонь и не давал продвинуться нашей пехоте. Тов. Матросов получил приказ уничтожить укрепленную точку противника. Презирая смерть, он закрыл амбразуру дзота своим телом. Пулемет врага замолчал. Наша пехота пошла вперед, и дзот был занят. Тов. Матросов погиб смертью храбрых за советскую Родину». 19 июня 1943 года Александру Матросову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. По одной из версий, инициатором зачисления Матросова навечно в списки части и присвоения полку его имени стал командующий Калининским фронтом Андрей Еременко, который как раз в августе 1943 года встречался со Сталиным во время его поездки на фронт и убедил Верховного Главнокомандующего сделать подвиг Матросова известным всей стране. Приказом наркома обороны от 8 сентября 1943 года 254-му гвардейскому стрелковому полку в который вошел 2-й батальон 91-й отдельной стрелковой бригады, было присвоено наименование «254-й гвардейский стрелковый полк имени Александра Матросова», а сам герой был навечно зачислен в списки 1-й роты этого полка. Он стал первым из героев, навечно занесенным в списки воинской части.

В донесении о безвозвратных потерях 91-й отдельной стрелковой бригады за период с 24 февраля по 30 марта 1943 года указано, что красноармеец Матросов, 1924 года рождения, член ВЛКСМ, был убит 27 февраля и похоронен в районе деревни Чернушки. Здесь же упоминалось, кому и по какому адресу надо сообщить о гибели: г. Уфа, детская трудовая колония НКВД, барак 19, Матросовой, жене. Судя по этой записи, у героя была семья, но для героического мифа лучше подходил мальчик-сирота, у кого не было никого в мире, кроме Родины. Кстати сказать, и политдонесение Волкова было датировано 27 февраля, а 23 февраля в наградном листе было взято чисто из пропагандистских соображений.

Однако закрыть своим телом пулеметную амбразуру просто невозможно. Даже одна винтовочная пуля, попавшая в руку, неизбежно сбивает человека с ног. А пулеметная очередь в упор наверняка сбросит с амбразуры любое, самое грузное тело. Командир взвода, в котором сражался Матросов, лейтенант Л. Королев, так описал во фронтовой газете подвиг своего подчиненного: «…Он подбежал к дзоту и упал на амбразуру. Пулемет захлебнулся кровью героя и умолк.

Мне не нужно было подавать команду. Бойцы, лежавшие впереди, услышали, как Саша, падая на амбразуру, крикнул: „Вперед!“ И весь взвод, как один человек, поднялся и бросился к дзоту. Первым подбежал к входу сержант Кузнецов. За ним вбежали бойцы его отделения. Безмолвная схватка в дзоте продолжалась не больше минуты. Когда я вошел туда, там валялись среди гильз и пустых лент шесть мертвых немецких солдат и два пулемета.

Атам, перед амбразурой, на снегу, покрытом копотью и кровью, лежал Саша Матросов. Последняя пулеметная очередь оборвала его молодую жизнь. Он был мертв, но батальон уже перешел лощину и ворвался в деревню Чернушки. Приказ был выполнен. Саша Матросов пожертвовал собой, чтобы проложить батальону путь к победе».

Королев здесь превращает метафору в реальность, заставляя пулемет «захлебнуться кровью героя». Правда, тут же выясняется, что в дзоте был не один пулемет, а два. Лейтенант не может объяснить, как получилось, что сразу оба ствола захлебнулись кровью. Впрочем, к числу пулеметов, равно как и к данным о шести трупах немцев, будто бы оставшихся в дзоте, надо подходить с осторожностью. Больше ни в одном источнике о них не говорится. Если в печати сообщалось о геройской гибели одного советского солдата или офицера, то на него обязательно должно было приходиться несколько уничтоженных врагов.

Но в одном пункте Королев не отклонился от истины. По его утверждению, труп Матросова лежал не на амбразуре, а в снегу перед дотом. В связи с этим, однако, становится совершенно непонятным, как погибший автоматчик мог заглушить вражеский пулемет.

Только в 1991 году писатель-фронтовик Вячеслав Кондратьев, возможно опираясь на рассказы очевидцев, дал иное описание подвига: «Да, Матросов совершил подвиг, но совсем не такой, какой описывался. Еще в войну, узнав о подвиге Матросова, мы недоумевали: зачем бросаться на амбразуру, когда ты так близко подобрался к огневой точке? Ведь можно закинуть гранату в широкий раструб дота, можно открыть густой автоматный огонь по ней и тем самым на какое-то время заставить замолчать пулемет противника. Но у Саши, видимо, не было гранаты, не было и автомата — штрафная рота, в которой он находился, по всей вероятности, вооружена была лишь „родимыми“ винтовками. И Матросов вынужден был действовать по-другому: он, обойдя дот (точнее — дзот. — Б. С.), залез на него и сверху старался прижать ствол пулемета, но немецкие солдаты, схватив его руки, стащили вниз и расстреляли. Этой заминкой и воспользовалась рота. Это был подвиг разумный, умелый…»

Эта версия согласуется с показаниями некоторых участников боя, видевших, что Матросов оказался на верху дзота. Вот только сомнительным выглядит предположение, что Матросов пытался сверху пригнуть дуло пулемета к земле. Это практически невозможно сделать, поскольку дуло почти не высовывается из амбразуры. Более вероятно, что Матросов сумел подобраться к вентиляционному отверстию дзота и попытался расстрелять пулеметный расчет, но сам был сражен вражеской пулей. Падая, он закрыл вентиляционное отверстие. Пока немцы сталкивали труп с крыши дзота на землю, они вынуждены были прекратить огонь, чем и воспользовалась советская рота, преодолев обстреливаемое пространство. Очевидно, немцев было всего двое с одним пулеметом. Пока один из них возился с трупом, другой вынужден был прекратить огонь. Пулеметчикам пришлось спасаться бегством, а ворвавшиеся в дзот красноармейцы обнаружили перед амбразурой труп Матросова с раной в груди. Они решили, что боец закрыл собой амбразуру. Так родилась легенда. Между тем, надпись на комсомольском билете Матросова, сделанная сразу после боя помощником начальника политотдела капитаном И. Г. Наздрачевым, гласит: «Лег на боевую точку противника и заглушил ее, проявив геройство». Здесь можно усмотреть подтверждение той версии, что Матросов не амбразуру закрыл своим телом, а лег на вентиляционное отверстие, чем в итоге действительно «заглушил» неприятельский пулемет.

Нет никаких подтверждений, что Матросов был в штрафной роте. Наоборот, Матросов был бойцом элитного 6-го стрелкового Сибирского добровольческого корпуса имени Сталина. Не исключено, что как раз служба героя в составе соединения, названного в честь вождя, стала дополнительным фактором в том, что подвиг стал известен всей стране.

[Александр Кас]

Миф стратегических бомбардировок Германии англо-американской авиацией
Главные мифы англо-американских стратегических бомбардировок Германии в 1943–1945 годах заключаются в том, что они сыграли решающую роль в крахе германского сопротивления во Второй мировой войне. Этот тезис активно распространялся в годы войны американской и британской пропагандой, а в послевоенные годы получил распространение в англо-американской историографии. Противоположный и столь же мифологический тезис укрепился в советской историографии, утверждавшей, что англо-американские бомбардировки Германии лишь в незначительной степени уменьшили ее военно-экономический потенциал.

В январе 1943 года на Касабланкской конференции Рузвельт и Черчилль приняли решение начать стратегические бомбардировки Германии совместными англо-американскими силами. Целями бомбардировок должны были стать как объекты военной промышленности, так и города Германии. Операция получила кодовое название «Пойнт-бланк». До этого налеты британской авиации на города Германии имели больше моральное, чем стратегическое значение. Теперь основные надежды возлагались на американские четырехмоторные стратегические бомбардировщики Б-17 «Летающая крепость». Первоначально в качестве приоритетных целей были определены немецкие авиазаводы, а также заводы по производству двигателей и шарикоподшипников. Однако 17 апреля 1943 года попытка атаковать 115 бомбардировщиками завод «Фокке-Вульф» возле Бремена закончилась неудачей. 16 самолетов было сбито и 48 повреждено. Поскольку основные авиазаводы находились на юге Германии, туда бомбардировщики вынуждены были летать без сопровождения истребителей. Это делало дневные налеты слишком рискованными из-за недостаточного истребительного прикрытия, а при ночных налетах исключалось прицельное бомбометание. Налет на Швайнфурт, где был завод, производивший почти 100 % германских шарикоподшипников, и на центр авиапромышленности Регенсбург в Баварии 17 августа 1943 года привел к потере 60 Б-17 из 377 и 5 истребителей «спитфайер» и Р-47 «тандерболт». Люфтваффе потеряли 27 истребителей Me-109, Me-110 и ФВ-190. Было убито около 200 гражданских лиц.

Вторая атака Швайнфурта 14 октября 1943 года привела кеще более плачевным результатам. Из 291 Б-17 было потеряно 77. Еще 122 машины были повреждены. Из 2900 членов экипажей 594 пропали без вести, 5 были убиты и 43 ранены. После этого бомбардировки целей в глубине территории Германии были отложены до появления эскортных истребителей, которые могли бы сопровождать бомбардировщики на всем пути от аэродрома до цели и обратно.

11 января 1944 года при атаке Ошерслебена, Хальберштадта и Брауншвейга было безвозвратно потеряно 60 «Летающих крепостей».

Третий налет на Швайнфурт 24 февраля 1944 года оказался успешным. Благодаря эскорту истребителей «Р-51 Мустанг» и Р-47 «Тандерболт» с подвесными баками было потеряно только 11 из 231 Б-17, участвовавших в налете. «Мустанги» были в состоянии совершать полеты до Берлина и обратно. Налет на Швайнфурт был частью воздушного сражения над Германией, впоследствии получившего название «Большая неделя» и продолжавшегося с 20 по 25 февраля. В ходе него англо-американские ВВС, атаковавшие объекты авиапромышленности, потеряли 378 бомбардировщиков и 28 истребителей, а Люфтваффе лишились 355 истребителей и около сотни пилотов. Этот урон заставил немцев резко увеличить выпуск истребителей. Отныне они не могли господствовать даже в небе над Германией. Это гарантировало успех союзного вторжения во Францию. С конца апреля 1944 года театр военных действий был перенесен во Францию и бомбардировки были направлены на выведение из строя транспортной инфраструктуры, чтобы затруднить переброску немецких подкреплений. В результате налетов общая производительность заводов синтетического горючего с апреля по июль снизилась со 180 тыс. т до 9 тыс. т в месяц. Несмотря на то что для восстановления этих предприятий было специально выделено 200 тыс. рабочих, производительность и в августе составляла всего 40 тыс. т в месяц, и этот уровень уже не был повышен до конца войны. Также вследствие налетов в 6 раз снизилось производство синтетического каучука.

Стратегические бомбардировки возобновились в полном объеме в сентябре 1944 года и теперь были сосредоточены на заводах по производству синтетического горючего и транспортной инфраструктуре. В результате производство горючего резко снизилось, и уже с сентября 1944 года германская армия и Люфтваффе сидели на голодном пайке. Теперь уже германская ПВО мало что могла противопоставить англо-американским бомбардировкам. С конца 1944 года, из-за истощения запасов синтетического горючего, германские самолеты уже очень редко поднимались в воздух. Производство вооружений в Германии росло вплоть до сентября 1944 года, а затем стало снижаться из-за воздействия стратегических бомбардировок. А в 1944 году Люфтваффе потребляли 92 % синтетического бензина и только 8 % обычного, а в сухопутной армии доля синтетического горючего составляла 57 %. К тому моменту, когда англо-американские войска окружили и заняли в марте 1944 года Рур, его промышленность была практически парализована из-за разрушения транспортной инфраструктуры.

Когда выяснилось, что надолго вывести из строя авиазаводы и другие ключевые промышленные объекты Германии с помощью воздушных бомбардировок не удается, англо-американское командование решило перейти к бомбардировкам по площадям (так называемым «ковровым бомбардировкам») крупных городов, чтобы подорвать моральный дух германского населения и армии. Серия таких бомбардировок обрушилась на Гамбург в период с 25 июля по 3 августа 1943 года. Погибло более 50 тыс. человек, около 200 тыс. было ранено. Такое большое число жертв было связано с тем, что в городе возник огненный смерч. «Ковровым бомбардировкам» подверглись также Берлин, Кёльн, Дортмунд, Дюссельдорф, Нюрнберг и другие города.

«Ковровые бомбардировки» также продолжались почти до конца войны. Самой масштабной была бомбардировка Дрездена 23–25 февраля 1945 года. Тогда погибло не менее 25 тыс. человек. Есть и более высокие оценки — до 135 тыс. погибших. В городе могли погибнуть многие из примерно 200 тыс. беженцев, точного учета которых не было.

Последний налет «Летающих крепостей» был произведен 25 апреля 1945 года. В дальнейшем из-за отсутствия целей в связи с занятием войсками союзников всех крупных городов Германии стратегические бомбардировки были прекращены.

Всего жертвами бомбардировок Германии в границах 1937 года стали 593 тыс. человек, в том числе около 32 тыс. военнопленных. В Австрии и Судетской области погибло около 42 тыс. человек. Около полумиллиона человек было ранено. Во Франции жертвами англо-американских бомбардировок стали 59 тыс. убитых и раненых. В Англии — 60,5 тыс. человек погибли в результате германских бомбардировок и обстрелов ракетами Фау-1 и Фау-2.

В целом стратегические бомбардировки немецких городов не сыграли решающей роли в исходе войны, но нельзя не признать, что их роль была значительна. Они существенно замедлили рост германской военной промышленности, заставляли немцев тратить значительные ресурсы на восстановление разрушенных заводов и городов. В последние полгода войны, благодаря постоянному разрушению основных заводов по производству синтетического горючего, практически были прикованы к земле Люфтваффе, что, возможно, на несколько месяцев приблизило победу над Германией.

[Александр Кас]

Миф второй битвы за Харьков, февраль — март 1943 года
Главный миф второй битвы за Харьков, сохранявшийся в советской историографии, заключается в утверждении, что контрнаступление Манштейна в феврале — марте 1943 года, в результате которого немецкие войска вновь овладели Харьковом, было неудавшимся «реваншем за Сталинград». Советские маршалы и историки также утверждали, что успех немцев был обеспечен благодаря их преимуществу в танках.

2 февраля 1943 года войска Воронежского фронта генерала Николая Ватутина приступили к проведению Харьковской наступательной операции. Правое крыло Юго-Запад — ного фронта генерала Филиппа Голикова начало наступление еще 26 января и уже 30 января ввело в бой подвижную группу генерала Маркиана Попова в составе 4-го гвардейского, 3, 10 и 18-го танковых корпусов.

Наиболее упорное сопротивление оказывали дивизии «Лейбштандарт» и «Рейх» из только что прибывшего из Франции танкового корпуса СС. Войска 6-й армии под командованием генерала Федора Харитонова освободили Купянск, Лозовую, Изюм и Балаклею. В обход Харькова с юга двинулся 6-й гвардейский кавкорпус генерала Сергея Соколова. Части 1-й гвардейской армии генерала Василия Кузнецова взяли Павлоград, что открывало путь к Днепропетровску и Запорожью. 6 февраля в ставку Манштейна, командовавшего группой армий «Юг», прибыл Гитлер. Фельдмаршал убедил фюрера, что чем дальше русские продвинутся на запад и юго-запад, тем лучше, поскольку тем вернее они попадут под фланговый контрудар немецких танковых дивизий.

В ночь на 14 февраля части 1-й гвардейской армии прорвались в северо-западные пригороды Харькова и перерезали шоссе Харьков — Полтава. Командующий оборонявшего Харьков танкового корпуса СС обергруппенфюрер Пауль Хауссер, спасая свои войска от полного окружения, в ночь на 16 февраля принял решение оставить город. Это было сделано вопреки приказу Гитлера удерживать Харьков любой ценой.

Южнее Харькова успешно наступала к Днепру 6-я армия Юго-Западного фронта. Ставка собиралась разгромить немецкую группировку в Донбассе. Сталин приказал Ватутину занять Днепропетровск, Запорожье и Синельниково, чтобы не допустить отхода противника за Днепр. Командование фронтами и Ставка считали, что враг разбит и не может оказать серьезного сопротивления. Но немецкие войска прочно удерживали район Краснограда и рубеж Краматорск — Красноармейск, откуда Манштейн собирался нанести контрудар. Чтобы сосредоточить силы для контрнаступления, он оставил Ростов-на-Дону и перебросил под Харьков пять танковых дивизий 1-й и 4-й танковых армий.

Эта перегруппировка не была вскрыта советской разведкой. Считалось, что враг поспешно отступает и серьезно обороняться будет только на рубеже Днепра. 19 февраля войска Юго-Западного фронта взяли Синельниково. Но это был последний успех на пути к Днепру.

20 февраля началось немецкое контрнаступление. Танковый корпус СС от Краснограда ударил по правому флангу 6-й армии, 48-й танковый корпус атаковал ее левый фланг в районе Гуляйполя, а 57-й танковый корпус 4-й танковой армии сражался с 1-й гвардейской армией. Дивизии же 1-й танковой армии ударили по группе Попова. Ватутин посчитал, что контрнаступление — это всего лишь попытка прикрыть отход к Днепру основных сил группы армий «Юг», и приказал продолжать наступление на Запорожье. Когда 22 февраля в наступление перешел 48-й танковый корпус, возникла угроза окружения. 6-я армия начала беспорядочное отступление. 23 февраля 1-й танковый корпус СС соединился в Павлограде с передовыми частями 48-го танкового корпуса, замкнув окружение вокруг двух советских танковых корпусов, наступавших на Днепропетровск и Запорожье. А в районе Дебальцево армейская группа Холлидта окружила 7-й гвардейский кавалерийский корпус. Ватутин попросил Ставку разрешить немедленно отвести свои части за реку Северский Донец. Но разрешение было дано только 25 февраля и только для войск правого фланга. К тому времени 40-й немецкий танковый корпус разгромил 18-й танковый корпус из группы Попова, и последний без санкции Ставки оставил Красноармейск и Краматорск. При отходе особенно тяжелые потери понес 4-й гвардейский танковый корпус.

Теперь основной удар немцев был направлен на Харьков.

26 февраля дивизия СС «Рейх» взяла Лозовую. 28 февраля танковый корпус СС окружил в районе Кегичевка — Красноград — река Берестовая 6-й гвардейский кавалерийский, 12-й и 15-й танковые корпуса, 111, 184, 219-ю стрелковые дивизии из состава 3-й танковой армии. С большими потерями, потеряв почти все танки, им удалось прорваться в районе Тарановки. Остатки армии оказались небоеспособными, их пришлось отвести в тыл. Дивизии СС «Рейх» и «Лейбштандарт» 4 марта попытались прорваться к Харькову с юго-востока, но были остановлены упорным сопротивлением 25-й гвардейской стрелковой дивизии у Тарановки. Тогда Манштейн перенацелил «Лейбштандарт» и только что прибывшую дивизию СС «Мертвая голова» в стык между 3-й танковой и 69-й армиями. 10 марта в Харьков ворвались части дивизии «Рейх». Дивизия же «Тотенкопф» обошла Харьков с севера и захватила Чугуев. Составлявшие харьковский гарнизон 62-я гвардейская, 19-я и 303-я стрелковые дивизии, 17-я стрелковая бригада НКВД, 86-я и 179-я отдельные танковые бригады 69-й армии оказались в окружении. Также в районе Богодухова попали в окружение три стрелковые дивизии 40-й армии, переданные на усиление 69-й армии. Лишь немногим из окруженных в Харькове удалось 15 марта вырваться к своим. 18 марта дивизией «Лейбштандарт» был захвачен Белгород. 69-я армия отошла на восточный берег Северского Донца. Для того чтобы предотвратить дальнейшее продвижение немцев на Воронежский и Юго-Западный фронт, пришлось спешно перебрасывать резервы Ставки: два танковых корпуса, 1-ю танковую, 21-ю и 64-ю армии.

Причины поражения заключались в том, что советская разведка прозевала сосредоточение немецких танковых группировок, а командование Воронежского и Юго-Западного фронтов, решившее, что враг беспорядочно отходит к Днепру, не сумело вовремя осознать масштаб вражеской угрозы. Передача 21-й и 1-й танковой, а потом и 64-й армии Воронежскому фронту явно запоздала. Они уже не могли вступить в бой до начала весенней распутицы и как-нибудь повлиять на обстановку в районе Харькова и Белгорода. Надо бы сразу после ликвидации сталинградской группировки немцев передать 21-ю армию не Центральному, а Воронежскому или Юго-Западному фронту. Туда же надо было перебросить 64-ю армия, зачем-то оставленную в качестве резерва Ставки в районе Сталинграда. А 1-ю танковую армию надо было формировать не в тылу Северо-Западного фронта для так и несостоявшегося наступления на Псков, а в тылу Воронежского или Юго-Западного фронта. Тогда контрудар Манштейна получил бы мощный противовес в виде трех армий и не смог бы взять Харьков. Ведь немецкие танковые дивизии перед контрнаступлением были ослаблены в предшествовавших оборонительных боях, понесли значительные потери, особенно в бронетехнике, и вряд ли смогли бы справиться со свежей советской танковой армией. Да и над войсками Ватутина и Голикова они общего превосходства в танках не имели. Однако после капитуляции Паулюса Сталин и Ставка пребывали в эйфории и опять хотели наступать везде.

Оптимальным способом действий для советского командования было бы сдать Харьков без боя, чтобы не нести неоправданно больших потерь в борьбе за город, который все равно нельзя было удержать. Однако и над Ставкой, и над командованием фронта довлели соображения престижа.

Потери танкового корпуса СС в период между 30 января и 20 марта 1943 года составили 11 519 убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Общие потери немецких войск, действовавших в районе Харькова и на подступах к Днепру в период с начала февраля и до 18 марта, можно оценить в 35 тыс. убитых, раненых и пропавших без вести. По немецким оценкам, советские потери составили более 9 тыс. пленными и 35 тыс. убитыми только к «котлам» в районе Лозовой и у Харькова. Немецкие войска в период с 21 февраля по 18 марта уничтожили и захватили 567 танков и 1322 артиллерийских орудия. По официальным данным, заниженным в отношении безвозвратных потерь, Юго-Западный и Воронежский фронты в феврале — начале марта потеряли около 87 тыс. убитыми и пропавшими без вести и около 116 тыс. ранеными. Собственно, «реванш за Сталинград», т. е. окружение значительных советских сил, Манштейн планировал не в ходе контрудара на Харьков, а позднее, когда после взятия Белгорода собирался ударить под основание Курского выступа. Однако из-за упорного сопротивления советских войск, весенней распутицы, а главное, из-за полной неготовности к наступлению группы армий «Центр», как раз осуществлявшей эвакуацию ржевско-вяземского плацдарма, этот замысел был неосуществим.

[Александр Кас]

Миф Хатыни
Главный миф белорусской деревни Хатынь, уничтоженной немецкими карателями, заключается в утверждении советской пропаганды, что это было преступлением против человечности, направленным на уничтожение белорусского народа. Хатынь была выбрана советской пропагандой из сотен деревень, уничтоженных немцами в ходе карательных операций, по созвучию ее названия с Катынью, где НКВД расстрелял польских офицеров. Если советские граждане слышали что-либо о преступлении в Катыни, они часто путали его с трагедией белорусской Хатыни. В 1966 года по решению ЦК компартии Белоруссии в Хатыни был сооружен мемориал в память 186 белорусских деревень, сожженных немецкими оккупантами. Прототипом послужил один из немногих уцелевших — местный кузнец Иосиф Каминский, которому пришлось нести на руках своего умирающего сына. Открытие мемориала состоялось в июле 1969 года. При этом первоначально обозначенный на табличках возраст жертв впоследствии был оставлен только у женщин, детей и стариков. Его убрали у мужчин призывного возраста, которые составляли до четверти из 149 жертв.

Деревня Хатынь Логойского района Минской области Белоруссии была сожжена 22 марта 1943 года солдатами 118-го украинского охранного полицейского батальона, находившегося на немецкой службе, и особого немецкого батальона общих СС «Дирлевангер», сформированного из бывших уголовных преступников. Среди сожженных в Хатыни были женщины, дети, старики, а также значительное число красноармейцев — окруженцев или бежавших из плена. Не исключено, что часть из них были партизанами. Всех их обвинили в пособничестве партизанам. Часть несчастных была расстреляна, другая — сожжена заживо в домах. Утром 22 марта в 6 км от Хатыни, в районе деревни Б. Губа, партизаны отряда «Мститель», которым командовал А. Морозов, напали на автомашину и убили немецкого капитана Ганса Вельке, знаменитого германского легкоатлета, на Олимпийских играх 1936 года принесшего Германии первую золотую медаль — в толкании ядра. Согласно немецким документам, 118-й охранный батальон был переброшен в Белоруссию только в июле 1943 года и не мог участвовать в карательной операции в Хатыни. В составе батальона «Дирлевангер» также служили советские коллаборационисты, и их могли принять за бойцов 118-го охранного батальона. Вероятно, в районе Хатыни действовала только 1-я рота 118-го батальона, которая могла быть переброшена в Белоруссию еще в марте.

118-й батальон в дальнейшем в августе 1944 года перешел на сторону французских партизан, где образовал костяк 2-го Украинского батальона имени Тараса Шевченко. Многие бойцы этого батальона позднее служили во французском Иностранном легионе. Тем не менее после войны за это преступление был осужден к смертной казни или длительному тюремному заключению ряд солдат и офицеров 118-го батальона, хотя они и отрицали участие в операции в Хатыни. В частности, в декабре 1986 года в Минске был приговорен к смертной казни бывший начальник 118-го батальона Григорий Васюра, хотя он в Хатыни и не был.

Немецкий отчет об акции в районе Хатыни был составлен майором полиции Эрихом Кернером 12 апреля 1943 года. Согласно ему, после убийства Вельке и трех украинских полицейских партизаны после короткого боя с двумя взводами 1-й роты 118-го батальона отошли на восток, к Хатыни. После этого «на обратном пути лесозаготовители были арестованы, т. к. возникло подозрение, что они пособничали противнику. Несколько севернее Б. Губы часть захваченных рабочих пыталась бежать. При этом нашим огнем было убито 23 человека. Остальные арестованные доставлены на допрос в жандармерию в Плещеницы. Но так как их вину не удалось доказать, они были освобождены.

Для преследования отошедшего противника были направлены более крупные силы, в т. ч. подразделения батальона СС „Дирлевангер“. Противник тем временем отошел к д. Хатынь, известной своим дружелюбием к бандитам. Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие — противотанковые пушки и тяжелые минометы.

В ходе боевых действий наряду с 34 бандитами убито много жителей села. Часть из них погибла в пламени».

А вот партизанский отчет об этих событиях: «22.03.43 года Находившиеся в засаде на шоссе Логойск — Плещеницы первая и третья роты уничтожили легковую машину убито два жандармских офицера, несколько полицейских ранено. После отхода с места засады роты расположились в д. Хатынь Плещеницкого района, где были окружены немцами и полицейскими. При выходе из окружения потеряли убитыми три человека, четверо — ранено. После боя фашисты сожгли д. Хатынь.

Командир отряда А. Морозов, начальник штаба С. Прочко».

Судя по всему, большинство мирных жителей и значительное число партизан погибли еще во время боя, в том числе в зажженных артиллерией домах. Многие мирные жители также были расстреляны после боя эсэсовцами и украинскими полицейскими, мстившими за гибель Вельке. Оберфюрер СС Оскар Дирлевангер умер в июле 1945 года во французском лагере для военнопленных в Альтхаузене. Фактически трагедия в Хатыни была типичным военным преступлением, но совсем не преступлением против человечества, каким было советское преступление в Катыни.

[Александр Кас]

Миф «Цитадели»
Главный миф германской операции «Цитадель», распространенный в советской и российской историографии, заключается в том, что в ходе этой операции германское командование преследовало цель добиться решающей победы на Восточном фронте и после уничтожения советских войск в курском выступе предполагалось организовать наступление на Москву. Другой миф заключается в том, будто избранный советской Ставкой способ преднамеренной обороны на курском выступе в условиях общего превосходства Красной Армии в людях и технике оказался оптимальным и позволил нанести немцам большие потери в бронетехнике, которые как минимум были не меньше потерь советских войск.

В ходе операции «Цитадель» предполагалось нанести удар по сходящимся направлениям от Орла и Белгорода на Курск с целью окружения основных сил Центрального фронта генерала Рокоссовского и Воронежского фронта генерала Ватутина. Соответствующую директиву Гитлер подписал 15 апреля. Самый ранний срок начала наступления был определен на 3 мая, если позволят усилия погоды. Затем он неоднократно переносился, поскольку Гитлер стремился максимально пополнить войска людьми и техникой, в том числе новыми танками «тигр» и «пантера», самоходными орудиями «фердинанд» и истребителями «Фокке-Вульф-190». Манштейн, наоборот, считал, что «Цитадель» имела наибольшие шансы на успех, если бы началась как можно раньше, лучше всего — не позднее середины мая, пока русские не успели укрепить свои позиции и подтянуть резервы. Успех «Цитадели», по замыслу Гитлера, должен был исключить крупномасштабное советское наступление в 1943 году. После этого германское командование рассчитывало перебросить значительные силы армии и Люфтваффе с Восточного фронта, чтобы отразить предполагавшееся вторжение англо-американских войск в Италию или Францию.

Срок начала «Цитадели» неоднократно переносился. Только 1 июля Гитлер установил окончательный срок — 5 июля. Он заявил, что новое поражение лишит Красную Армию возможности проводить активные действия в 1943 году. К этому времени стратегическое положение Германии и ее союзников значительно ухудшилось. 13 мая 1943 года германо-итальянские войска капитулировали в Тунисе. В плен попало около 90 тыс. немцев и 150 тыс. итальянцев. Теперь англо-американские войска в любой момент могли высадиться на Сицилии и Апеннинском полуострове. Но Гитлер надеялся, что ему удастся разбить советские армии под Курском до того как западные союзники высадятся в Италии, а высвободившиеся после ликвидации Курского выступа силы перебросить на Средиземноморский театр, чтобы отразить ожидаемое вторжение в Италию.

Как советская Ставка, так и командование Воронежского и Центрального фронтов не сомневалось, что немцы в весенне-летнюю кампанию 1943 года будут наступать в районе Курской дуги, где можно было окружить значительные силы Красной Армии. Была подготовлена мощная оборона. Плотность минирования была вчетверо больше, чем при обороне Сталинграда.

С учетом Степного фронта генерала Конева советские войска, противостоявшие «Цитадели», насчитывали 1 910 тыс. человек, более 8 тыс. танков и САУ, более 31 тыс. орудий и минометов, 3,6 тыс. самолетов. У немцев было около 780 тыс. человек, 2758 танков и штурмовых орудий, 7417 орудий и минометов, 1781 боевой самолет.

К концу июня Ставка стала склоняться к тому, что если немцы не начнут наступления в первой половине июня, то Красной Армии придется ударить первой. Начало наступления Центрального фронта было намечено на 14 июля, а Воронежского фронта — на 20 июля.

От захваченных пленных, а также благодаря тому, что 4 июля войска 4-й танковой армии группы армий «Юг» провели сильную разведку боем для захвата гряды высот в районе Томаровки, советскому командованию стало известно, что немецкое наступление начнется утром 5 июля. В ночь на 5 июля артиллерия Центрального и Воронежского фронтов в 22.30 и в 2.20 по московскому времени провела артиллерийскую контрподготовку. Ее целью было сорвать или по крайней мере отсрочить начало немецкого наступления. Было израсходовано 0,25 боекомплекта. Однако противник понес лишь незначительные потери в живой силе и почти не понес потерь в артиллерии и технике. Это объяснялось как плохой разведкой целей, из-за чего огонь приходилось вести по площадям, так и тем обстоятельством, что немецкие танки в момент контрподготовки еще находились в укрытиях и не попали под удар. Также был произведен неудачный авиационный налет силами 2-й и 17-й воздушных армий (417 штурмовиков и истребителей) на Харьковский и Белгородский аэроузлы противника. Немецким аэродромам и самолетам на них был причинен лишь незначительный ущерб, при этом было сбито 120 советских самолетов. Немецкие радиолокационные станции заранее предупредили командование Люфтваффе о приближении советской армады, и она была встречена «мессершмиттами» и «фокке-вульфами» еще на подступах к аэродромам. Поскольку почти все немецкие самолеты оказались в воздухе, наши штурмовики смогли нанести ущерб главным образом аэродромным постройкам да нескольким неисправным самолетам.

Немецкое наступление началось на час позже запланированного из-за опасения, что советские войска сами перейдут в наступление.

9-я армия Моделя сконцентрировала основные силы на фронте чуть более 40 км, на кратчайшем расстоянии к Курску, против 13-й армии генерала Николая Пухова. Это было единственное направление, где по условиям местности можно было широко применять танки. Но Рокоссовский именно здесь и ожидал главного удара, поэтому усилил армию Пухова и расположил за ней свои резервы.

Германская авиация господствовала в воздухе. Это достигалось за счет централизованного применения авиации, а также максимального использования каждого самолета (иной раз один самолет мог совершать в день 2–3 боевых вылета) благодаря наиболее рациональному размещению полевых аэродромов. Так, во время Курской битвы немецкие полевые аэродромы располагалась всего в 18–30 км от передовой, тогда как советские полевые аэродромы располагались в 40–60 км от передовой, в том числе из опасения, что при более близком расположении к линии фронта они подвергнутся более интенсивному воздействию со стороны господствовавших в воздухе Люфтваффе. Каждый немецкий самолет имел приемо-передающую радиостанцию, а немецкие подразделения первой линии — еще и специальных авианаводчиков, снабженных средствами связи как со штабами авиагрупп, прикомандированных к данному участку фронта, так и с командирами авиаотрядов, находящихся в данный момент в воздухе. В советской же истребительной и штурмовой авиации, действовавшей над полем боя, радиопередатчики в лучшем случае ставились на самолеты командиров эскадрилий и выше, а у рядовых пилотов были только приемники. Передовых авианаводчиков в Красной Армии не было вообще.

Советское командование распылило свои силы, заставив значительную часть истребителей барражировать над районами, которым с воздуха никто не угрожал. Немцы же все свои истребители бросили в район главного удара, чтобы целенаправленно искать советские истребители и уничтожать их еще на подлете к полю боя. На Центральном фронте 88 исправных германских «фокке-вульфов» и «мессершмиттов» без большого труда одолели 511 исправных советских истребителей. Не лучше была ситуация в воздухе и на Воронежском фронте. Оценивая работу истребителей 2-й воздушной армии Воронежского фронта в оборонительной операции на южном фасе Курской дуги, заместитель начальника штаба ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации Н. И. Кроленко в своем распоряжении от 29 июля констатировал, что «в ходе боев имелись случаи, когда наши истребители находились не в тех зонах, где требовала обстановка, не искали противника, действовали пассивно или попросту бесцельно утюжили воздух». А в результате «отдельные группы бомбардировщиков получали возможность безнаказанно бомбить наши наземные войска».

К исходу 6 июля советский фронт был прорван Мод ел ем на 32 км в ширину и до 10 км в глубину, но оставалось прорвать еще не меньше 16 км. Всего на северном фасе Курской дуги к 11 июля немцам удалось продвинуться на 6—15 км.

Местность на южном фасе Курской дуги в значительно большей степени, чем на северном, способствовала использованию крупных танковых соединений. Главный удар силами 4-й танковой армии Гота Манштейн нанес на обоянском направлении против 6-й гвардейской армии, а вспомогательный — армейской группой «Кемпф» на корочанском направлении, против 7-й гвардейской армии. В первый день армии Гота удалось продвинуться на 8 км в глубь советской обороны и захватить село Черкасское. К концу первого дня наступления было достигнуто вклинение в оборону 6-й гвардейской армии на глубину 5–6 км в полосе наступления 48-го корпуса у Черкасского и на 12–13 км в полосе II корпуса СС в районе Быковка — Козьмо-Демьяновка. В моторизованной дивизии «Великая Германия» 48-му корпусу был придан полк из 200 «пантер», которые часто выходили из строя по техническим причинам. В ходе «Цитадели» было потеряно 42 «пантеры», в ходе последующих оборонительных боев за Белгород и Харьков — еще 85 машин.

К 12 июля немцы продвинулись на 35 км и прорвали все три полосы обороны Воронежского фронта в районе Прохоровки. Здесь 12 июля Ватутин нанес контрудар 5-й гвардейской дивизии генерала Алексея Жадова и 5-й гвардейской танковой дивизии генерала Павла Ротмистрова, окончившийся полной неудачей. 10 июля союзники осуществили успешную высадку на Сицилии. Еще важнее было то, что 11 июля войска Западного фронта генерала Василия Соколовского и Брянского фронта генерала Маркиана Попова начали широкомасштабную разведку боем против орловского плацдарма. Модель уже вечером 11 июля прекратил наступление и стал перебрасывать дивизии ударной группировки для отражения советского наступления.

13 июля Гитлер вызвал фон Манштейна и фон Клюге в Ставку в Восточной Пруссии и сообщил, что в связи с удачной высадкой союзников на Сицилии и началом советского наступления на орловский плацдарм он останавливает «Цитадель» и перебрасывает танковый корпус СС в Италию. Манштейн настаивал на продолжении наступления своей группой армий и требовал передачи ему 24-го танкового корпуса, находившегося в резерве ОКХ и насчитывавшего 140 танков.

Эту просьбу Гитлер отклонил, но разрешил использовать танковый корпус СС, чтобы постараться максимально обескровить советские войска на южном фасе Курской дуги. В Италию отправился только «Лейбштандарт», а две другие дивизии СС вместе со штабом корпуса пока остались на Восточном фронте. Их пришлось использовать для ликвидации советского плацдарма на реке Миус, созданного в результате наступления Южного фронта, начавшегося 16 июля. А 24-й танковый корпус был направлен на Северский Донец, где начал наступление Юго-Западный фронт.

Центральный фронт должен был перейти в наступление раньше, чем Воронежский фронт, поэтому у Рокоссовского в момент начала «Цитадели» оказался под рукой артиллерийский корпус прорыва и гораздо больше боеприпасов, чем у Ватутина. Не случайно в ходе оборонительной операции Центральный фронт расстрелял в два с половиной раза больше снарядов, чем Воронежский фронт.

Кроме того, протяженность танкоопасных направлений на Воронежском фронте была вдвое выше, чем на Центральном фронте. На южном фасе Курской дуги немцы имели на 300 танков больше, чем на северном. Здесь также наступали отборный танковый корпус СС и дивизия «Великая Германия».

9-я немецкая армия за время наступления потеряла 3300 человек убитыми и 17 390 ранеными и пропавшими без вести. Общее число убитых и пропавших без вести в армии Моделя можно оценить в 4 тыс. человек. Центральный фронт за это время потерял 86 тыс. человек, в том числе около 5 тыс. пленными и около 50 тыс. убитыми. Соотношение по общим потерям составляет 4,2:1, а по безвозвратным — 13,6:1.

В период с 5 по 13 июля войсками группы армий «Юг» было взято 24 тыс. пленных, а между 13 и 16 июля — еще 10 тыс., главным образом при ликвидации «котла» в районе Шахово. Общие потери Воронежского фронта в период с 4 по 16 июля 1943 года можно оценить в 133,4 тыс. человек. Безвозвратные потери составили 86,1 тыс., в том числе около 52 тыс. убитыми. Группа армий «Юг» в период с 4 по 20 июля потеряла 34 236 человека, в том числе 5699 убитыми, 1203 пропавшими без вести и 27 817 ранеными. В период до 16 июля потери войск Манштейна, вероятно, составили около 26 тыс. человек, в том числе около 5,5 тыс. убитых и пропавших без вести. Соотношение по общим потерям получается 5,1:1, а по безвозвратным — 15,9:1.

Всего на северном фасе Курской дуги в период с 5 по 14 июля немецкая 9-я армия безвозвратно потеряла 88 танков и штурмовых орудий (в том числе 4 «тигра» и 19 «Фердинандов»), а на южном фасе дуги в период с 5 по 17 июля войска группы армий «Юг» безвозвратно потеряли 190 танков, штурмовых орудий и САУ (в том числе 6 «тигров» и 44 «пантеры»). Войска Воронежского фронта в ходе оборонительного сражения под Курском с 5 по 17 июля безвозвратно потеряли 1886 танков и САУ. Это дает соотношение безвозвратных потерь в бронетехнике 9,9:1 в пользу немцев. Безвозвратные потери Центрального фронта в бронетехнике можно оценить в 558 танков и САУ, что дает соотношение 6,3:1.

В июле и августе 1943 года, согласно немецким архивным данным, Люфтваффе потеряли 3213 боевых машин, в том числе 1030 — на Востоке. В ходе операции «Цитадель» и последующего отступления немецких войск на ранее занимаемые позиции Люфтваффе безвозвратно потеряли около 390 машин, а советские ВВС — более одной тысячи. Следует сказать, что Люфтваффе очень активно помогали своим войскам, тогда как советские бомбардировщики почти не покидали аэродромов.

Фактически главной задачей «Цитадели» стало перемалывание советских оперативных и стратегических резервов, чтобы не допустить последующего перехода советских войск в наступление на южном и центральном участках фронта. Этот план удался лишь частично. Советские войска были основательно потрепаны, но не уничтожены. Соответственно, советское наступление было лишь отсрочено, но не предотвращено, и уменьшены его потенциально возможные результаты. Если бы советские войска первыми перешли в наступление, вероятно, соотношение потерь было бы более благоприятным для них, поскольку они владели бы инициативой и сами старались бы выбрать слабейшие места в обороне противника. Германские танковые группировки тогда не могли бы действовать столь эффективно.

[Александр Кас]

Миф Прохоровского сражения
Главный миф танкового сражения у Прохоровки заключается в том, что силы и потери сторон в танках были примерно равны, а результатом этого сражения стала остановка немецкого наступления против Воронежского фронта и крах «Цитадели».

12 июля 1943 года у станции Прохоровка к югу от Курска состоялось крупнейшее танковое сражение Второй мировой войны. Во 2-м танковом корпусе СС Пауля Хауссера было 273 боеспособных танка и штурмовых орудия, а также 38 САУ «Мардер». Ему противостояла 5-я гвардейская танковая армия генерала Павла Ротмистрова, усиленная 2-м гвардейским танковым и 2-м танковым корпусами, и 5-я гвардейская армия генерала Алексея Жадова. Всего у Ротмистрова было 860 танков и САУ, из которых около 600 непосредственно участвовало в бою. Командующий Воронежским фронтом Ватутин рассчитывал уже в первый день отбросить врага на 25 км и разбить главную ударную силу группы армий «Юг» — танковый корпус СС. Но войска, наносившие контрудар, не успели провести разведку позиций противника и рекогносцировку местности. Ротмистров, например, не знал, что в тылу немецких позиций имеется противотанковый ров, отрытый еще в период подготовки к отражению немецкого наступления.

Хауссер опасался за фланги далеко выдвинувшейся по направлению к Прохоровке дивизии «Лейбштандарт». Поэтому наступление этой дивизии и дивизии СС «Рейх» было отложено до тех пор, пока наступление дивизии «Мертвая голова» на плацдарме за Пселом устранит угрозу левому флангу «Лейбштандарта» и ослабит советское сопротивление. Если Хауссер и опасался советского контрудара, то лишь на фронте «Рейха». Возможно, поэтому наступление этой дивизии 12 июля началось довольно поздно. Так что, если бы контрудар 5-й гвардейской танковой армии состоялся бы по первоначальному замыслу Ватутина с вводом основных сил на Яковлево, где оборонялась дивизия «Рейх», он бы закончился столь же катастрофически. Немцы этого удара ожидали, да и местность там была труднее для действий танков.

Ротмистров же настоял на нанесении главного удара в районе Прохоровки, где оборонялся «Лейбштандарт». 29-й танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии наступал прямо от станции Прохоровка по обе стороны железной дороги и вдоль нее, в полосе 3,5 км между совхозом Октябрьский и хутором Ямки. 18-й танковый корпус той же армии наступал правее 29-го танкового корпуса, в полосе шириной 2,5 км между совхозом Октябрьский и рекой Псел. Оба корпуса обрушились на «Лейбштандарт», оборонявшийся на фронте в 5 км.

Во время сражения под Прохоровкой немцы сконцентрировали здесь основные силы своей авиации. В этом районе было отмечено 400 из общего количества 546 немецких самолето-пролетов, зафиксированного в этот день на Воронежском фронте. Советские же самолеты почти не атаковали неприятеля.

Собственно, на поле у Прохоровки сражались дивизия СС «Лейбштандарт» против 18-го и 29-го танковых корпусов и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. В составе «Лейбштандарта» было 56 боеготовых танков (в том числе 4 «тигра», 47 Т-4 и 5 Т-3), 10 штурмовых орудий «Штуг» и 20 противотанковых САУ «Мардер».

В 18-м танковом корпусе к началу боя было в строю 68 Т-34, 18 Мк-4 «Черчилль», 58 Т-70, а в 29-м танковом корпусе — 122 Т-34, 70 Т-70 и 2 °CАУ (11 СУ-122 и 9 СУ-76). Всего в двух корпусах было 336 танков и 2 °CАУ, в том числе 190 Т-34.

Итог был печален для советской стороны. Суммарные безвозвратные потери в бронетехнике 18-го и 29-го танковых корпусов в Прохоровском сражении 12 июля 1943 года можно определить как примерно равные 276 танкам и 19 САУ. «Лейбштандарт» же 12–13 июля безвозвратно потерял 2 танка Т-4. Еще 15 Т-4 и 1 Т-3 были отправлены в среднесрочный ремонт, а 2Т-4 и 2Т-3 — в долгосрочный ремонт.

Огромные безвозвратные потери советских танков были вызваны как тем, что поле боя осталось за немцами, так и тем обстоятельством, что в советских танковых войсках были плохо организованы эвакуация и ремонт поврежденной техники. Когда советские ремонтники пришли на оставленную немцами территорию, где погибли главные силы 5-й гвардейской танковой армии, то им удалось найти лишь один подбитый советский танк, поддающийся ремонту.

В сражении под Прохоровкой 12 июля наибольшие безвозвратные потери в бронетехнике с немецкой стороны понесла 6-я танковая рота «Лейбштандарта», на которую пришелся основной удар советской танковой армады. Этой ротой командовал сын рейхсминистра иностранных дел Рудольф фон Риббентроп. Два танка его роты, как раз шедшие в атаку, были уничтожены. Но танку Т-4 самого Риббентропа удалось встроиться в боевой порядок советских танков и уничтожить 14 из них, прежде чем его танк был поврежден. Только в этом случае было нечто похожее на встречное сражение.

Всего за 12 июля 1943 года 2-й танковый корпус СС безвозвратно потерял 3 танка и 1 САУ «Мардер», а еще 43 танка и 12 штурмовых орудий нуждались в долгосрочном ремонте. 5-я гвардейская танковая армия в этот день лишилась 343 танков и САУ. Эсэсовцы потеряли 12 июля 149 убитыми, 33 пропавшими без вести и 660 ранеными. 5-я гвардейская танковая и 5-я гвардейская армии в этот день в сражении у Прохоровки потеряли более 10 тыс. убитыми, пропавшими без вести и пленными. Корпус СС взял 968 пленных. В донесениях в Ставку Ватутин и Василевский постарались разбросать свои потери на два дня — 12 и 13 июля, хотя 13 июля армия Ротмистрова боев уже практически не вела. Сталин назначил специальную комиссию во главе с членом ГКО Георгием Маленковым для расследования чрезмерно больших потерь танков в Прохоровском сражении. Но ее материалы до сих пор засекречены и недоступны исследователям.

На исходе сражения сказалось и то обстоятельство, что у немцев командир и наводчик были разделены. Командир танка искал цели, а наводчик стрелял. В советских танках командир выполнял функции наводчика, поэтому у него оставалось очень мало времени для того чтобы искать цели и наблюдать за полем боя. Кроме того, из-за острой нехватки средств связи радиостанции ставились не на все советские танки, а только на танки командиров подразделений. В остальных танках были только радиоприемники. После гибели танка командира подразделения ни один из командиров экипажей больше не мог взять на себя управление подразделением.

Еще одной причиной очень высоких потерь был сравнительно низкий уровень подготовки советских экипажей, особенно механиков-водителей, которые вплоть до конца 1942 года имели практику вождения от 5 до 10 часов, тогда как для уверенного управления танком необходимый минимум составлял 25 часов.

Негативную роль сыграло и то, что еще 19 сентября 1942 года Сталин издал специальный приказ, предписывающий танкам вести артиллерийский огонь преимущественно с ходу и в обязательном порядке устанавливать на броне дополнительные баки горючего для увеличения запаса хода. Поскольку стабилизаторы, позволяющие вести прицельную стрельбу из танка в движении, появились только в 50-е годы, сталинский приказ обрекал танкистов на бесполезную трату снарядов. Дополнительные же топливные баки превращали танк в костер при попадании пули или осколка.

Немцы отказались от продолжения наступления отнюдь не из-за выигранного ими сражения у Прохоровки. Просто 12 июля советские войска перешли в наступление на северном фасе Курской дуги, и стало ясно, что окружить советские войска в курском выступе не удастся. Поэтому от Прохоровки танковый корпус СС был переброшен на ликвидации «котла» у Шахова, где были окружены пять дивизий 69-й армии. С большими потерями они 16 июля смогли прорваться к своим. 17 июля группа армий «Юг» начала отступление на позиции, которые занимала до начала «Цитадели».

[Александр Кас]

Миф советского контрнаступления на Курской дуге
Миф советского контрнаступления на Курской дуге, в результате которого были освобождены Орел, Белгород и Харьков, заключается в утверждении, что советские войска смогли разбить основные силы групп армий «Центр» и «Юг» и что это удалось сделать только благодаря тому что германские войска оказались ослаблены в результате предыдущего наступления в ходе операции «Цитадель».

13 июля 1943 года войска Брянского и Западного фронтов прорвали оборону противника. 15 июля к наступлению присоединился Центральный фронт. Его войска были значительно ослаблены в ходе немецкого наступления на Курск и не имели времени для перегруппировки и подготовки глубокого флангового удара. Рокоссовский считал, что лучше было бы нанести только два удара на Брянск с севера и юга с соответствующей перегруппировкой Западного и Центрального фронтов. Но операция началась чересчур поспешно, и немецкие войска были только вытеснены из орловского выступа, но не разгромлены. Кроме того, Ставка не приняла во внимание, что немецкие войска, оборонявшие орловский выступ, были усилены дивизиями, участвовавшими в «Цитадели». Советское командование не рискнуло откладывать атаку Брянского и Западного фронтов, поскольку войска на Курском выступе под сильным германским давлением попали в трудное положение. В результате Центральному фронту пришлось наступать в невыгодной для наступления группировки, сложившейся в ходе оборонительного сражения.

18 июля войска Центрального фронта восстановили положение, которое они занимали до начала «Цитадели». Но 13-я армия, понесшая наибольшие потери в ходе оборонительных боев, наступала неудачно и к исходу дня 20 июля вынуждена была перейти к обороне.

Только 26 июля немецкое командование приняло решение оставить орловский плацдарм и начать отход на оборонительную линию «Хаген» (восточнее Брянска). Вечером этого дня Ставка передала Рокоссовскому 3-ю гвардейскую танковую армию Павла Рыбалко, в надежде, что удастся развить прорыв и окружить врага. Однако танкисты, понеся большие потери, лишь медленно выталкивали противника с орловского выступа.

5 августа Орел был освобожден. 6 августа 2-я и 3-я гвардейская танковые армии перешли к преследованию, но успеха не достигли. Наоборот, 10 августа в бою у высоты 264,6 3-я гвардейская танковая армия потеряла 110 танков, в том числе 100 — безвозвратно, и была отведена в тыл на пополнение.

Начало наступления Воронежского и Степного фронтов было отложено до 3 августа, так как тыловые службы не были готовы, а войска понесли тяжелые потери в людях и боевой технике во время отражения «Цитадели».

В ходе контрнаступления на белгородско-харьковском направлении советские войска имели подавляющее превосходство над противником. Перейдя 3 августа в наступление на южном фасе Курской дуги, они должны были овладеть Харьковом — промышленной столицей Украины. Основные силы войск Воронежского и Степного фронтов из районов севернее и северо-западнее Белгорода наносили удар в стык 4-й немецкой танковой армии и оперативной группе «Кемпф», а затем должны были охватить и разгромить группу «Кемпф» в районе Харькова, который Гитлер приказал оборонять во что бы то ни стало.

Плотность артиллерии на направлении главных ударов Воронежского и Степного фронтов достигала 230 стволов на километр фронта. Как полагал Конев, советские войска превосходили неприятеля по артиллерии в соотношении 6,5:1. По оценке Манштейна, советские войска по численности личного состава превосходили его группу армий в соотношении 7:1. Манштейн не ошибся. Если немецкие войска, оборонявшие харьковский плацдарм (опергруппа «Кемпф» и 4-я танковая армия), насчитывали 200 тыс. человек, то войска Воронежского и Степного фронтов к началу Белгородско-Харьковской операции имели 1 144 тыс. солдат и офицеров, а в ходе наступления они были усилены еще тремя общевойсковыми армиями. Танков у них было вчетверо больше, чем у немцев. 7 августа танкисты 1-й танковой армии Катукова стремительным ударом захватили важный железнодорожный узел Богодухов, где в их руки попали большие запасы горючего. С потерей Богодухова белгородско-харьковская группировка немцев оказалась рассеченной надвое. Пути от Харькова на северо-запад были перерезаны. Под угрозой оказалась также основная коммуникация из Харькова на Полтаву.

На рассвете 8 августа танковая дивизия СС «Рейх» из района Олыпан нанесла удар на Богодухов, вынудив перейти к обороне на рубеже Крысино, Максимовка, Вел. Рогозянка 3-й механизированный и 31-й танковый корпуса.

11 августа войска Воронежского фронта перерезали железную дорогу Харьков — Полтава. Но к исходу дня противник прорвался в тыл 1-й танковой армии, вышедшей к железной дороге в районе Высокополье. Советские танкисты оказались в окружении.

Однако благодаря контратаке резервов Воронежского фронта к исходу дня 12 августа эсэсовцы вынуждены были отойти.

18 августа в районе Ахтырки контрудар нанесли 7, 11 и 19-я танковые дивизии, дивизия «Великая Германия» и два батальона «тигров», пытавшиеся прорваться на Богодухов. Для его отражения севернее и северо-восточнее Ахтырки были введены 4-я гвардейская и 47-я армии из резерва Ставки. В ходе контрударов немцам удалось уничтожить или подбить около 300 танков и взять 1800 пленных.

12 августа советские войска прорвались восточнее и юго-восточнее Харькова. Немцам контрударами под Богодуховым и Ахтыркой не удалось предотвратить падение Харькова. Им лишь удалось замедлить продвижение советских войск и дать возможность гарнизону Харькова отойти. Манштейн отвел армейскую группу «Кемпф» из города, которому грозило окружение. 23 августа Харьков был взят войсками Степного фронта при содействии войск Воронежского и Юго-Западного фронтов, избежав окружения, отступить на запад. Советские войска ликвидировали Харьковский плацдарм неприятеля, но им не удалось окружить здесь основные силы группы армий «Юг». Как и в случае с орловским плацдармом, получилось не окружение, а выталкивание противника.

По официальным данным, советские войска в ходе Белгородско-Харьковской операции потеряли около 256 тыс. человек, в том числе около 72 тыс. человек безвозвратно.

Поскольку официальные данные о безвозвратных потерях занижены в 2–3 раза, общие потери, вероятно, составили от 328 тыс. до 400 тыс., в том числе от 144 тыс. до 216 тыс. — безвозвратно. Следует подчеркнуть, что в августе 1943 года Красная Армия понесла наибольшие за всю войну потери убитыми и ранеными.

На совещании у Гитлера 27 августа 1943 года Манштейн заявил, что с начала «Цитадели» группа армий «Юг» потеряла 133 тыс. человек. Поскольку в период с 4 по 20 июля группа армий «Юг» потеряла 34 236 человека, в том числе 6902 убитыми и пропавшими без вести, то потери в ходе сражения за Харьков и протекавшего параллельно ему сражения в Донбассе составили около 99 тыс. человек. В сражении на реке Миус с 17 июля по 2 августа немецкие потери составили 21 369 человек, в том числе 5543 убитыми и пропавшими без вести. Кроме того, значительные потери немцы понесли и в ходе Донбасской наступательной операции Южного и Юго-Западного фронтов, начавшейся 13 августа и завершившейся 22 сентября. Полагая, что в период с 13 по 27 августа немцы здесь потеряли примерно столько же, сколько в сражении на Миусском фронте, можно предположить, что в сражении за Харьков немецкие потери составили около 57 тыс. человек, в том числе порядка 15 тыс. погибшими и пропавшими без вести. Всего немецкие потери на Восточном фронте составили 68,8 тыс. убитых, 34,8 тыс. пропавших без вести и около 434 тыс. раненых и больных. Советские потери за этот период только убитыми могли достигать 1 575 тыс. погибшими и умершими от ран и болезней.

В ходе отражения советского наступления на Орел и Харьков безвозвратные потери Люфтваффе составили, вероятно, около 440 машин, принимая во внимание, что на фронте «Цитадели» было сосредоточено 80 % всей немецкой авиации Восточного фронта. Советские безвозвратные потери составили около 2300 самолетов.

Главными причинами столь разочаровывающего для советской стороны соотношения потерь в самолетах были недостаток боевой подготовки у пилотов, нехватка горючего и качественное преимущество немецких машин. Вплоть до лета 1943 года советские истребители барражировали над полем боя не на максимальной, а на наиболее экономичной скорости. Кроме того, вплоть до конца войны советские истребители в основном осуществляли патрулирование над полем боя, чтобы поддержать моральный дух советской пехоты, тогда как немецкие истребители применяли гораздо более эффективную тактику «свободной охоты», позволявшей, наряду с вылетом на перехват по вызову радиостанций наведения, достигать впечатляющих результатов. Переходу к «свободной охоте» над территорией противника советским летчикам мешали слабая летная подготовка и плохая работа служб наведения.

[Александр Кас]

Миф битвы за Днепр
Битва за Днепр — одна из наиболее мифологизированных битв Великой Отечественной войны. Еще во время войны форсирование Днепра и освобождение Киева представлялись одним из главных событий, предопределивших ее исход. Не случайно за форсирование Днепра 2438 воинам было присвоено звание Героя Советского Союза, что составляет пятую часть всех удостоенных этого высокого звания в 1941–1945 годах Это было самое массовое награждение Золотыми Звездами за всю войну. Поэтому в войсках утвердилось ироническое выражение «днепровский герой».

В действительности, как и на Курской дуге, на Днепре Красной Армии удалось бы окружить и уничтожить значительные группировки вермахта только в том случае, если бы оказалось возможным раньше основных сил германских групп армий «Юг» и «Центр» выйти к днепровским переправам и отрезать противника на левом берегу. Однако немцы успели к переправам первыми.

Гитлер надеялся зацепиться за «Днепровский вал», чтобы остановить там наступление Красной Армии и стабилизировать Восточный фронт. Однако никаких серьезных укреплений на западном, высоком берегу Днепра немцы создать не успели. Отступивших к Днепру войск групп армий «Центр» и «Юг» было недостаточно для занятия всей линии Днепра. Советские войска Южного, Юго-Западного, Степного, Воронежского и Центрального фронтов, 20 октября переименованных соответственно в 4, 3, 2, 1-й Украинские и 1-й Белорусский фронт насчитывали около 2,65 млн человек, а немецкие войска — не более 700 тыс. человек. Советские войска располагали 2 400 танками и 2 850 самолетами. У немцев, по советской оценке, было 2100 танков и штурмовых орудий и 2 тыс. самолетов. Приказ о создании «Восточного вала» по Днепру был отдан только 11 августа 1943 года, а советские войска начали продвижение к Днепру 24 августа.

Основные группировки немецких войск были сосредоточены у стратегически важных промышленных центров у Кременчуга, Никополя и Запорожья. Гитлер требовал удерживать Донбасс, а также Никопольский марганец и металлургические заводы Кременчуга и Запорожья, чтобы эти ресурсы не усилили военно-экономический потенциал русских.

При отступлении за Днепр проводилась тактика «выжженной земли». Немецкий генерал Фридрих Вильгельм фон Меллентин так охарактеризовал ее: «Сама по себе мысль об уничтожении всех запасов продовольствия и создании „зоны пустыни“ между нами и наступавшими русскими войсками не вызывала у нас восторга. Но на карту была поставлена судьба группы армий „Юг“, и если бы мы не приняли таких мер, многим тысячам солдат никогда не удалось бы достичь Днепра и организовать прочную оборону за этим водным рубежом».

15 сентября стало ясно, что удержать Донбасс не удастся, и Гитлер разрешил начать отход к Днепру. 23 сентября войска 5-й гвардейской армии освободили Полтаву. К концу сентября 1943 года советские войска наконец достигли низовьев Днепра.

Советское командование по предложению маршала Жукова попыталось высадить на правом берегу Днепра парашютные десанты, чтобы захватить плацдармы до того как основные немецкие силы успеют переправиться через Днепр, и тем самым не позволить противнику организовать оборону по Днепру В ночь на 24 сентября была проведена Днепровская воздушно-десантная операция силами двух воздушно-десантных бригад, закончившаяся полной неудачей. Из-за плохой подготовки пилотов и потери ими ориентировки на местности первая волна десанта была сброшена частью на советские позиции, а частью прямо в Днепр. 5 тыс. десантников 2-й волны разбросало на территории в несколько десятков квадратных километров. Большинство из них были уничтожены немцами. Оставшиеся малочисленные разрозненные группы без тяжелого вооружения вынуждены были прятаться от противника в лесах или выходить к Днепру в надежде, что их переправят на левый берег. После этой неудачи больше десантные операции в борьбе против Германии Красная Армия не проводила. Сталин пожурил Жукова и Ватутина в специальном приказе: «Выброска массового десанта в ночное время свидетельствует о неграмотности организаторов этого дела, ибо, как показывает опыт, выброска массового ночного десанта даже на своей территории сопряжена с большими трудностями…» От десанта в дневное время Жуков отказался из опасений, что советские ВВС не сумеют завоевать господства в воздухе в районе высадки.

Потерпев неудачу с воздушным десантом, Ставка решила форсировать Днепр с ходу, используя все подручные средства и не проводя предварительную подготовку и разведку. Это не оставляло немцам времени для строительства укреплений. Однако в таких условиях невозможно было провести разведку вражеских позиций и организовать эффективную артподготовку. Поэтому части, первыми форсировавшими Днепр, несли большие потери.

6 сентября войска 60-й армии Центрального фронта овладели Конотопом, 9 сентября — Бахмачом, а 15-го — Нежином. Открывалась заманчивая перспектива овладеть Киевом, над которым войска Центрального фронта нависали с севера. 13-я армия генерала Николая Пухова, достигшая Десны, получила приказ с ходу форсировать Днепр и захватить там плацдарм в районе Чернобыль, устье реки Тетерев. 65-я армия генерала Павла Батова должна была овладеть Новгород-Северским. Воронежский фронт отстал от Центрального на 100–120 км. Однако Сталин предпочел, чтобы Киев брал Воронежский фронт.

Первый плацдарм на правом берегу Днепра был захвачен 22 сентября 1943 года в районе слияния Днепра и Припяти войсками 13-й армии Центрального фронта. 24–25 сентября появились два плацдарма недалеко от Днепродзержинска, а 28 сентября — еще один рядом с Кременчугом. К концу месяца в руках советских войск имелось уже 23 плацдарма за Днепром. Они подвергались мощной бомбардировке с воздуха, артиллерийскому обстрелу и танковым атакам. В результате первые переправившиеся через Днепр дивизии к началу октября потеряли 70–75 % своего личного состава. Однако у немцев не хватало пехоты и танков, чтобы провести эффективные контратаки против советских плацдармов.

Финальное наступление на Киев было осуществлено с лютежского плацдарма. До этого в ходе октябрьского наступления с букринского плацдарма, проводившегося по инициативе Жукова, войска 1-го Украинского фронта понесли очень большие потери, но успеха не добились. В конце октября в районе севернее Кривого Рога Манштейн нанес контрудар силами 1-й танковой и 8-й армий, чтобы предотвратить возможное окружение 1-й танковой армии. Было захвачено 5 тыс. пленных, уничтожено 350 танков, по оценке Манштейна, было убито до 10 тыс. красноармейцев. Однако сбросить советские войска в Днепр не удалось. Зато этот контрудар ослабил немецкую группировку в районе Киева, чем не преминуло воспользоваться советское командование.

6 ноября Киев был освобожден 38-й армией, входившей в состав Воронежского фронта. Перед наступлением на Киев ее командующий генерал Николай Чибисов, русский по национальности, был заменен на украинца — генерала Кирилла Москаленко.

Здесь была чистая политика. Сталину необходимо было для рождавшейся прямо на полях сражений пропагандистской мифологии, чтобы войсками, которые должны были освободить столицу Украины, непременно должны были командовать украинцы. Воронежским (в дальнейшем 1-м Украинским) фронтом командовал чистокровный украинец Николай Федорович Ватутин, а членом Военного совета был глава украинских коммунистов Никита Сергеевич Хрущев.

В ходе последующего наступления войск Ватутина тяжелые потери понесла немецкая 25-я танковая дивизия, впервые брошенная в бой. Необстрелянные немецкие солдаты в панике бежали с поля боя, и дивизия потеряла почти весь свой колесный транспорт.

15 ноября Манштейн нанес контрудар, надеясь отбить Киев. Ему удалось вновь захватить Житомир и Коростень, взять в плен 5 тыс. красноармейцев, уничтожить, по оценке штаба немецкой 4-й танковой армии, 600 советских танков. Однако для повторного захвата столицы Украины сил у немцев не было. Вскоре войска 1-го Украинского фронта перешли в контрнаступление, 31 декабря окончательно освободили Житомир, а 3 января 1944 года вышли на старую советско-польскую границу. Из-за недостатка сил Днепр так и не стал для немцев серьезным оборонительным рубежом.

[Александр Кас]

Миф Корсунь-Шевченковской битвы
Главный миф Корсунь-Шевченковской операции, созданный советскими полководцами и историографией, заключается в том, что почти вся окруженная немецкая группировка была уничтожена и прорваться из окружения удалось лишь считаным солдатам и офицерам. У немцев это сражение обычно именуется Черкасским «котлом».

В ноябре и декабре 1943 года немецкие войска оборонялись в излучине Днепра у Черкасс, чтобы обеспечить возможность проведения контрудара на Житомир и Киев. Их фланги были растянуты и слабо защищены, что делало вероятным советское наступление с целью срезать черкасский выступ. 27 декабря 1943 года Манштейн предложил отступить с этого выступа и из района Никополя у излучины Днепра. Гитлер отказался, поскольку после такого отхода советские войска могли атаковать уже отрезанный Крым, а никопольский марганец считался жизненно важным для военной экономики Германии. Но некоторые меры предосторожности все же были приняты. В частности, к северу от реки Рось и к востоку от Богуслава были подготовлены две тыловые позиции.

24 января 1944 года правый фланг черкасского выступа атаковал 2-й Украинский фронт генерала Ивана Конева, а левый фланг — 1-й Украинский фронт генерала Николая Ватутина.

В составе 1-го Украинского фронта к началу наступления на корсунь-шевченковский выступ 24 января 1944 года насчитывалось 335 танков и САУ, а в составе 2-го Украинского фронта — 335 единиц бронетехники. 27 января дивизия СС «Викинг» вместе с тремя пехотными дивизиями из района Пасторского нанесли контрудар по группировке 2-го Украинского фронта, наступающей на Шполу. Завязались бои с частями 4-й гвардейской армии. В ходе трехдневных боев отдельным отрядам немецких танков с пехотой несколько раз удавалось выйти на коммуникации наступающих советских войск, но к 29 января они были отброшены. По утверждению Манштейна, в ходе этого контрудара были окружены и разбиты крупные силы советской 1-й танковой армии, потерявшей 8 тыс. убитыми, 5,5 тыс. пленными, 700 танков и 700 орудий.

Однако эти потери все равно не остановили наступление советских войск. 28 января в районе Звенигородки встретились 5-й механизированный корпус 1-го Украинского фронта и 20-й танковый корпус 2-го Украинского фронта, сомкнув кольцо окружения. Окруженные 11-й и 52-й армейские корпуса располагали примерно 200 танками и штурмовыми орудиями в составе дивизии «Викинг» и трех дивизионов штурмовых орудий.

Их пришлось снабжать по воздуху. Прорыв мог быть осуществлен только на юг. В кольце оказались пять пехотных дивизий, одна танковая дивизия СС «Викинг», моторизованная бригада СС «Валлония», дивизион легкой артиллерии РГК и бригада штурмовых орудий, состоявшая из двух дивизионов. Окруженных возглавил командир 11-го корпуса генерал Вильгельм Штеммерман. Советские войска постоянно атаковали Корсунь и Шандеровку, чтобы расчленить «котел» надвое. Ликвидацию окруженных затрудняли размякшие от распутицы дороги и снежные бураны. Хотя вся территория «котла», начиная с 8 февраля, простреливалась советской артиллерией, подвоз снарядов для орудий был затруднен.

1-я танковая армия генерала Ганса Хубе начала создавать деблокирующую группировку. Хубе отправил в «котел» радиограмму, обещая выручить окруженных. Основу группировки составил 3-й танковый корпус генерала Германа Брейта. Этот корпус составлял основу деблокирующей группировки.

9 февраля окруженным был предъявлен ультиматум за подписями Жукова, Ватутина и Конева. Им обещали жизнь, безопасность, питание, медпомощь и возвращение в Германию после войны. Штеммерман ультиматум отклонил и продолжал готовиться к прорыву. 2000 раненых немцев были оставлены на милость советских солдат. Первоначально прорыв намечался на 10 февраля, но из-за распутицы и сильных советских атак, затруднявших перегруппировку, был отложен до 16 февраля.

С 3 по 16 февраля германская транспортная авиация сделала в «котел» почти 900 вылетов, доставляя боеприпасы, горючее и продовольствие и эвакуируя раненых. 14 февраля, после захвата Корсунь-Шевченковского, в руки советских войск перешла последняя посадочная площадка, после чего грузы приходилось сбрасывать с самолетов.

Попытки 8-й немецкой армии пробиться к окруженным дивизиям через боевые порядки 2-го Украинского фронта Конева окончились безрезультатно. Более успешно действовала деблокирующая группировка 1-й танковой армии в составе «Лейбштандарта» и трех танковых дивизий вермахта против 1-го Украинского фронта Ватутина. Она сумела вклиниться в позиции 47-го стрелкового корпуса. После этого Ватутин ввел в бой 2-ю танковую армию генерала Семена Богданова, только что прибывшую из резерва Ставки и насчитывавшую 326 танков и САУ. Эта армия утром 6 февраля атаковала врага во взаимодействии с частями 40-й и 6-й танковой армий. В результате встречного танкового сражения продвижение немецкого 3-го танкового корпуса было остановлено, но вклинение он удержал.

В полосе 2-го Украинского фронта на внешнем фронте окружения неприятелю удалось потеснить части 49-го стрелкового корпуса и занять станции Звенигородка, Ерки и Скалеватку. Остановить дальнейшее продвижение немцев смогли только бригады 20-го танкового корпуса. В полосе 1-го Украинского фронта немецкая ударная группировка, наступавшая из района Ризино, прорвала оборону 47-го стрелкового корпуса и захватила Лисянку. В ночь на 12 февраля окруженные начали прорыв из района Стеблево на узком фронте в 4,5 км. В авангарде шел мотопехотный батальон «Викинга», за ним — моторизованный полк «Дойчланд». Им удалось потеснить части 27-й армии и выйти в район Шандеровки. Расстояние до дивизий 3-го танкового корпуса сократилось до 10–12 км.

Сталин был недоволен тем, как шел процесс ликвидации окруженных немецких корпусов. 12 февраля он, несмотря на возражения Жукова, ликвидацию корсунь-шевченковской группировки поручил Коневу, а Ватутину приказал сосредоточиться на удержании внешнего фронта кольца. На Георгия Константиновича возлагалась координация действий 1-го и 2-го Украинских фронтов по недопущению прорыва противника из окружения. Жуков понимал, что тем самым лавры победы уходят от его протеже Ватутина к Коневу, но сделать ничего не смог. В приказе Сталина от 18 февраля по итогам Корсунь-Шевченковской операции был назван только 2-й Украинский фронт. 1-й Украинский фронт в приказе не фигурировал. Сталин обиделся на Ватутина за то, что тот допустил соединение основных сил, окруженных с идущей им на выручку 1-й танковой армией. Поэтому звание маршала за Корсунь-Шевченковскую операцию он присвоил только Коневу.

В ночь на 17 февраля, благодаря внезапности, без артподготовки немецким ударным частям в составе дивизии «Викинг», бригады «Валлония» и корпусной группы «Б» удалось прорвать внутренний фронт окружения и достичь окрестностей Лисянки. Арьергардные части держались на противоположном конце «котла», что и обеспечило успех в начале прорыва. Советские танковые корпуса были разбросаны по всему периметру «котла». Поэтому на направлении прорыва оказалось всего 20 танков.

Под сильным огнем противника и атаками советских танков большая часть немецких войск, вырывавшихся из «котла», отклонилась от первоначального направления удара к реке Гнилой Тикич. Утомленным окруженцам пришлось сломить сопротивление советского боевого охранения вдоль реки и перебираться через нее вплавь и вброд, бросив оружие. Они соединились с частями 3-го танкового корпуса в ночь на 18 февраля.

Из «котла» вышли 35 тыс. человек, включая 2 тыс. раненых, во главе с командиром 52-го армейского корпуса генералом Теобальдом Гельмутом Либом. Около 5 тыс. человек погибло или попало в плен при прорыве. Генерал Штеммерман погиб при прорыве. Так и не было установлено, стал ли он жертвой тяжелой контузии от разрыва советской мины или у него просто остановилось сердце. Но прорвавшиеся войска потеряли почти все тяжелое вооружение и на длительное время оказались небоеспособными. По оценке Манштейна, всего оказавшиеся в окружении два армейских корпуса насчитывали 54 тыс. человек, но часть тыловых служб оказалась вне кольца. Советские войска захватили 11 тыс. пленных. Немцы в ходе контрударов по советским войскам в районе Корсунь-Шевченковского «котла» захватили 7 тыс. пленных.

По нашим оценкам, потери советских войск в Корсунь-Шевченковской операции составили около 81,2 тыс. убитыми и пропавшими без вести и около 120,6 тыс. ранеными. Немецкие потери в ходе сражения под Черкассами составили около 45 тыс. человек, в том числе безвозвратные — 27 тыс. человек. Сводки же Совинформбюро говорили о 80 тыс. окруженных, из которых 55 тыс. якобы были убиты, а 18 тыс. — взяты в плен, чтобы сохранить миф об уничтожении окруженной группировки. То, что эти данные не соответствуют действительности, было признано в октябре 1957 года, когда на Пленуме ЦК КПСС критиковали маршала Жукова за «бонапартизм».

[Александр Кас]

Миф сражения у Каменец-Подольского
Миф каменец-подольского окружения был создан в советской историографии и мемуарах. Утверждалось, что 1-я немецкая танковая армия, окруженная в марте 1944 года в районе Каменец-Подольского, была в основном уничтожена. Вырваться из кольца будто бы смогли только несколько десятков танков с генералами и пехотным десантом.

1-я танковая армия генерала Хубе, деблокировавшая Корсунь-Шевченковский котел, вскоре сама оказалась в окружении в районе Скала-Подольская. Она была охвачена большим полукольцом к северу от Днестра войсками 1-го и 2-го Украинских фронтов маршалов Жукова и Конева. К 25 марта окружение было завершено. Боеприпасов и продовольствия у солдат Хубе должно было хватить на две недели, но запасы горючего были очень невелики. Поставки горючего по воздуху не покрывали потребностей. Поэтому пришлось бросить почти все автомобили, оставив только танки, бронетранспортеры, штурмовые и самоходные орудия и бронетранспортеры. Армия сократила линию фронта и сконцентрировалась к северу от Каменец-Подольского.

Встал вопрос о прорыве. Было ли лучше ударить прямо на запад, вдоль Днестра, или же на юг, через хотинский плацдарм. В последнем случае прорыв вызывал меньше трудностей, перед прорывающимися частями был бы слабый противник, а такое направление прорыва, возможно, позволило бы отвести все немецкие силы в Румынию. Но тогда танковая армия оказалась бы на второстепенном стратегическом направлении, и перебросить ее для защиты Рейха было бы весьма затруднительно по условиям местности. Западнее же «котла» несколько рек служили естественными препятствиями для прорыва. К тому же немцы именно здесь могли ожидать встречи с основными силами советской группировки.

Но Манштейн, вопреки мнению Хубе, приказал прорываться на запад в направлении, вызывавшем наибольшие сложности, но и обеспечивавшем наибольшую внезапность. Фельдмаршал так объяснил свой замысел: «…Было необходимо, чтобы 1-я танковая армия, двигаясь на запад, соединилась с 4-й танковой армией. Как же иначе можно было предотвратить прорыв противника в Галицию севернее Карпат? Попытка армии ускользнуть на юг за Днестр в лучшем случае кончилась бы тем, что она была бы оттеснена в Карпаты, но и это сомнительно. Конечно, путь на юг через Днестр был вначале менее рискованным. Однако более детальный анализ показывал, что он вел армию к гибели. Она не имела переправочных средств и мостов для преодоления Днестра на широком фронте. При попытке переправиться через реку по немногим постоянным мостам она потеряла бы вследствие действий авиации противника основную часть своей тяжелой техники. Но еще важнее, что противник вел наступление с востока уже южнее Днестра. Рано или поздно армия оказалась бы между этими наступающими силами противника и теми его двумя танковыми армиями, которые только что перерезали ее коммуникации и собирались форсировать в тылу армии Днестр в южном направлении…»

Одновременно навстречу из района юго-западнее Тернополя деблокирующий удар должен был наносить танковый корпус СС Пауля Хауссера в составе двух танковых, пехотной и горно-стрелковой дивизий. Гитлер согласился с этим планом, но самого Манштейна 1 апреля отправил в резерв.

27 марта прорыв начался. Советские войска были довольно легко оттеснены от Збруча, где были захвачены три неповрежденных моста. Тем временем с плацдармов на Збруче советская 1-я танковая армия продолжила наступление к Серету. Жуков в тот момент еще не был уверен, что Хубе не будет пробиваться на юг. Поэтому советская авиация продолжала бомбить позиции на севере и востоке «котла», уже оставленных немецкими арьергардами. Только тогда, когда 28 марта южная группа немецкой 1-й танковой армии перерезала дорогу на Чертков, а 29 марта передовые части северной группы достигли реки Серет, советская 4-я танковая армия стала перебрасываться с позиций к югу от Днестра для недопущения прорыва окруженных на запад. 31 марта она нанесла контрудар из района Городеньки. Южная группировка немецкой 1-й танковой армии перешла к обороне и, в свою очередь, смогла перерезать коммуникации советских танкистов, что ограничило их возможности противодействовать прорыву. По северной же группе удар советской 1-й танковой армией так и не был нанесен. 5 апреля окруженные достигли реки Стрыпы, а 6 апреля соединились в районе Бучача с наносившей деблокирующий удар 10-й танковой дивизией СС «Фрундсберг». Маршал Жуков признавал в мемуарах: «Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чертков — Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещиков. Такое решение казалось вполне возможным и логичным. В этом случае противник, переправившись через Днестр, мог занять южный берег реки и организовать там оборону… Мы считали, что в этих условиях необходимо было охватить противника 1-й танковой армией глубже, перебросив ее главные силы через Днестр, и захватить район Залещики — Черновицы — Коломыя… Но когда немецкому командованию группы армий „Юг“ стало известно о перехвате советскими войсками путей отхода в южном направлении, оно приказало окруженным войскам пробиваться не на юг, а на запад, через Бучач и Подгайцы».

Параллельно с деблокированием 1-й танковой армии 9-я танковая дивизия СС «Гогенштауфен» неудачно попыталась деблокировать окруженный в Тернополе 5-тысячный гарнизон. 17 апреля Тернополь был занят 60-й армией 1-го Украинского фронта, захватившей 2,5 тыс. пленных.

10 апреля советские войска овладели Одессой, и группа армий «А» фельдмаршала фон Клейста отступила за Днестр. В Проскурово-Черновицкой операции Жуков предположил, что противник примет решение, казавшееся наиболее простым: отступать к Днестру. Между тем если бы он просчитал все возможные последствия этого решения, как это сделал Манштейн, то должен был бы прийти к выводу, что в любом случае оптимальным будет прикрытие основными силами танковых соединений западного, а не южного направления.

В Проскуровско-Черновицкой операции советские безвозвратные потери составили около 125,3 тыс. человек, а санитарные — около 182,6 тыс. человек. Немецкие безвозвратные потери можно оценить в 42 тыс. человек. Однако основным силам 1-й танковой армии с основной частью бронетехники удалось выйти из окружения.

[Александр Кас]

Миф Украинской повстанческой армии (УПА)
Главный миф Украинской повстанческой армии (УПА), созданный советской пропагандой и сохраняющийся в российской и в части украинской историографии, заключается в утверждении, будто УПА была создана по указке немецких оккупантов и что ее бойцы и командиры были нацистскими пособниками, активно участвовавшими, в частности, в «окончательном решении еврейского вопроса» на оккупированных территориях.

Организация украинских националистов к началу Второй мировой войны имела значительное влияние на украинских землях Польши и в Закарпатской Украине, входившей в состав Венгрии. Она была расколота на две фракции — Степана Бандеры и Андрея Мельника. Фракция Бандеры активно использовала террористические методы в борьбе против Польского государства, организовав, в частности, убийство министра внутренних дел Бронислава Перацкого. Фракция Мельника террором не занималась. Она делала упор на пропаганду украинской независимости и восстание украинцев в случае войны Германии с Польшей и СССР. Фракция Бандеры также вела подготовку к восстанию и пропагандировала идею украинской независимости.

10 февраля 1940 года сторонники Бандеры создали в Кракове Революционный провод ОУН. В апреле 1941 года на съезде своих сторонников Бандера был провозглашен главой ОУН. Фракция Бандеры готовила антисоветское вооруженное восстание в Западной Украине, фракция же Мельника рассчитывала возобновить активную деятельность на Украине с приходом туда немецких войск. Незадолго до начала советско-германской войны Бандера встречался с руководителем абвера адмиралом Вильгельмом Канарисом, который поддержал идею Бандеры о создании независимой и союзной Германии Украины. Однако голос Канариса в этом вопросе не имел большого значения, поскольку все решал Гитлер, отвергавший независимость Украины.

После нападения Германии на СССР Бандера санкционировал создание 30 июня во Львове украинского правительства во главе с Ярославом Стецько. 5 июля 1941 года, после разгона немцами этого правительства, Бандера был арестован в Кракове и в дальнейшем помещен в политический блок Заксенхаузена.

В феврале 1941 года с помощью абвера были сформированы два украинских батальона «Нахтигаль» (из украинцев Польши) и «Роланд» (преимущественно из украинцев других стран). В «Нахтигале» было 330 человек, а в «Роланде» — 270 человек. Командовали батальонами и ротами немецкие офицеры. С украинской стороны командиром «Нахтигаля» считался Роман Шухевич, давний соратник Бандеры, а командиром «Роланда» — Евген Побигущий, бывший майор польской армии, присоединившийся к ОУН-Б только в 1940 году, после освобождения из немецкого плена.

В ночь на 30 июня вместе с передовым батальоном германского полка «Бранденбург» «Нахтигаль» без боя вошел во Львов. В начале июля «Нахтигаль» убрали из города, чтобы он не мешал разгону правительства Стецько. Вопреки распространявшимся советской пропагандой утверждениям, люди Шухевича не имели никакого отношения к уничтожению евреев и польской интеллигенции Львова, начавшемуся позднее. Это было установлено в ходе расследования на слушаниях в американском Конгрессе в 1954 году. Тогда же было доказано, что руководство ОУН (Бандеры) и УПА никак не было причастно к «окончательному решению еврейского вопроса». И что оно прекратило политическое сотрудничество с немцами вскоре после разгона правительства во Львове.

Иначе обстояло дело с украинскими военными и полицейскими формированиями. 13 августа 1941 года «Нахтигаль», который до этого вел тяжелые бои с советскими войсками в районе Браилова и Винницы, был отозван с фронта. Тогда же был отозван с фронта и «Роланд», находившийся в районе Одессы и так и не успевший вступить в бой. Бойцы и «Нахтигаля», и «Роланда» были возмущены, узнав, что немцы разогнали украинское правительство, что Галиция присоединена к польскому генерал-губернаторству, а остальная Украина стала рейхскомиссариатом. Но они решили, что пока еще рано рвать с немцами, поскольку этот шаг облегчил бы положение большевиков.

Из числа добровольцев из двух батальонов был сформирован 201-й полицейский батальон, в марта 1942 года отправленный на борьбу с партизанами в Белоруссию. Немцы начали репрессии против украинских националистов. В Бабьем Яре, в частности, были расстреляны бывший бургомистр Киева Багазий, поэтесса Олена Телига и другие украинские националисты — сторонники как Мельника, так и Бандеры.

В апреле 1942 года Вторая конференция ОУН-Б (Революционного провода) подтвердила борьбу с большевиками в качестве приоритетной задачи. Борьбу с немцами решено был не начинать, несмотря на аресты и казни немецкой полицией ряда активистов ОУН. В тот момент победа Германии в войне еще казалась возможной, и Бандера и его соратники, рассматривая Гитлера как меньшее зло для Украины, чем Сталин, надеялись договориться с победителями о создании Украинского государства. Был выдвинут лозунг: «Пусть империалисты двух стран обескровят себя в войне друг против друга».

Официальным днем основания УПА стало 14 октября 1942 года. Будто бы в этот день бойцы 201-го полицейского батальона отказались подписывать новый контракт о продолжении службы в германских вооруженных силах и приносить присягу на верность Адольфу Гитлеру. Они были арестованы, но подавляющее большинство сумело бежать и пробраться в Западную Украину. На самом деле дата 14 октября приходится на популярный на Украине праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Более правдоподобно, что отказ от присяги произошел в ноябре. Украинские офицеры расформированного 201-го батальона были перевезены во Львов, где в конце декабря их арестовали. Но многие во главе с Шухевичем сумели бежать и ушли в подполье.

Решение о начале вооруженной борьбы против немцев было принято на III конференции ОУН(б) в феврале 1943 года. К тому времени стало ясно, что Германия потерпит поражение. Украинское население к тому времени убедилось, что немцы немногим лучше большевиков. Недовольство вызывали террор, массовое изъятие продуктов для нужд Рейха и вермахта, а также угон молодежи на принудительные работы в Германию. Уклонявшиеся от угона и составили костяк отрядов УПА, наряду с дезертирами из местной украинской полиции и полицейских батальонов. Это дезертирство в конце зимы — начале весны 1943 года приняло на Правобережной Украине массовый характер.

УПА начала боевые действия на Волыни против поляков. Бойцы УПА сражались как против польской Армии Крайовой, так и против польских полицейских, заменивших украинцев в германской вспомогательной полиции. Поскольку на Волыни украинцев было более 70 % населения, а поляков — не более 15 %, то УПА одержала верх в украинско-польской войне на Волыни в 1943–1944 годах, перекинувшейся также на Восточную Галицию. Было убито от 50 до 100 тыс. поляков, в подавляющем большинстве — мирных жителей, и не менее 20 тыс. украинцев, в основном также мирных граждан. Стоит отметить, что среди УПА было немало евреев, особенно врачей. Терпимое отношение к местным евреям объяснялось тем, что среди украинцев Галиции антисемитизм не был распространен и евреи скорее рассматривались как союзники против поляков. Иная ситуация была на Волыни, до 1917 года входившей в состав Российской империи, где антисемитизм был государственной политикой. Там среди украинцев антисемитизм имел более глубокие корни. В 1942 году ОУН-Б отказалась участвовать в депортации и уничтожении евреев, проводимых нацистами, довольно своеобразно это мотивировав: «Невзирая на негативное отношение к евреям как к орудию московско-большевистского империализма, считаем нецелесообразным в настоящий момент международной ситуации принимать участие в антиеврейской акции, чтобы не стать слепым оружием в чужих руках и не уводить внимание масс от главных врагов». Под главными врагами понимались нацисты и советские коммунисты. Отдельные бойцы УПА в период службы у немцев или позднее, уже в рядах повстанцев, могли участвовать в убийствах евреев, но точно такие же эксцессы были и у Армии Крайовой, и у советских партизан, что, однако, не являлось следствием политики украинского, польского или советского командования.

Украинские повстанцы действовали на территории польской Украины, а также Северной Буковины и входившего в состав Венгрии Закарпатья. Они боролись также против советских партизан, которые в этих районах были немногочисленны. С крупными же партизанскими соединениями, приходившими с Восточной Украины, бойцы УПА стремились избегать столкновений. В ноябре 1943 года главкомом УПА стал Роман Шухевич.

Немцы оценивали численность УПА в 80—100 тыс. бойцов. Уцелевшие руководители повстанцев, оказавшиеся в эмиграции, утверждали, что в рядах УПА сражалось одновременно от 200 до 400 тыс. человек. Вероятно, общее число бойцов, в разное время сражавшееся в рядах УПА, составляло от 100 до 200 тыс. человек. В отличие от советских партизан, они не получали никакого снабжения из-за линии фронта. Поэтому сторонники Бандеры могли нападать только на небольшие группы и гарнизоны немецких военнослужащих. Абвер же оценивал численность украинских партизан главным образом по их боевой активности. Начиная с осени 1944 года, после ухода немцев с Украины, руководство украинских националистов ориентировалось на Англию и США и делало ставку на послевоенный вооруженный конфликт между СССР и западными странами. В 1948 году, после начала «холодной войны», руководство ОУН установило контакт с разведслужбами Англии и США. Содействие последних выразилось в том, что ряд активистов бандеровской фракции ОУН и прорвавшихся на Запад бойцов УПА, снабженных радиостанциями, были заброшены с помощью американских самолетов в Западную Украину. Они должны были поставлять информацию о Советской Армии и о социально-политической обстановке на Украине.

В УПА не хватало оружия, и она надеялась получить его с помощью немцев. Когда в 1943 году немцы начали формировать 14-ю пехотную (гренадерскую) дивизию СС «Галиция», вместо необходимых 15 тыс. в дивизию явилось 80 тыс. добровольцев. Немецкое командование заподозрило неладное и отобрало только 13 тыс. добровольцев. 14-ю пехотную дивизию СС «Галиция» («Галичина») тем не менее сформировали. Свой первый бой с Красной Армией дивизия «Галичина» приняла в июле 1944 года под Бродами, где попала в окружение. После этого несколько тысяч солдат и офицеров дезертировали и присоединились к отрядам УПА, а оставшиеся вместе с немецкими войсками прорвались из окружения.

Бойцами УПА в мае 1943 года был убит начальник штаба штурмовых отрядов (СА) обергруппенфюрер СА Виктор Лютце. Также от рук украинских повстанцев погибли командующий 1-м Украинским фронтом генерал Николай Ватутин (в 1944 году) и заместитель министра обороны Польши генерал Кароль Сверчевский, один из организаторов операции «Висла» по депортации украинского населения Польши (в марте 1947 года).

По данным НКВД УССР, за период с февраля по 31 декабря 1944 года против УПА было проведено 6495 операций, в которых было уничтожено 57 405 «бандитов», 50 387 захвачено и задержано и 15 990 явилось с повинной. Однако на почти 108 тыс. убитых и пленных повстанцев было захвачено менее 32 тыс. единиц стрелкового оружия. Данные о числе убитых и захваченных «бандитов» были преувеличены во много раз.

Всего от действий ОУН — УПА в период с 1944 по 1956 год, по официальным данным, погибло 3199 советских военнослужащих, не считая сотрудников НКВД, НКГБ и МГБ и бойцов истребительных батальонов. По другим оценкам, в боях с УПА погибло до 25 тыс. бойцов Красной Армии, войск НКВД, пограничных войск, милиционеров и бойцов истребительных батальонов. Было убито также более 30 тыс. партийных и советских активистов, представителей номенклатуры и мирных жителей. Надо также отметить, что НКВД и НКГБ, а позднее МГБ активно использовали в борьбе с УПА лжепартизанские отряды. Эти отряды, одетые в форму УПА, либо заманивали повстанцев в засады и ликвидировали их, либо нападали на мирное население, грабя и убивая, чтобы настроить крестьян против бандеровцев.

С конца 1944 года отряды УПА, из-за отсутствия тяжелого вооружения и достаточного количества боеприпасов, старались избегать столкновений с крупными отрядами Красной Армии и войск НКВД. Тем не менее еще в первой половине 1945 года бойцы УПА 11 раз нападали на райцентры.

3 сентября 1949 года главком УПА Роман Шухевич (генерал Тарас Чупрынка) отдал приказ о расформировании Повстанческой армии. Он был убит в бою с чекистами 5 марта 1950 года.

К тому времени у УПА почти кончились боеприпасы, а социальная база движения была во многом подорвана депортацией в 1944–1948 годах 78 тыс. жителей Западной Украины. Депортации продолжились и позднее. Тем не менее отдельные отряды УПА действовали до сентября 1953 года, а последние разрозненные отряды прекратили сопротивление в 1956 году.

[Александр Кас]

Миф освобождения Крыма
Главный миф, связанный с освобождением Крыма Красной Армией в 1943–1944 годах, заключается в том, что основные силы немецко-румынской 17-й армии были потоплены в ходе последующей эвакуации морем.

19 октября командование 17-й немецкой армии отдало приказ об эвакуации Крыма через Перекопский перешеек, который, однако, был в тот же день отменен Гитлером. К началу ноября войска 4-го Украинского фронта вышли к низовьям Днепра и изолировали Крым с суши. Первые атаки советских войск у Перекопа и Чонгара были отбиты, но были созданы небольшие плацдармы на побережье Сиваша.

31 октября войска Северо-Кавказского фронта, преобразованного 20 ноября в Отдельную Приморскую армию генерала Ивана Петрова, начали Керченско-Эльтигенскую десантную операцию. На Керченском полуострове батарея в Еникале и другие немецкие и румынские части были захвачены врасплох. Черноморский флот успешно высадил морскую пехоту и части 18-й армии в районе поселка Эльтиген. А вот Азовская флотилия из-за шторма не смогла высадить три дивизии 56-й армии в районе Керчи. Этот десант был высажен только в ночь на 3 ноября и к 12 ноября продвинулся до предместий Керчи, но овладеть городом не смог. На плацдарм было переброшено 75 тыс. человек, 769 орудий и минометов, 128 танков. В Эльтигене же с советской стороны сражалось только 9,5 тыс. человек. Эльтигенский десант немцам удалось блокировать с моря с помощью быстроходных десантных барж (БДБ), которые превосходили по своим боевым качествам советские торпедные и сторожевые катера. Крупные же боевые корабли командование Черноморского флота боялось применять из-за минной и авиационной опасности. Кроме того, во флоте оказалось слишком мало эсминцев после того как лидер «Харьков» и эсминцы «Бойкий» и «Сообразительный» были потоплены Люфтваффе 6 октября 1943 года во время обстрела крымских портов. Во время Керченско-Эльтигенской десантной операции Черноморский флот потерял 96 судов. Немцы потеряли 8 БДБ, еще 14 БДБ и 3 тральщика были повреждены. Десантников в Эльтигене пришлось снабжать главным образом по воздуху, среди них начался голод. Советская авиация несла большие потери от огня германской зенитной артиллерии. По немецким оценкам, всего было сбито 140 самолетов. Остатки десанта после ожесточенных боев прорвались к окраинам Керчи, откуда 11 декабря Азовской флотилией было эвакуировано 1440 человек. 2827 десантников попали в плен и более 5 тыс. погибло. Немцы потеряли в этих боях 1203 человек убитыми и ранеными, румыны — 952 человека.

Гитлер настаивал на удержании Крыма, так как с его аэродромов советская авиация могла бомбить румынские нефтепромыслы. Однако в начале апреля советские войска вышли к Днестру, откуда до Плоешти было ближе, чем из Крыма, что делало бессмысленным его удержание. Эвакуация, казалось бы, назрела, но для Гитлера по-прежнему играло существенную роль то, что 17-я армия в Крыму отвлекала на себя значительные советские силы и средства, которые после эвакуации Крыма могли быть использованы для наступления на Украине.

Советские войска, действовавшие в Крыму, насчитывали 470 тыс. человек, 5982 орудия и миномета, 559 танков и САУ, 1250 самолетов. Им противостояла 17-я немецкая армия генерала Эрвина Йенеке, насчитывавшая к 8 апреля 128,5 тыс. германских и 66 тыс. румынских солдат с более чем тремя тысячами орудий и минометов, 215 танками и штурмовыми орудиями и 102 самолетами. Кроме того, имелось до 10 румынских и хорватских самолетов, из которых не более 5 исправных.

К вечеру 11 апреля немецкая оборона на Перекопе была прорвана войсками 51-й и 2-й гвардейской армий. В ночь на 11 апреля наступление начала и Отдельная Приморская армия, которая 13 апреля в районе Карасубазара соединилась с передовыми частями 4-го Украинского фронта. 11 апреля, получив разрешение Гитлера, германо-румынские войска начали отходить к Севастополю. Оказалось, что керченский десант не сыграл никакой роли, поскольку германо-румынским войскам пришлось отступить из-за прорыва Перекопских позиций.

14 апреля заградотряд коменданта «крепости Севастополь» полковника Бееца при поддержке штурмовой авиации отбил атаку советских танков у Бахчисарая. Это помогло выиграть 12 решающих часов для отхода в крепость 49-го горно-стрелкового корпуса генерала Рудольфа Конрада. Основные силы немецких войск прибыли в Севастополь 20 апреля, всего на 6 часов упредив советские войска. С 16 по 30 апреля было предпринято несколько безуспешных штурмов города-крепости. 20 апреля Гитлер отдал приказ об удержании «крепости Севастополь» и продолжении эвакуации только румынских частей. Несмотря на запрет, Йенеке продолжал эвакуировать и немцев. За период с 14 по 20 апреля из Крыма в Румынию было эвакуировано 79 969 солдат и 2,5 тыс. т различных грузов.

1 мая Йенеке, который в Ставке Гитлера настаивал на скорейшей эвакуации Севастополя, был заменен на посту командующего 17-й армией генералом Карлом Альмендингером. Между 20 апреля и 3 мая было вывезено еще 13 400 немцев и 29 000 румын.

К вечеру 7 мая войска 51-й армии овладели Сапун-горой, господствовавшей над Севастополем. Дальнейшая оборона крепости немцами стала невозможна. 8 мая немцы оставили северный участок фронта, и вечером Гитлер разрешил начать эвакуацию. Уцелевшие самолеты с полевого аэродрома на мысе Херсонес перелетели в Румынию. С этого момента у советской авиации было полное господство в воздухе. К исходу 9 мая весь Севастополь был освобожден советскими войсками.

Немцы отошли на последний оборонительный рубеж от бухты Стрелецкой до моря, прикрывавший мыс Херсонес. 9 мая недалеко от него советская авиация потопила два крупных транспорта «Тотила» и «Тейя», на которых погибло около 8 тыс. человек, а около одной тысячи было спасено.

11 мая были потоплены транспорты «Данубиус», «Хельга» и «Гейзерих». На двух последних погибло более 5 тыс. солдат.

Ночью 12 мая последний крупный конвой покинул акваторию Херсонеса. В ночь на 13 мая еще 83 человека были эвакуированы торпедными катерами. Немецким флотом в период с 12 апреля по 8 мая из Крыма в Констанцу и Сулину было перевезено 64 563 солдата, 9424 раненых, 11 358 гражданских лиц и 4260 военнопленных. С 9 по 12 мая было эвакуировано 25 697 солдат и 6011 раненых.

Всего с начала эвакуации 12 апреля из 230 тыс. человек личного состава 17-й армии, германского флота, гражданской германской и румынской администрации и советских военнопленных на материк немецким и румынским флотом было вывезено около 131 тыс. человек. За это же время самолетами Люфтваффе было вывезено еще 21 457 солдат, из них — 16 387 раненых. Из 152,5 тыс. человек, эвакуированных в Румынию, немецких военнослужащих было эвакуировано 96,8 тыс., румынских военнослужащих — 40,2 тыс. В период с 8 по 13 мая погибло и пропало без вести 57 500 человек (31 700 немцев и 25 800 румын). Из этого числа на мысе Херсонес 12–13 мая была пленена 21 тыс. солдат и офицеров. Общие безвозвратные потери германо-румынских войск в Крыму в период Крымской наступательной операции советских войск составили около 78,5 тыс. солдат и офицеров. Советские войска в ходе Крымской наступательной операции, по официальным данным, потеряли 84,8 тыс. человек, в том числе 17,8 тыс. — безвозвратно. Скорее всего безвозвратные потери занижены в 2–3 раза.

В эвакуации германо-румынских войск участвовало 190 германских и румынских гражданских и военных судов. Из этого числа погибли: 12 германских военных кораблей и судов, румынский миноносец, 7 пароходов, 7 буксиров, 11 морских и 10 речных лихтеров. Советский Черноморский флот в ходе освобождения Крыма в апреле — мае 1944 года потерял одну подводную лодку.

Было сбито и уничтожено на земле, по немецким оценкам, 262 советских самолета. Среди базировавшихся в Крыму было потеряно в боях только 7 немецких самолетов, из которых один был сбит своей ПВО. Еще 76 поврежденных машин было взорвано перед эвакуацией. Были также потеряны три немецких самолета, действовавших с материка. Около 25 самолетов в последние дни обороны Севастополя перелетели на материк.

Целесообразность проведения Крымской операции, которая отвлекла более чем на месяц почти полмиллиона войск и значительное количество боевой техник, не очевидна. Возможно, эти силы более эффективно было бы использовать для наращивания наступления на юге Украины и в Молдавии. Тогда бы, возможно, разгром немецких войск в Румынии произошел бы гораздо раньше. То, что немцам все же удалось эвакуировать в Румынию основную часть 17-й армии, объясняется пассивностью советского Черноморского флота. На действиях же советской авиации негативно сказывался как более низкий уровень подготовки советских пилотов по сравнению с немецкими, так и то обстоятельство, что советское командование не рискнуло базировать свои самолеты в Крыму, опасаясь ударов Люфтваффе по аэродромам. Кроме того, из-за плохой работы транспортных служб советские самолеты, которых было более 1000, испытывали нехватку горючего.

Гитлер в 1944 году, как и Сталин в 1942 году, запоздал с эвакуацией Севастополя. Если бы эвакуация в полной мере проводилась бы с 20 апреля, а не была бы приторможена приказом удерживать Севастополь, вероятно, удалось бы благополучно доставить в Констанцу еще 50–60 тыс. человек. Но в целом германская эвакуация Севастополя было гораздо успешнее советской эвакуации.

[Александр Кас]

Миф высадки в Нормандии
Главный миф высадки союзников в Нормандии, утвердившийся в советской историографии, заключается в утверждении, что она не имела никакого решающего значения для исхода Второй мировой войны, проходила при подавляющем превосходстве англо-американских войск и ее успех был во многом обеспечен активными действиями Красной Армии на советско-германском фронте.

Высадка англо-американских войск во Франции, названная операцией «Оверлорд», началась 6 июня 1944 года. Ранее высадка было невозможна из отсутствия достаточного числа десантных судов, приспособленных к высадке на необорудованное побережье, а также из-за того, что союзники не обладали достаточным господством в воздухе. Сперва был выброшен ночной парашютный десант с использованием планеров, затем последовали бомбардировка и обстрел с моря немецких позиций флотом, а рано утром началась высадка морского десанта. Немцы ожидали высадки по кратчайшему расстоянию в районе Па-де-Кале и потому не имели достаточно сил в Нормандии. На побережье Сенекой бухты оборонялось только три немецкие дивизии. Всего в Нормандии немецкие войска насчитывали около 380 тыс. человек. Еще около одного млн немецких солдат дислоцировалось на остальной территории Франции. Они были объединены в Западный фронт фельдмаршала Герда фон Рундштедта, в который вошли группа армий «Б» фельдмаршала Эрвина Роммеля (17 июля после тяжелого ранения его заменил фельдмаршал Ганс Клюге) и группа армий «Г» генерала Йозефа Бласковица. Всего в них было 58 дивизий. При этом у Бласковица, оборонявшего Южную Францию и побережье Бискайского залива, было только 11 дивизий. Союзные силы насчитывали 39 дивизий и три бригады, объединенных в 1-ю канадскую, 2-ю английскую и 1-ю и 3-ю американские армии. Верховным Главнокомандующим союзных войск был генерал Дуайт Эйзенхауэр. Англо-канадской группой армий командовал британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, а американской — генерал Омар Брэдли. Их поддерживали 12 тыс. боевых самолетов, тогда как Люфтваффе располагали перед высадкой 2 тыс. боевых машин. Но первые недели боев самолетам союзникам приходилось базироваться за Ла-Маншем, и как тогда, так и в последующие месяцы, вплоть до конца войны, снабжение оставалось главной проблемой союзных армий на Западе. Перебои с поставками горючего и боеприпасов уменьшали перевес союзников. В первом эшелоне десанта высадилось 156 тыс. человек и до 10 тыс. единиц танков и автомобилей. К 25 июля высадилось 1452 тыс. человек, а к 21 августа — 2052 тыс. Однако численное превосходство союзников на поле боя было минимальным, поскольку большая часть высадившихся была занята организацией снабжения. Численность немецких войск к концу июля возросла до 490 тыс. человек. У союзников же в боевых частях было около 600 тыс. человек.

Только к концу июля союзникам удалось совершить прорыв под Авраншем и вырваться на оперативный простор. Значительная группировка немецких войск оказалась в «котле» у Фалеза, и только половине окруженных удалось прорваться. Немцы имели в Нормандии до 2300 танков и штурмовых орудий против 6 тыс. танков и САУ у союзников. Немецкие «тигры» и «пантеры» превосходили по своим боевым качествам английские и американские танки, но это преимущество с лихвой компенсировалось господством союзников в воздухе. Германская бронетехника уничтожалась ударами англо-американской авиации. 15 августа 6-я группа армий союзников высадилась у Дижона, но это уже не влияло на исход сражения, так как разбитые немецкие войска отступали к границам Германии. 25 августа был освобожден Париж. Битва в Нормандии завершилась.

Следует отметить, что на Западном фронте плотность германских войск, вооружений и техники была в два с половиной раза больше, чем на Восточном фронте, что осложняло задачу союзников. Кроме того, в распоряжении немцев на Западе были пусть и не завершенные, но состоящие из долговременных укреплений Атлантический вал и линия Зигфрида, тогда как на Востоке подобные укрепления были только в Восточной Пруссии. Кроме того, против высадившихся в Нормандии союзников сразу же сражались отборные германские войска: танковый корпус СС, танковая группа «Запад», состоявшая из учебных танковых частей (позднее — 5-я танковая армия), парашютно-десантная армия и др. Всего за два месяца боев в Нормандии, с 6 июня по 21 августа 1944 года, американские, британские и канадские войска потеряли около 40 тыс. убитыми, 19,2 тыс. пропавшими без вести и 153,5 тыс. ранеными. Германская армия потеряла 210 тыс. пленных, до 30 тыс. убитыми и до 100 тыс. ранеными. Немцы потеряли также почти все танки (у них осталось не более 100 единиц бронетехники) и более 2 тыс. самолетов. При этом до 23 июля немцы потеряли 113 тыс. человек, а союзники — 122 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными, в том числе 49 тыс. англичан и кандцев и 73 тыс. американцев. Главным для успеха союзников было подавляющее превосходство в авиации, а также значительный количественный перевес в танках. Это позволило нейтрализовать качественное превосходство немцев в бронетехнике.

6 июня, в «день Д», на Западе дислоцировалось 288 немецких истребителей, а на Восточном фронте — 550. Еще 250 истребителей находилось в Средиземноморье, Балканах и Норвегии, и 1179 машин входили в ПВО Рейха, сражавшемся почти исключительно с англо-американской авиацией. А 22 июня, в день начала советского наступления в Белоруссии, на Восточном фронте остался только 441 истребитель, на Западном их стало 704, на других театрах — 338, а в ПВО Германии — 538. Сразу же после высадки в Нормандии танковый корпус СС, располагавшийся в Польше, был переброшен на Западный фронт. Это облегчило проведение советского наступления в Белоруссии.

Несомненно, без высадки союзников в Нормандии советское наступление в Белоруссии не было бы столь губительным для группы армий «Центр», которая, возможно, не подверглась бы столь тотальному разгрому. Но столь же бесспорно и то, что без существования советско-германского фронта, отвлекавшего на себя три четверти сухопутных сил вермахта, высадка англо-американских войск в Нормандии в июне 1944 года была бы невозможна.

До высадки в Нормандии Красная Армия, исключая Сталинградское сражение, брала в плен только тысячи немцев (больше всего — 11 тыс. — в Корсунь-Шевченковском «котле» в феврале 1944 года). Сразу после июня 1944 года начинается резкий рост безвозвратных потерь германских сухопутных сил. Если в июне они составили 26 тыс. убитыми и 32 тыс. пропавшими без вести, то в июле — соответственно 59 тыс. и 310 тыс., а в августе — 64 тыс. и 408 тыс. Только войска трех белорусских фронтов в период с 1 марта по 1 октября 1944 года взяли в плен 154 тыс. немцев, а войска 1-го Прибалтийского фронта — еще 10 тыс. Подавляющее большинство пленных эти фронты захватили в июле и августе, в период проведения операции «Багратион».

[Александр Кас]

Миф операции «Багратион»
Главный миф операции «Багратион», поддерживаемый советской и российской историографией, заключается в утверждении, что небывалый успех советских войск был достигнут благодаря тому, что наступление в Белоруссии оказалось для немецкого командования совершенно внезапным, благодаря чему, в частности, немцы имели здесь почти вчетверо меньше танков, чем Красная Армия. Превосходство же в живой силе не было будто бы таким уж подавляющим — всего лишь двукратным.

Хотя после успехов советских войск на юге оборонявшаяся в Белоруссии германская группа армий «Центр» оказалась глубоко охвачена с левого фланга, Ставка старалась создать у противника впечатление, что главный удар последует на Украине.

Однако на этот раз германское командование было своевременно информировано о планах противника. В конце апреля неизвестный германский агент сообщил, что в Москве обсудили два варианта действий. Первый из них предусматривал нанесение главного удара в районе Ковеля и Львова с последующим движением на Варшаву, где предполагалось польское восстание. Не исключено, что советская разведка узнала о планах Армии Крайовой попытаться поднять восстания в Варшаве, Вильно и других польских городах при приближении к ним советских войск. Второй вариант проведения летней кампании, который и был принят, предполагал, что основной удар будет нанесен по направлению к Балтийскому морю через территорию Белоруссии и Польши, а вспомогательный — на юге.

Гитлер тем не менее не стал отводить группу армий «Центр» к Бугу, что вывело бы ее из-под ожидавшегося советского удара, но одновременно более чем на 300 километров приблизило бы Красную Армию к столице Рейха. Если бы это отступление произошло, советские войска вышли бы на старую советско-польскую границу в Белоруссии уже в мае, а не в конце июля, как это произошло в действительности. А тут еще ожидавшаяся высадка союзников во Франции. Гитлер рассчитывал отразить ее мощным танковым контрударом и для выигрыша времени готов был пожертвовать немецкими войсками в Белоруссии. Если же англо-американского десанта не будет или с ним справятся войска, уже находящиеся во Франции, то сосредоточенные в Польше 5 танковых дивизий, включая танковый корпус СС, смогут ударить по наступающим советским армиям в Белоруссии или на Украине и спасти группы армий «Центр» и «Северная Украина» (бывшая «Юг») от разгрома. Фюрер отклонил предложение командующего группой армий «Центр» фельдмаршала Эрнста Буша отвести войска к реке Березина и сократить фронт на 240 километров. Он также забрал у Буша один из танковых корпусов и передал его командующему группой «Северная Украина».

В июне 1944 года фронт обороны группы армий «Центр» проходил по рубежу Витебск — Орша — Могилев — Жлобин, образуя так называемым «белорусский балкон», глубоко охваченный с юга советскими войсками. В ходе операции под кодовым названием «Багратион» предполагалось разбить группу армий «Центр» и освободить Белоруссию и Литву с последующим продвижением к Висле и в Восточную Пруссию.

Для наступления привлекались силы 1-го Белорусского фронта генерала Константина Рокоссовского, 2-го Белорусского фронта генерала Георгия Захарова, 3-го Белорусского фронта генерала Ивана Черняховского и 1-го Прибалтийского фронта генерала Ивана Баграмяна. Они насчитывали 2 411 600 человек, подкрепленных более 31 тыс. орудий, 5200 танками и 5675 боевыми самолетами, в том числе 2519 истребителями.

На 1 июня 1944 года в группе армий генерал-фельдмаршала Буша насчитывалось всего 442 053 офицера, унтер-офицера и солдата, а не 1,2 млн, как утверждали советские мемуаристы и историки. В боевых частях служило только 258 604 человека. Это давало общий численный перевес советской стороне в 5,5 раза. В боевых частях этот перевес мог быть выше, достигая соотношения 7:1. Если же учесть, что фронт 2-й немецкой армии не подвергся атакам, то советский перевес в районах наступления в Белоруссии был еще большим. Наиболее значительным было превосходство у войск 1-го Белорусского фронта. По общей численности личного состава войска Рокоссовского превосходили в 8,2 раза 9-ю немецкую армию, насчитывавшую 140 тыс. человек. В боевых частях численное превосходство было еще более значительным.

В начале июня штаб группы армий «Центр» доложил ОКХ, что ни одна из дивизий группы армий не способна выдержать крупное наступление противника. В группе армий «Центр» в начале июня было 553 танка, около 640 самолетов, в том числе лишь 40 истребителей.

Поскольку германские резервы были переброшены в Нормандию, судьба группы армий «Центр» была предрешена. Большинство ее дивизий попали в окружение и было уничтожено. Советские ВВС наконец-то достигли безусловного превосходства в воздухе, так как Люфтваффе срочно перебросили основные силы с Восточного фронта для противодействия высадившимся англо-американским войскам. На Востоке действовала лишь пятая часть всех германских истребителей.

С целью дезинформации противника советские войска в Восточной Белоруссии проводили широкомасштабные мероприятия по укреплению обороны. Однако такие мероприятия вряд ли могли ввести в заблуждение немецкое командование. Ведь оно никоим образом не собиралось наступать в Белоруссии, и ему трудно было представить, что русские могут всерьез опасаться наступления в этом месте, тем более при существующем соотношении сил.

Генерал Курт Типпельскирх, бывший командующий 4-й армией, вспоминал: «На фронте группы армий „Центр“ намерения противника стали выясняться примерно к 10 июня. Именно здесь, где немецкое командование меньше всего ожидало наступления, стали появляться, очевидно, признаки крупных приготовлений русских. Радиоразведка сообщала о новых армиях; авиация отмечала усиление железнодорожных перевозок и интенсивное движение на шоссейных дорогах. Как всегда отлично работавшие дивизионы АИР установили, что на ряде участков фронта немецкой группы армий начали пристрелку крупные силы переброшенной сюда русской артиллерии. Пленные сообщали о появлении в тылу противника „ударных частей“. На так называемых „оборонительных участках“, удерживавшихся до сих пор менее боеспособными частями, отмечалась смена последних сильными соединениями. Прошло еще несколько дней, и для командования группы армий „Центр“ стало совершенно очевидным, что противник развертывает на этом фронте крупные силы. Кроме того, стали отчетливо вырисовываться направления предстоящих ударов на Бобруйск, Могилев, Оршу и Витебск. Полученная в результате сопоставления самых разнообразных наблюдений картина приготовлений противника была настолько определенной и ясной, что для предположения о возможности имитаций и ввода в заблуждение совершенно не оставалось места.

14 июня у начальника Генерального штаба сухопутных сил состоялось совещание с участием всех начальников штабов групп армий и армий. В то время как начальники штабов группы армий „Север“ и обеих южных групп единодушно сообщали о том, что на их фронте нет никаких признаков подготовки ожидавшегося в скором времени наступления русских, начальники штабов армий группы „Центр“ столь же единодушно указывали на уже почти завершенное развертывание крупных русских сил перед фронтом их армий. Однако в Генеральном штабе сухопутных сил у Гитлера настолько глубоко укоренилось — чему в немалой степени содействовала категорическая точка зрения Моделя, возглавлявшего фронт в Галиции, — предвзятое мнение о наибольшей вероятности русского наступления на фронте группы армий „Северная Украина“, что отказаться от него они уже не могли. Разумеется, развертывание русских сил перед фронтом группы армий „Центр“ нельзя было отрицать, однако ему в оценке русских планов приписывалась лишь подчиненная роль. Поэтому предполагалось, что группа армий „Центр“ такого рода наступление, которое будет предпринято, по всей вероятности, лишь с целью сковывания ее войск, сможет отразить собственными силами. Доминирующей оставалась точка зрения, предполагавшая нанесение русскими основного удара на фронте группы армий „Северная Украина“. Вследствие этого там была сосредоточена большая часть танковых дивизий, и все были уверены, что именно там, наконец, вновь удастся противопоставить „удар удару“. На просьбу группы армий „Центр“ выделить ей по крайней мере более крупные резервы было заявлено, что общая обстановка на Восточном фронте не допускает иной группировки сил».

В действительности Гитлер еще с начала мая знал, что Красная Армия собирается нанести главный удар в Белоруссии. Но прямо сказать, что после высадки союзников в Нормандии, когда пришлось единственный резерв Восточного фронта — танковый корпус СС — перебрасывать из Польши во Францию, куда отправилась и большая часть Люфтваффе, не остается ничего иного, как принести группу армий «Центр» в жертву, фюрер просто не мог, чтобы не вызвать деморализации своих войск.

Из-за огромного численного превосходства противника и отсутствия поддержки с воздуха немецкие войска быстро истощили запас боеприпасов и потому не могли сколько-нибудь долго удерживать окруженные крепости в Восточной Белоруссии, которые невозможно было снабжать посредством воздушного моста.

3 июля был освобожден Минск, 16 июля — Гродно, а 26 июля — Брест. 8 июля части 1-го Белорусского фронта заняли Барановичи. 3-й Белорусский фронт, в свою очередь, 9 июля овладел Лидой, 13 июля — Вильнюсом. Уже 18 июля войска Рокоссовского перешли Западный Буг и вступили на территорию польского генерал-губернаторства.

Успех в Белоруссии Красная Армия купила дорогой ценой. Советские потери ранеными и убитыми в июле и августе 44-го уступали только потерям июля и августа 43-го года, когда они были наибольшими за всю войну Советские потери в ходе Белорусской операции, по официальным данным, в период с 22 июня по 29 августа 1944 года составили 765 813 человек убитыми, ранеными, пропавшими без вести и убывшими по болезни, из них безвозвратные потери — 178 507 человек. Кроме того, потери 1-й польской армии, также участвовавшей в Белорусской операции, за этот период составили 5073 человека, в том числе 1533 — безвозвратно. Данные о безвозвратных потерях этой армии явно занижены. Ведь только за период с 1 по 10 августа 1-я польская армия потеряла 290 убитых и 565 пропавших без вести, а также 684 раненых. Невероятно, что в остальные 52 дня Белорусской операции безвозвратные потери поляков составили всего 678 погибших и пропавших без вести. Можно предположить, что безвозвратные потери 1-й польской армии, равно как и других войск, участвовавших в Белорусской операции, занижены как минимум в три раза. В таком случае общие безвозвратные потери советских войск, включая 1-ю армию Войска Польского, можно оценить в 540 тыс. человек.

Группа армий «Центр» была разгромлена в Белоруссии и потеряла 409,4 тыс. солдат и офицеров, в том числе 255,4 тыс. — безвозвратно, включая около 80 тыс. пленными, при этом из 38 дивизий группы армий «Центр» 28 было разбито. Из 47 генералов, воевавших на передовой в качестве командиров корпусов и дивизий, 31 был потерян, причем 21 попал в плен.

[Александр Кас]

Миф Варшавского восстания
Главный миф Варшавского восстания 1944 года, утвердившийся в советской пропаганде еще в годы войны, а затем повторяемый в советской и российской историографии, заключается в утверждении, что Красная Армия не могла помочь восставшим, поскольку понесла большие потери во время операции в Белоруссии, а восставшие не согласовали с советским командованием время восстания.

Варшавское восстание было начато 1 августа 1944 года подчинявшейся польскому правительству в Лондоне Армией Крайовой во главе с генералом графом Тадеушем Бур-Комаровским. Оно преследовало цель установить контроль над польской столицей накануне вступления туда Красной Армии и размещения там польского правительства в изгнании, с которым СССР разорвал дипломатические отношения еще в апреле 1943 года после раскопок в Катыни. Поэтому согласовать время восстания с советским командованием, преследовавшим отряды АК, не было никакой возможности.

20 июля 1944 года Сталин создал просоветский Польский комитет национального освобождения в Хелме, вскоре переведенный в Люблин. Он претендовал на роль альтернативного польского правительства. Согласно донесению немецкой агентуры, еще весной 1944 года, когда в советской Ставке обсуждался план летней кампании и было решено главный удар наносить в Белоруссии, то предполагалось, что в Варшаве вспыхнет антигерманское восстание. Очевидно, Сталин рассчитывал, что в условиях приближения к городу Красной Армии руководство восстанием окажется в руках у прокоммунистической Армии Людовой. Потому-то при приближении Красной Армии к Варшаве московское радио передало призыв к варшавянам поднять восстание. И именно после этого призыва командование АК привело в действие план восстания. Армия Людова никак не могла тягаться с Армией Крайовой. Последняя насчитывала к лету 44-го около 380 тыс. бойцов, хотя далеко не все из них были вооружены. Армия Людова же во всей Польше располагала не более чем 30 тыс. бойцов. Поэтому отдельные отряды АЛ, оказавшиеся в Варшаве, безоговорочно подчинились во время восстания командованию АК. Со всей Польши к Варшаве пробивались отряды Армии Крайовой. Преобладание сторонников лондонского правительства среди варшавских повстанцев стало для Сталина неприятным сюрпризом.

Накануне восстания в Москву прибыл польский премьер Миколайчик. Сталин предложил, чтобы лондонское правительство подчинилось ПКНО. Миколайчик выразил готовность сотрудничать как с ПКНО, так и с Красной Армией, но по-прежнему настаивал, что только его правительство является единственным законным правительством Польши. После этого Сталин раздумал всерьез помогать варшавским повстанцам. Прямого «стоп-приказа» не последовало. Было слишком неудобно перед англо-американским общественным мнением прекращать наступление на центральном участке фронта как раз после начала восстания. Проще было наступать, но так, чтобы Варшаву до поры до времени не брать.

Немецкий генерал Курт Типпельскирх вспоминал: «Восстание вспыхнуло 1 августа, когда сила русского удара уже иссякла и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с ходу. Вследствие этого польские повстанцы оказались предоставленными самим себе. Вначале их успехи были ошеломляющими: большинство немецких военных и гражданских учреждений, находившихся в этом крупном городе, были отрезаны от внешнего мира; вокзалы заняты повстанцами, располагавшими минометами, 20-мм зенитными пушками и противотанковыми средствами; магистрали города блокированы. Лишь мосты через Вислу удалось удержать. Если бы русские продолжали атаковать предмостное укрепление, положение немецких войск в городе стало бы безнадежным. Теперь же в самой Варшаве и вокруг нее могли быть сосредоточены силы, достаточные для того чтобы по крайней мере оказать помощь немецким учреждениям, вернуть себе вокзалы и не допустить перехода всей власти в городе в руки восставших».

В конце июля — начале августа 1 — я армия Войска Польского во взаимодействии с 69-й захватила плацдарм за Вислой в районе Пулавы, Демблин. Другой плацдарм в районе Магнушева захватили войска 8-й гвардейской армии во взаимодействии с 1-й армией Войска Польского. 2-я танковая армия наступала на правобережный варшавский пригород Прагу. Однако к 8 августа немцам, подтянувшим танковые дивизии с юга, удалось локализовать советские прорывы на подступах к Варшаве, уничтожив 327 танков.

После неудачи первых попыток захватить Варшаву с ходу Рокоссовский и Жуков предложили Сталину подготовить и провести Варшавскую наступательную операцию. Они отмечали, что «для проведения этой операции необходимо из состава 1-го Украинского фронта передать 1-ю танковую армию Катукова в состав 1-го Белорусского фронта и направить ее из района Опатув через Островец, Сенно, с задачей ударом в северном направлении выйти на фронт: Зволень, Радом». Вероятным сроком начала операции маршалы назвали 25 августа.

В принципе Варшавская операция была вполне осуществимой. Требовалось только передать 1-му Белорусскому фронту 1-ю танковую армию и пополнить 1-ю и 2-ю танковые армии бронетехникой, а все армии — личным составом и боеприпасами.

Ради того, чтобы разбить варшавскую группировку противника и открыть прямую дорогу на Берлин, стоило бы, если принимать во внимание только военно-стратегические соображения, повременить с советским наступлением против Румынии, намеченным на 20 августа. Если бы немцев оттеснили к Одеру, германскому командованию наверняка пришлось бы начать переброску войск из Румынии на Одерский фронт, и румынское правительство в этом случае наверняка вышло бы из войны и открыло бы боевые действия против вермахта.

Однако Армия Крайова еще держалась в Варшаве. И поэтому Сталин не торопился занимать польскую столицу, пока там сражалась неподконтрольная ему сила. Иосиф Виссарионович предпочел ринуться на Балканы, чтобы гарантировать их переход в советскую сферу влияния и предотвратить там высадку западных союзников. План Варшавской операции был им одобрен, но необходимых средств усиления 1-й Белорусский фронт не получил. И неудача наступления была предрешена.

Между тем еще в середине августа немецкие танковые дивизии, основательно потрепавшие действовавшую за Вислой советскую 2-ю танковую армию, были переброшены к побережью Балтики, чтобы прорубить коридор к группе армий «Север», оказавшейся отрезанной от Германии. Операция началась 16 августа, и в первые же дни наличие танковых дивизий, переброшенных из-под Варшавы, было зафиксировано разведкой 1-го Прибалтийского фронта. К концу месяца немцам удалось оттеснить советские войска с Балтийского побережья и восстановить сухопутные коммуникации с группой армий «Север». Но эта операция теряла смысл в случае советского наступления на Варшаву. Ослабленные немецкие силы не смогли бы его сдержать, а тем более удержать на севере фронт от Латвии до Одера. Однако войска 1-го Белорусского фронта на Висле не наступали, пока немецкая 3-я танковая армия пробивалась к Балтийскому морю у Тукумса. Зато началось большое наступление в Румынии, а 8 сентября спешно началось не планировавшееся ранее наступление двух советских армий в Карпатах, чтобы помочь Словацкому восстанию, в котором видную роль играли коммунисты.

13 сентября 47-я армия и 1-я армия Войска Польского заняли правобережное предместье Варшавы Прагу. Однако советские войска не поддержали мужественную попытку польских частей 1-й армии Войска Польского под командованием генерала Берлинга форсировать Вислу в непосредственной близости к Варшаве. 16–19 сентября через Вислу переправилось до шести батальонов пехоты; 23 сентября под натиском превосходящих сил противника поляки, понеся большие потери, вынуждены были вернуться на восточный берег. Десант был почти полностью уничтожен немцами. Как кажется, это была запланированная неудача, послужившая предлогом для смещения Берлинга с поста командующего 1-й польской армией. Он вызывал неудовольствие советского руководства тем, что принимал в свою армию как солдат, так и офицеров Армии Крайовой.

2 октября 1944 года завершилась более чем двухмесячная трагическая эпопея Варшавского восстания. Армия Крайова в Варшаве капитулировала. Согласно условиям капитуляции повстанцы получили права комбатантов (законных участников войны) и были направлены в лагеря для военнопленных в Германии. Немцы обещали не депортаровать мирное население Варшавы, но это обещание нарушили. Погибли десятки тысяч варшавян, в том числе около 16 тыс. бойцов Армии Крайовой. Примерно столько же — около 17 тыс. убитыми и пропавшими без вести — потеряли и немцы. Около 20 тыс. бойцов АК попало в плен. Немцы говорили даже о 200 тыс. погибших повстанцах, но это число преувеличено в несколько раз. По приказу Гитлера город сровняли с землей.

[Александр Кас]

Миф Ясско-Кишиневской операции
Главный миф Ясско-Кишиневской операции, одной из наиболее успешных операций советских войск, заключается в утверждении, что войска 2-го Украинского фронта генерала Родиона Малиновского и 3-го Украинского фронта генерала Федора Толбухина смогли уничтожить основные силы группы армий «Южная Украина» благодаря тому, что наступление оказалось внезапным для противника и советские полководцы сумели создать на решающих направлениях подавляющее превосходство в силах и средствах, тогда как общее превосходство Красной Армии было не столь велико.

При этом забывают, что столь катастрофическое поражение группа армий «Южная Украина» генерала Ганса Фриснера потерпела не только благодаря низкой боеспособности румынской армии, составлявшей около половины всех войск группы армий, но в еще большей степени благодаря тому, что сразу после окружения под Яссами и Кишиневом Румыния сменила фронт и объявила войну Германии. В результате румынские войска в «котле» сразу же капитулировали, остатки немецких войск, находившиеся вне кольца, вынуждены были быстро уйти из Румынии, и оставшимся в кольце немецким дивизиям не приходилось надеяться ни на деблокирующий удар, ни на то, что им удастся дойти до откатившегося на сотни километров нового немецкого фронта.

Ясско-Кишиневская операция проводилась в период с 20 по 29 августа 1944 года Действия фронтов в качестве представителя Ставки координировал маршал Семен Тимошенко. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов состояли из 91 дивизии, 6 танковых и моторизованных корпусов и 4 танковых и мотострелковых бригад. Они насчитывали 1 314,2 тыс. человек, 16 тыс. орудий и минометов, 1870 танков и САУ и 2200 самолетов. Им противостояла германо-румынская группа армий «Южная Украина» под командованием германского генерала Ганса Фриснера. Она состояла из 24 немецких дивизий, одной боевой группы и двух бригад, одной словацкой дивизии, 20 румынских дивизий и 6 румынских бригад и насчитывала около 900 тыс. человек, 7,6 тыс. орудий и минометов, 400 танков и штурмовых орудий и 810 самолетов.

Окружение короля Румынии Михая I искало пути заключения мира с Антигитлеровской коалицией. К августу 1944 года против Антонеску составился заговор во главе с королем. В случае начала большого советского наступления предполагалось или убедить Антонеску заключить перемирие, или арестовать диктатора. Еще 3 августа Фриснер, убедившись, что правительство Антонеску в любой момент может быть свергнуто, направил письма Гитлеру и Риббентропу, а также Гудериану, где требовал подчинить себе все немецкие войска и военные учреждения в Румынии. Он также настаивал: «Если в румынских частях на фронте вновь появятся симптомы брожения, необходимо будет отдать приказ об отводе группы армий за Прут и далее на линию Галац, Фокшаны, отроги Восточных Карпат». Однако Гитлер и Кейтель не дали разрешения на отход, равно как и не предоставили Фриснеру прав главнокомандующего. Риббентроп, которого беспокоило положение в Румынии, предложил ввести в Бухарест танковую дивизию. Но свободных танковых дивизий на Восточном фронте не нашлось. Тогда возникла идея направить в румынскую столицу 4-ю полицейскую дивизию СС из Югославии, но против этого выступил Йодль, считая, что она необходима для борьбы с партизанами Тито. Кроме того, с конца июня до 13 августа группа армий «Южная Украина» вынуждена была передать на другие участки фронта 11 дивизий. Начиная с 7 августа немецкая разведка выявила признаки подготовки советского наступления, но сил для противодействия ему у группы армий «Южная Украина» не было. Вероятно, в случае своевременного отхода за Прут германо-румынские войска смогли бы избежать катастрофы. Однако и в этом случае, скорее всего, Румыния вышла бы из войны и германские войска группы армий «Южная Украина» все равно оказались бы в безнадежном положении. С другой стороны, если бы Румыния не вышла из войны, группа армий «Южная Украина» даже после окружения в районе Ясс имела бы возможность создать новый фронт и попытаться деблокировать окруженных.

19 августа советские войска провели разведку боем. Основное наступление началось утром 20 августа с мощной артиллерийской и авиационной подготовки. Фриснер 21 августа отдал приказ об отходе за Прут. В ночь на 22 августа моряки Дунайской военной флотилии совместно с десантной группой 46-й армии 3-го Украинского фронта форсировали 11-километровый Днестровский лиман, освободили город Аккерман и начали развивать наступление в юго-западном направлении. К утру 22 августа войска 2-го Украинского фронта овладели хребтом Маре и вышли на оперативный простор.

Фриснер вспоминал: «Вследствие выхода из боя некоторых румынских соединений противник сумел быстрым рывком продвинуть свои войска, и прежде всего танки, находившиеся уже к западу от реки Прут, далеко на юг. 23 августа днем русские танки появились у Бырлада, и здесь упорные бои с ними завязали подоспевшие с юга подразделения оружейно-технической школы 8-й армии. Вечером того же дня советские войска уже были в районе восточнее Бакэу».

В окружении оказалось 18 германских и румынских дивизий. Сталин приказал не увлекаться продвижением в глубь Румынии, а в первую очередь покончить с окруженной группировкой.

23 августа, когда стало ясно, что фронт прорван и основные силы группы армий «Южная Украина» попали в окружение, Антонеску собирался объявить в стране дополнительную мобилизацию и совместно с немцами создать новую линию обороны. За одобрением этого решения он прибыл во дворец к королю Михаю I. Но король предложил Антонеску немедленно заключить перемирие, а когда тот отказался, считая, что для перемирия требуется согласие немцев, объявил о выходе Румынии из войны. Румынские войска начали покидать позиции, а те, что оказались в «котле», прекратили сопротивление и сдались в плен. В Бухаресте было сформировано коалиционное правительство с участием коммунистов во главе с генералом Константином Сэнэтеску, которое потребовало от немецких войск в кратчайшие сроки покинуть территорию Румынии. Гитлер распорядился занять Бухарест и вернуть к власти Антонеску. Зенитно-артиллерийские части Люфтваффе, защищавшие нефтеносный район Плоешти, были направлены в Бухарест с приказом овладеть всеми ключевыми пунктами города. Утром 24 августа Люфтваффе бомбили Бухарест. К городу были переброшены и немецкие пехотные части. Но этих сил было слишком мало, и их попытка выдвинуться к румынской столице была отбита. 25 августа Румыния объявила войну Германии, но еще за день до этого румынский король призвал румынскую армию действовать против немцев как против врагов. Тем временем к Бухаресту двигались 50 советских дивизий, в то время как 34 дивизии ликвидировали окруженную группировку. Как признал Фриснер, «возможность взломать вражеское кольцо окружения с запада и тем облегчить положение ведущих тяжелые бои немецких войск была потеряна немецким командованием 25 августа, когда румынские войска начали боевые действия против немцев и во внутренних районах Румынии, в частности — в Валахии».

К началу сентября основные силы окруженных немецких войск прекратили сопротивление. Только пленными германские и румынские войска потеряли около 209 тыс. человек. В качестве трофеев было взято 2 тыс. орудий, 340 танков и штурмовых орудий, почти 18 тыс. автомашин и другая боевая техника. Советские потери, по официальным данным, составили 67,1 тыс. человек, в том числе 13,2 тыс. — безвозвратно. Принимая во внимание вероятное занижение в три раза советских безвозвратных потерь, общие потери советских войск в Ясско-Кишиневской операции можно оценить в 94 тыс. человек.

Румыния выставила для борьбы против Германии и ее союзников 535 тыс. солдат и офицеров. Погибло в боях против немецких и венгерских войск и умерло от ран около 120 тыс. румынских солдат. Еще более 90 тыс. человек было ранено. В плен попало около 50 тыс. румынских солдат и офицеров, из них около 15 тыс. человек умерло в германском и венгерском плену. Общие потери погибшими и умершими в плену составили около 135 тыс. человек.