[АлександрСН]

МАРКО ФОСКАРИНО

ДОНЕСЕНИЕ О МОСКОВИИ
1537 год

RELAZIONE DELL' IMPERIO O DUCATO DI MOSCOVIA

ПРЕДИСЛОВИЕ.

Итальянский подлинник предлагаемого ниже в русском переводе “Донесения о Московии” впервые был опубликован А.И. Тургеневым в I т. Его “Historica Russiae Monimenta” (изд. Археограф. Ком. СПБ., 1841) под следующими двумя заглавиями: “Narratio historica de Moschovitico Imperio a Foscarino oratore Veneto facta” (Историческое сказание о Московском государстве, сочиненное Венецианским послом Фоскарино) и “Discorso della Moscovia di Marco Foscarino, almeno attributo a lui” (Рассуждение о Московии Марка Фоскарино, по крайней мере, ему приписываемое). Сочинение это напечатано г. Тургеневым по рукописи Ватиканской библиотеки (ex tomo LXXXVII Politicorum, adservato in tabulariis Vaticanis) с вариантами из списка Валличеллиевского, сделанными, по желанию Польского короля Станислава-Августа, аббатом Альбертранди. Списки с Донесения находятся, кроме того, в Британском Музее, Королевской Берлинской Библиотеке и библиотеке Румянцевского Музея в Москве (1). Некоторые списки озаглавлены: “Relazione dell’ Imperio o Ducato di Moscovia” (Донесение о Московском царстве или [Великом] Княжестве); в рукописи же, хранящейся в библиотеке Валличелли в Риме, имеется подробное заглавие, писанное в недавнее время: “Relazione degli grandissimi stati, richezze, forze, religione, governo, ordini militari antichi e moderni del Potentissimo Imperadore et Gran Duca di Moscovia, et un Discorso del modo di ritornare le speziarie al trafico de’ Italiani, anche contro volonta de’ Spagnuoli et Portoghesi” (Донесение об обширных странах, богатствах, могуществе, религии, управлении, военном устройстве в старину и теперь Могущественного Императора и Великого Князя Московии, и Рассуждение о том, как возвратить в руки Итальянцев торговлю пряностями, несмотря даже на Испанцев и Португальцев (2)).

Латинское заглавие Ватиканского списка Relazione, напечатанного А.И. Тургеневым в 1841 г., приписывает это произведение венецианскому послу Марку Фоскарино; а итальянское, называя то же имя, наводит, однако, на некоторое сомнение относительно принадлежности Relazione Фоскарино (“almeno attributo a lui”).

Марк Фоскарино принадлежал к одному из древнейших и славных родов Венеции. В 1537 г. он послан был Сенатом в Москву, вероятно, для устройства каких-нибудь торговых дел. В русских архивах. по словам Фр. Аделунга, не сохранилось никаких сведений об этом посольстве. Описание путешествия Фоскарино, сочиненное на латинском языке, находится в Риме, в Ватиканской библиотеке, в двух списках, и в обоих носит заглавие: “Narratio historica de Moscovitico Imperio a Foscarino oratore Veneto facta”; одно из них имеет, впрочем, еще второе заглавие – “Discorso della Moscovia di Marco Foscarino, almeno attributo a lui”. Фр. Аделунг, в виду совершенной неизвестности путешествия Фоскарино, надеялся поместить его в предлагаемом им тогда издании рукописных иноземных известий о древней России; но это намерение почтенного исследователя так и осталось неосуществленным (3).

Итак, по утверждению Фр. Аделунга, подлинник “Сказания о Московии” Фоскарино был писан на латинском языке, на что указывает, между прочим, и латинское заглавие обоих его списков. Но почему в таком случае то же заглавие (и даже с итальянским его вариантом - Discorso della Moscovia…) носит итальянский текст Донесения, опубликованный А.И. Тургеневым? Не правильнее ли было бы напечатать это последнее произведение в подлинном его виде, т.е. на латинском языке?

Частичное разрешение недоумения, возбужденного этими вопросами, мы находим у Фр. Аделунга. Под № 41 своего “Kritisch-Literarische Uebersicht” он помещает сочинение неизвестного автора под заглавием – “Relazione dell’ Imperio di Moscovia”, краткое содержание которого не оставляет никакого сомнения в том, что именно данное произведение и было напечатано А.И. Тургеневым под приведенными выше двумя заглавиями. Таким образом, то, что Фр. Аделунг считает за два совершенно отдельных произведения, А.И. Тургенев соединяет в одно, приписывая его венецианскому послу Марку Фоскарино.

Мы лишены возможности, путем сличения текста всех дошедших до нас рукописных списков “Сказания” Фоскарино и “Донесения” неизвестного автора, подойти к окончательному разрешению этого вопроса. Однако, некоторые сопоставления и соображения, основанные на ближайшем изучении Relazione приводят нас к определенному заключению о нем и его составителе.

Фоскарино, по словам Фр. Аделунга, был послан из Венеции в Москву в 1537 г., между тем как “Relazione dell’ Imperio di Moscovia” могло быть составлено не раннее 1557 г. Трудно предположить, чтобы между самым посольством Фоскарино и написанием им донесения прошло 20 лет: посол должен был представить отчет о своем путешествии немедленно по исполнении возложенного на него поручения. С другой стороны, Фоскарино навряд ли и мог написать Relazione в 1537 или даже 1538 году, потому что “Книга о Московитском посольстве” Павла Иовия, откуда заимствовано большинство известий Relazione, впервые была напечатана в том же 1537 г.; надеяться на успех компиляции, какою преимущественно и является “Донесение о Московии”, при одновременном появлении в свет самого источника его, не было ни основания, ни смысла.

Все эти соображения приводят нас к заключению, что Марк Фоскарино не был автором “Relazione dell’ Imperio di Moscovia”. Каким же образом это произведение было усвоено ему А.И. Тургеневым? Весьма возможно, что напечатанный им Ватиканский список Донесения, действительно имел приведенное выше двуязычное заглавие; но оно было поставлено переписчиком или по ошибке, или из желания – аристократическим именем Фоскарино придать этому сочинению больший авторитет и, следовательно, внушить читателю большее доверие к сообщаемым им сведениям. Справедливость этого заключения подтверждается, по нашему мнению, как самой оговоркой заглавия – “по крайней мере, ему (Фоскарино) приписываемое” (almeno attributo a lui), так и тем, что, за исключением Ватиканского, все списки Донесения не упоминают об имени Фоскарино (4).

Составитель Relazione не сообщил нам своего имени, и трудно сказать, кто он был. Пребывание его в России относится к 1553, или, вернее, к 1557 году. Валличеллиевский и Лондонский (5) списки показывают, что во время посещения автором Москвы Иван Васильевич (род. 1530 г.) имел от роду 23 года, а Ватиканский – 27 лет. Последняя цифра представляется нам более правильною, потому что автор Relazione говорит о войне Иоанна IV с крымским ханом Девлет-Гиреем, а она началась лишь в 1555 г. Далее мы узнаем, что составитель Донесения был венецианец, и что до своего путешествия в Московию он посетил Нормандию (6) и, можно думать, Норвегию (7). В Россию он приезжал с предложением проложить для индийской торговли новый путь через Астрахань и Москву в Венецию; царь Иван Васильевич, по видимому, благосклонно отнесся к его намерению и охотно принял его предложение. Автор сообщает, будто государь еще прежде назначил богатую награду тому, кто откроет новый торговый путь из Индии в Московию: он желал увеличить тем доходы своей казны и доставить подданным возможность покупать любимые ими пряности по сходной цене (. Автор иногда удостаивался Иваном Васильевичем беседы (9) и, кажется, находился у него на службе, потому что везде называет его нашим (10), хотя и пробыл в России очень недолго (11).

Составитель Relazione, подобно древним летописцам, начинает свое повествование издалека: не приступая еще к описанию России и желая показать, что все, сказанное им, возможно, он считает нелишним привести об этом мире мнения различных философов и ученых. Разнообразие и несогласованность подобных мнений говорят, как думает автор, лишь за правдоподобие и справедливость его собственных известий. Вслед за описание климатических поясов он начинает свой рассказ о России с географического и этнографического ее обзора. Высказав собственную гипотезу и происхождении москвитян, автор переходит к подробному описанию Москвы, Новгорода, Владимира, Волжской речной системы и ее бассейна. Затем он говорит о флоре и фауне Московии, об ископаемых богатствах ее, наружности москвитян и отношении их к своим женам и вообще женщинам, об языке, образе жизни и охоте, производстве хмельных и прохладительных напитков, наконец, о свадебных обычаях. Особенно подробно автор останавливается на религии и обрядах москвитян, указывая на отличия и разногласия их с Католическою церковью; говорит о духовенстве и монашестве, постах, погребальных обычаях, богослужебных и светских книгах, о врачебном деле и летосчислении. Далее он переходит к изображению наружности и характера царя Ивана Васильевича и описанию подвластных ему народов, войн и мероприятий, направленных к охранению и расширению границ Московского государства. Упомянув вкратце о войне Василия III с Сигизмундом I Польским, автор приводит полный титул московского государя и говорит о законах, судебных обычаях и наказаниях, об образе жизни Ивана Васильевича, его дворе и караульной службе по улицам Москвы, о занятиях молодежи и азартных играх. Автор подробно рассказывает о старинных военных обычаях москвитян и о военных нововведениях молодого царя. Затем он перечисляет народы, живущие на границах Московии и в пределах самого государства, и заключает этот отдел рассказами о баснословных Пигмеях, людях-чудовищах и Сетрипонах. Далее автор описывает новый путь в Индию, дает общий обзор современного ему политического состояния Европы и Азии и характеризует положение Московии в событиях международной жизни того времени. Наконец, он сообщает весьма любопытное известие о новой религии, которую в то время проповедовал в Азии Тигран, увлекший за собою множество последователей.

Основанием космографии, как называли в XVI в. географию, служили произведения географов классической древности, изучение которой начинается с эпохи Возрождения. Произведения эти, благодаря книгопечатанию, в XVI в. сделались великим авторитетом и в школах, и в ученой литературе, и среди образованных людей. Из сочинений географов древнего мира особенное значение в то время имела география Птолемея; за нею следовали произведения Страбона, Плиния, Помпония Мелы и др. Классическая география способствовала как установлению общих и более точных приемов в изучении, так и усвоению географической номенклатуры, названия которой, утратив к этому времени живой смысл, нередко давали повод к возникновению неверных представлений. Из древней географии заимствовали не одни только названия, но и определения границ между Европой и Азией, равно как сведения о видах земной поверхности и баснословные известия о некоторых народах. Ко всем этим данным ученые географы XVI в. относились с полным доверием. Павел Иовий, напр., полагал, что Птолемей под своими Модоками разумел москвитян и что татары в древности назывались Амаксобиями. Баснословное известие о существовании на р. Доне жертвенников Александра Вел. Иовий считал несомненным на том лишь основании. что их признавал и Птолемей. По той же причине Иовий верили в Пигмеев. Несмотря на это, ученые и путешественники XV и первой половины XVI в., собиравшие сведения о восточной Европе, признавали, что древние известия о ней весьма скудны, а многие из них прямо недостоверны (12). Так, Альберт Кампензе в своем “Письме к папе Клименту VII о делах Московии” (1523 или 1524 гг.) не может надивиться “дерзости” древних географов, которые “без стыда и совести рассказывают невероятные вещи о Рифейских и Гиперборейских горах”, тогда как “все это столько же справедливо, как и то, что повествуют они об обеих Сарматиях и вообще о странах северных” (13). Эти “прославленные древними горы” считает “сказкою” и П. Иовий (14), который сознается, что восточная Европа была вообще “весьма мало” известна Плинию, Страбону и Птолемею (15).

По мере расширения области географических знаний, естественно являлась настоятельная необходимость в своде этих знаний, в общих описаниях земной поверхности и жизни народов, на ней обитающих. Ученые XVI в. не остановились и пред этой смелой попыткой и обогатили географическую литературу своего времени несколькими подобными описаниями, известными под именем космографий. Наиболее распространенною из них была космография Себастиана Мюнстера (1544 г.), представлявшая собой полный свод историко-географических и биологических сведений об известных в то время европейских и внеевропейских странах (16). Несмотря на это, землеведение в XVI в. еще продолжало находиться в начальном периоде своего развития. Правда, область его чрезвычайно расширилась, но от истории оно не отделялось никакими ясными гранями; задачи его понимались исключительно с одной только внешней стороны, а само оно было сводом данных, не подвергнутых критике и обыкновенно располагаемых в известном порядке по внешней связи их между собою (17).

С Герберштейна начинается новая эпоха в истории землевладения. Он, первый из иностранцев, писавших о восточной Европе и в частности о России, понял необходимость пользования русскими источниками и употребления в географической номенклатуре туземных слов для разных названий, хотя в некоторых случаях, платя дань своему веку, и предпочитал устарелые имена, заимствованные из сочинений древних географов.

Обращаясь теперь к личности нашего путешественника, как составителя “Донесения о Московии”, мы не можем не отметить отсталости его географических представлений. В 1537 г. в Базеле вышло на латинском языке первое издание книги Павла Иовия “О Московском посольстве” (18), а в 1545 г. в Венеции появилось сразу два издания той же книги в переводе на итальянский язык (19). В 1549 г. в Вене вышло первое издание “Retrum Moscoviticarum Commentarii” С. Герберштейна; два года спустя в Базеле было предпринято и окончено второе издание того же труда. Итальянский перевод сочинения Герберштейна вышел в Венеции в 1550 г. (20) Таким образом, у нашего автора были все средства для обстоятельного ознакомления с той страной, куда ему предстояло отправиться. Несмотря на это, в области географических представлений о восточной Европе и в частности о Московии он следует воззрениям и номенклатуре древних географов. Он верит в существование на р. Доне жертвенников Александра Вел., Рипейских и Гиперборейских гор, откуда, по его мнению, вытекают р.р. Ока и Волга; для него несомненно также существование Пигмеев и других баснословных народов; он признает деление р. Танаидом (Доном) Сарматии на европейскую и азиатскую, продолжает считать Скандинавию островом и разделяет убеждение прежних географов в том, что из нее вышли лонгобарды. Географические названия и собственные имена под пером нашего автора делаются часто совершенно неузнаваемыми: кто мог бы, напр., догадаться, что под Джелоной (Gelona) или Голеной (Golena) скрывается Нижний Новгород, под татарами каскарийскими (Cascarii) – т. казанские, а под морем Делматским (mar di Delmatia) – Сарматское или Балтийское море? (21). Географический консерватизм автора Relazione, после опубликования замечательного произведения Герберштейна, не находит себе никакого оправдания. Он кажется еще менее понятным потому, что две трети Relazione представляют собою совершенную компиляцию с “Книги о Московитском посольстве” П. Иовия, хотя последний в общей своей географической концепции стоит немногим ниже Герберштейна.

Заимствуя у Павла Иовия ряд географических, исторических и иных сведений, наш автор, по небрежности или же вследствие собственного невежества, постоянно искажает их. Приведем несколько примеров.

П. Иовий, со слов Дмитрия Герасимова, сообщает, что войско москвитян сильно возросло от притока ливонцев и приволжских татар (22); автор Relazione, не поняв, в чем дело, говорит о происхождении москвитян от этих народов. – По сообщению Иовия, на видном месте Москвы находится храм в честь Пресв. Богородицы (впоследствии Успенский собор), постройку которого он приписывает Аристотелю Болонскому (Фиоравенти (23)). Наш автор почему-то совсем опускает имя Фиоравенти, называя его “каким-то болонским архитектором”. Он не упоминает и о храме Успения Пресв. Богородицы, зато приписывает Фиораванти невероятный труд перестройки всех московских церквей. – Составитель “Донесения о Московии” обнаруживает самое смутное и ошибочное представление о Волжской речной системе, хотя П. Иовий дает нам совершенно ясное и отчетливое ее описание (24). Географический консерватизм и небрежность нашего автора доходят в данном случае прямо до курьеза: он разделяет ошибочное мнение Иовия о том, что Волга, Ока и Москва берут свое начало из “Белых озер”; но как же быть с горами Рипейскими и Гиперборейскими, откуда, по представлению древних, вытекают эти реки? Автор разрешает затруднение очень просто: Ока и Волга обязаны своим происхождением Гиперборейским горам, но они в то же время вытекают и из “Белых озер”! – На берегах Волги у нашего автора появляется какая-то новая, никому неведомая крепость Орда или, по другому списку, Флягра. Место это заимствовано у П. Иовия: под Ордой или Флягрой, очевидно, следует разуметь Казань (25). – О Новгороде Иовий сообщает, что город этот, основанный 400 лет тому назад, еще недавно был столицей всей Московии (26); автор Донесения говорит уже о недавнем основании Новгорода. – Касаясь торговли драгоценными мехами, П. Иовий говорит, что некогда самые отдаленные племена Севера с великим простодушием выменивали дорогие пушные товары на дешевые и часто смешные предметы (27); у нашего автора отдаленные племена Севера превращаются в москвитян. – Иовий сообщает нам о любопытном обычае выбора царской невесты (28). Автор Relazione, не разобрав, в чем дело, приписывает этот обычай вообще “знатным людям”, причем резко отделяет высшие слои Московской Руси от низших: лишь одни последние, по его словам, при заключении браков соблюдают обряды Греческой церкви, что является уже совсем неверным. – В Московской Руси, по сообщению Павла Иовия, существовал любопытный обычай, свидетельствующий о глубоком благоговении, какое наши предки питали к храму: мужчинам и женщинам, запятнавшим себя любовными утехами, не дозволялось входить в церковь, если они предварительно не вымоются в отдельных банях; поэтому часто случалось, что такие лица, стоявшие обыкновенно на паперти, подвергались насмешками со стороны дерзкой молодежи (29). Наш автор заставляет молодых глупцов посмеиваться почему-то над священниками.

Следующие примеры свидетельствуют уже о недобросовестности автора Relazione. Так, характеризуя личность Ивана Васильевича, он не задумался усвоить ему такие качества, какими, по словам Иовия, обладал Василий III (30). Вместе с тем, прочитав в “Книге о Московском посольстве” известие о мифической победе Василия над ливонцами (31), он решил приписать ее и Грозному, хотя Ливонская война началась лишь в январе 1558 г. То же случилось и с Василь-Сурском, основанным Василием III (32): наш автор приписывает его основание Грозному. Наконец, он много говорит о чрезвычайных трудах, будто бы понесенных им при отыскании нового торгового пути в Индию, хотя труды эти не шли дальше списывание с Павла Иовия.

Несмотря на все это, Донесение нашего автора представляет значительный интерес со стороны тех известий, которые являются плодом его собственной наблюдательности или расспросов людей сведущих. К разряду таких известий следует отнести сообщения: об азартных играх, старинных военных обычаях москвитян и военных нововведениях Грозного, Мигарете Монгарском и литовцах, об отношении царя Ивана Васильевича к новооткрытому пути в Индию, о современном автору Relazione политическом состоянии Европы и Азии и международном положении Московии, наконец, о Тигране и его религии.

Донесению неизвестного венецианца – путешественника долгое время уделяли слишком мало внимания: достаточно сказать, что до сих пор не было ни полного, ни частичного перевода его на русский язык. В 1840г., т.е. за год до появления в свет I т. “Historica Russiae Monimenta” А.И. Тургенева, в №98 “Северной Пчелы” была напечатана небольшая статья под заглавием – “Отрывок из итальянского сказания о России в половине шестнадцатого столетия”. Статья эта представляет собой краткое изложение содержания Relazione. Автор ее, Фр. Аделунг, хорошо знаком с Валличеллиевским и Лондонским списками Донесения, на один из которых он постоянно делает текстуальные ссылки. Он кратко характеризует личность составителя Relazione, и отмечает отсталость его географических представлений. В заключение Фр. Аделунг сообщает, что в непродолжительном времени Донесение будет напечатано в сборнике неизданных повествований иностранцев о древней России.

В 1846 г. вышел капитальный труд Фр. Аделунга “Kritisch-Literarische Uebersicht der Reisenden in Russland bis 1700, deren Berichte bekannt sind” (St. P-burg u. Leipzig) в двух частях. В I ч. под №41 (стр. 194-200) автор говорит о составителе Relazione почти дословно то же самое. что им было напечатано уже шесть лет тому назад в “Северной Пчеле”. В 1864 г. труд Фр. Аделунга был издан Обществом истории и древностей российских в русском переводе А. Клеванова. Перевод местами весьма тяжелый и иногда искажает смысл подлинника.

К.Н. Бестужев-Рюмин в I т. своей “Русской Истории” (СПБ., 1872) уделяет несколько строк “венецианскому послу Марко Фоскарини, бывшему в России в 1557 г. (sic); ему приписывается замечательный рассказ о посольстве, чрезвычайно благосклонный к России и царю Иоанну Грозному” (33). В примечании (79) к этим строкам почтенный историк говорит: “Аделунг (I, 186), указывая на Фоскарини, тогда еще не напечатанного, в другом месте говорит о неизвестном сочинителе Relazione dell’ Imperio di Moscovia; а по сличению его отрывка оказывается, что именно это донесение и есть донесение, приписываемое Фоскарини”. Замечание это слишком кратко и бездоказательно, чтобы поколебать наше собственное заключение. В самом деле, что сличал К.Н. Бестужев-Рюмин: самый ли текст донесений или только их заглавия? Копия донесения Фоскарино на латинском языке, приготовленная Аделунгом к печати, хранится, вероятно, в оставшихся после него бумагах, и было бы действительно необходимо сличить ее с итальянским текстом Relazione. Что же касается сличения заглавий обоих донесений, то об этом мы уже говорили выше.

Наконец, в №6 “Университетских Известий” за 1889 г. была напечатана заметка А. Ясинского, под заглавием “Донесение о Московии Марка Фоскарини”. Под этим донесением автор, следуя К.Н. Бестужеву-Рюмину, разумеет Relazione, впервые напечатанное г. Тургеневым, и приписывает его венецианскому послу Фоскарино, бывшему в России, “как полагают, в 1557 г.” Донесение, по мнению, А. Ясинского, не может быть названо “замечательным рассказом” и включаемо в число источников Русской истории, представляя собой довольно бесцеремонную переделку сочинения П. Иовия “De Legatione Basilii” (34).

Компилятивный характер Relazione автор заметки подтверждает сопоставлением отдельных мест Донесения с сочинением Иовия, подлинный текст которого напечатан в I т. сборника Старчевского “Scriptores Exteri”. У обоих писателей одно и то же введение; в описании города Москвы сходство замечается не только в содержании и последовательности, но и в стилистической форме изложения; автор Relazione, не довольствуясь простым переводом или перефразировкой Иовия, имеет смелость подвергать свой оригинал некоторой переделке, переставляя отдельные части изложения в другую связь и вставляя имя Иоанна IV там, где было имя его отца. Вследствие этого, по мнению А. Ясинского, оказываются следующие несообразности: 1) Иоанн, по словам автора, красивый мужчина 27 лет; 2) он воевал с ливонцами, которые были в союзе с 72 ганзейскими городами; 3) он разбил вогуличей и вел войну с югрою, народом самым могущественным, по словам автора, среди татар; 4) казанские татары находятся в вассальной зависимости от московского царя, считая его своим патроном и сеньором, - в 170 милях от Казани, на пустынном месте, Иоанн основал, в защиту от кочевых татар, какую-то крепость Saricto; 5) крымские татары уже давно, по словам Фоскарино, находились в зависимости от великого князя московского, но возмутились и избрали себе государя, дочь которого замужем за Селимом, султаном турецким (35).

Все эти несообразности, говорит А. Ясинский, произошли оттого, что Фоскарино вздумал из отдельных кусочков изложения Иовия о Василии слепить связный рассказ об Иоанне. Автор приводит далее текстуально семь параллелей из Relazione и “De Legatione Basilii” и указывает на соответствие страниц Фоскарино (по сборнику Тургенева) и Павла Иовия (по изданию Старчевского) (36).

Не возвращаясь к вопросу о принадлежности “Донесения о Московии” венецианскому послу Фоскарино, о чем мы подробно уже говорили, остановимся лишь на тех несообразностях, которые, по мнению А. Ясинского, произошли от искажения составителем Relazione первоначального текста Иовия.

Молодой 27-летний Иоанн, рассказывает автор-очевидец, был красивым мужчиной; но в этом, по нашему мнению, нет ничего ни странного, ни несообразного. Ко времени приезда венецианца-автора в Москву Ивану Васильевичу было, действительно, 27 лет.

По сообщению составителя Донесения, Иоанн IV разбил вогуличей и вел продолжительную войну с югрою, тогда как Иовий нигде не говорит о войне Василия III с этими народами. Что же касается “жителей Пермии и Печоры”, среди которых несомненно были и вогуличи, и югра (37), то о них Иовий сообщает только, что прежде они были язычниками, а “теперь чтут Господа Христа” (38). – Походы русских при Иоанне III на югру и вогуличей начинаются с 1483 г. и заканчиваются их покорением в 1499 г. Несмотря на это, власть московских государей в Югрии и Пермской области колеблется в течение всей первой половины XVI в. Опустошительные набеги вогуличей и татар на подчиненных Москве пермяков и на живших среди них русских продолжаются. За время царствования Иоанна IV было пять таких набегов: в 1539, 1547, 1572, 1573 и 1581 гг. И московское правительство, и Строгановы, получившие грамоты “на места пустынные” по Каме и Чусовой, в целях ограждения общей безопасности коренного и пришлого населения этих областей, должны были вести упорную борьбу с воинственными туземцами Зауралья – татарами, югрою и вогуличами. Таким образом, сообщение неизвестного автора Relazione о войне Иоанна IV с вогуличами и югрою не является вымыслом и может быть принято исторической наукой, как действительный факт.

Говоря, со слов Дмитрия Герасимова, о вассальной зависимости казанских татар от московских государей, П. Иовий, как известно, указывал лишь на реальное соотношение обеих политических сил. Нимало не погрешил против истины и автор Relazione, приписав Иоанну IV славу покорения Казанского царства, потому что ко времени прибытия нашего венецианца в Москву (1557 г.) присоединение этого татарского улуса к России было уже свершившимся фактом и москвитяне на самом деле стали “господами и покровителями” казанцев.

Все остальные несообразности, отмеченные А. Ясинским, должны быть действительно поставлены в вину составителю Донесения, на что мы и указывали выше. Но мы не можем без существенных оговорок принять заключение о Relazione самого А. Ясинского: “Донесение о Московии”, правда, в большей своей части представляет компиляцию из “Книги о Московитском посольстве” П. Иовия; но оно может считаться источником Русской истории со стороны тех известий, которые явились плодом наблюдательности его автора или расспросов им сведущих лиц.

Этим, кажется, и исчерпывается все, что появлялось в нашей исторической литературе о Фоскарино и неизвестном авторе Relazione.

Что касается самого перевода Донесения, то мы не позволяли себе никаких произвольных пропусков и старались передать подлинник почти дословно, отступая от него только в тех случаях, когда представлялось положительно невозможным согласовать обороты итальянской речи с оборотами русской. Слова и выражения, не находящиеся в подлиннике, но вызванные требованием ясности и необходимой полноты русского текста, мы заключали в квадратные скобки. Хотя такая точности перевода и служила иногда в ущерб гладкости и вообще отделке слога, однако, необходимо было соблюдать ее, потому что при переводе исторических памятников главным и непременным условием следует считать наивозможно большую близость перевода к подлиннику. В виду большей попорченности текста Ватиканского списка Relazione по сравнению с Валличеллиевским, мы весьма часто отдавали предпочтение вариантам последнего; особенно это следует сказать относительно собственных имен и географических терминов.

Текст перевода снабжен, где это казалось нужным и возможным, пояснительными примечаниями. В приложениях помещены все известия, которые автор Донесения заимствовал из “Книги о Московитском посольстве” Павла Иовия. Мы цитировали их по новому переводу А.И. Малеина, как наиболее точному (39), хотя каждая такая выдержка из Иовия, для удобства, снабжена ссылкой и на старый перевод М. Михайловского (40).

Текст воспроизведен по изданию: Донесение о Московии второй половине 16 века. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1913

Комментарии

1. №120 – новый список с рукописи библиотеки Валличелли.

2. Adelung, Fr. Kritisch-Literarische Uebersicht der Reisenden in Russland bis 1700, deren Berichte bekannt sind. St.-Petersburg u. Leipzig, 1846. B.I,S. 194.

3. Adelung, op. cit., B.I,S. 186.

4. В 1878 г. Р.И. Минцлоф сделал Археографической Коммиссии сообщение, что в Риме ему удалось ознакомиться еще с одним списком “превосходной реляции Фоскарино”. Список этот (Biblioth. Casanat. X. VI. 25) представляет некоторые разности против текста, изданного г. Тургеневым; он озаглавлен “Relazione del Regno di Moscovia” и не носит имени автора (Летопись занятий Археограф. Ком., VIII, проток. от 25 авг. 1878 г., стр. 21).

5. (Аделунг, Ф.). “Отрывок из итальянского сказания о России в половине шестнадцатого столетия” (Северная Пчела, 1840, №98).

6. “Jo dia in Normandia ne veddi uno” (Hist. Russiae Monim., I, 155-156).

7. “Jo ne viddi uno preso vivo, e condotto in Orbeggia (Norvegia)” (ibid., 156). “In questa isola (Scelandia) vi e la citta di Cobena stanza reale, e lontana da Norvegia per navigazione di un giorno” (ibid., 155).

8. “Onde Juan nostro Imperatore per far tal effetto (tali effette), ha proposto premj grandissimi, sperando, aprendosi la via, far un corsivo viaggio mediante il quale grandemente crescera (cresceriano) gli dattji e gabelle; che oltre che piccolo prezzo gli suoi Moscoviti si accomodaranno di spetie (spetiarie), che gran quantita ne consumano” (ibid., 157).

9. Напр.: “Questa cosa ha dato a me tanto crucio (rincrescimento) che ho voluto morire di affanno; quasi I’ istesso ha sentito questo nostro Imperatore… Onde io ho affermato al ditto nostro Imperatore questa cosa essere impossibile… e percio esso nostro Imperatore a posta ha mandato messi per haverne la certezza” (ibid., 157).

10. Напр.: “Questo nostro Duca et gran Imperatore e nomato Givanni di Basilio” (ibid., 151). “Questo nostro Imperatore con tuttti domesticamente conversa e prattica…” (152). “Hora Ivan nostro Imperatore per ill egger di molte istorie Romane et alter, della quali e molto studioso…” (153) и т.д., и т.д.

11. “Jo ho veduto in questo poco tempo, che di qui mi troro, due eserciti di cavalli, cento mila per uno”… (Ibid., 153).

12. Замысловский, Е.Е. Герберштейн и его историко-географические известия о России. СПБ., 1884. Стр. 64-70.

13. Библиотека иностранных писателей о России, под ред. В. Семенова. Т. I. СПБ., 1836. Стр. 29.

14. Ibid., 35.

15. Ibid., 13.

16. Замысловский, ор. cit., 71. Ср. его же “Описание Литвы, Самогитии, Руссии и Московии – Себастиана Мюнстера (XVI века)”, - Ж.М.Н. Пр., 1880, ч. CCXI, стр. 66-88.

17. Замысловский, Герберштейн…, стр. 71.

18. Pauli Jovii de legatione Basilii Magni Principis Moscoviae liber, in quo Moscovitarum religio, mores etc. describuntur. Basileae, 1537. In fol.

19. Operetta della Ambasciera de’ Moscoviti, tradotta di latino. In Venegia, 1545. .- Relazione dell’ Ambasciata spedita da Basilio Gran Duca di Moscovia al Papa Clemente VII. Di Paolo Giovio. Venezia, per Bartolomeo ditto I’ Imperador, 1545. 120.

20. Adelung, op. cit., B. I, SS. 188-189, 165-167, 169-170.

21. В этом искажении имен отчасти виноваты, вероятно, и переписчики Relazione.

22. См. приложение VIII.

23. Прил. IX.

24. Прил. X.

25. Прил. XI.

26. Ibid.

27. Прил. XII.

28. Прил. XIX.

29. Прил. XX.

30. Прил. XXIII и XXXII.

31. Прил. XXIII.

32. Прил. XXVIII.

33. Стр. 182.

34. Стр. 37-38.

35. Op. cit., 38, 39, 40-41.

36. Ibid., 41-43 и прим. 1.

37. См. ниже, прим. 85.

38. См. прилож. XXV.

39. Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московитских делах. – Павел Иовий Новокомский. Книга о Московитском посольстве. Изд. А. С. Суворина. СПБ., 1908.

40. Библиотека иностранных писателей о России, под ред. В. Семенова. Т. I. СПБ. 1836.

Сообщение отредактировал АлександрСН: 24 апреля 2012 - 20:03

[АлександрСН]

МАРКО ФОСКАРИНО

ДОНЕСЕНИЕ О МОСКОВИИ

RELAZIONE DELL' IMPERIO O DUCATO DI MOSCOVIA

Прежде, чем описывать дела великого Государства Московского, я скажу сначала о положении его, потом о многочисленных областях, в которых царствует и управляет этот великий Император и Князь и которые были не так хорошо известны Плинию, Страбону и Птолемею. Затем скажу об их обычаях, богатствах, религии, о состоянии военного искусства в старину и теперь, и сделаю это, подражая Тациту, который написал историю Германцев и составил об этом небольшое сочинение (1). Я расскажу о чудесах и ужасах, происходящих там и, наконец, присоединю [сюда] краткое рассуждение о том, как, на зло Испанцам и Португальцам, вернуть торговлю пряностями в руки Итальянцев. Дело это, как наиважнейшее, я всеми силами постараюсь также устроить, чтобы, когда оно перейдет от Испанцев и Португальцев, легче можно было передать его в руки наших Правителей (Signori). Но прежде, чем говорить обо всем вышеупомянутом, мне представляется уместным в немногих словах представить [здесь] мнения людей об этом мире, которые, будучи объяснены, могли бы привести к заключению о возможности того, что я говорю.

Есть мнение – и, кажется, [это] мнение величайших философов, - что существовали многие меры. Димитрий, Эпикур, Анаксимандр (Alixamandro; Anassandro), Левкипп (Eleucipo; Leucippo) и другие полагали, что все вещи произошли и создались из томов и атомов (Thomo et Athomis), т.е. некоторых частиц, [наполнявших] пустоту (niente), подобно тем, которые, как утверждали, мы видим двигающимся в лучах солнца; что были многие меры и, подобно тому, как из веревок (vinti; venti) и многих [печатных] листов составляется несметное количество книг, так и из тех бесконечно малых атомов и мельчайших частиц произошли многие и разнообразные миры. [Философы] эти утверждали, полагая, что все было бесконечно; таким образом, Митродору представлялось странным и несообразным считать в этой бесконечности более одного мира. Орфей полагал, что каждая звезда была некогда отдельным миром, как писал в своей Философской истории [и] Гален; то же самое, по словам Феодорита, говорил о материи и мире Гераклит и другие пифагорейцы. Философ Селевк, не соглашаясь, по словам Плутарха, говорит о существовании бесконечных миров, прибавляет, что мир был бесконечен; точно так же думал и Плиний, а именно, что некогда были бесконечные миры, - оттого-то и появляется желание измерить мир ногами. От этого мнения философов ведет свое начало пословица – когда в том или другом предмете находят что-нибудь новое, то [обыкновенно] говорят: “кажется, мы в каком-то ином мире”. Св. Августин говорит: “обращуюсь своею суетною мыслью к бесконечным еретическим мирам”. Кальвинисты и еретики офиты (ophios; olfios) утверждали, что существует 19.000 миров; другие (altri) (2) говорили о семи мирах. Ориген и Климент, ученик апостольский, в своих посланиях говорят, что другие миры управляются Божественным Промыслом, что этот [земной] мир, который они так тщеславно считают единственным, состоящим из различных частей, островов и морей, есть круглый, а не плоский, и имеет шарообразную форму (ha ‘la volta rotonda); что вокруг него с невероятной быстротой движется солнце (gli da in ogni banda); так что, вследствие необходимости быть круглым, мир имеет круглыми и все свои [составные] части, в особенности такие элементы, как земля, вода, воздух и огонь. Море, находясь выше суши, сохраняет свою круглость в середине; и, будучи над сушей, оно не разливается и не покрывает ее, чтобы на нарушить повеления [Божия] и тех пределов, которые положены ему; напротив, оно таким образом окружает, сокращает и омывает сушу со многих сторон, не смешиваясь с нею, что кажется чудом. Были еще и другие [философы], именно: Фалес, Пифагор, Аристотель, которые – а вслед за ним [Аристотелем] и все греческие и латинские школы – утверждали, что вся суша никоим образом не может быть обитаема: один пояс ее по причине чрезвычайной жары, другой – вследствие сильного холода. Те же философы, которые делят [всю] землю (il paese) на две части, называя их полушариями, говорят, что в одном [из них] людей нет, да их и не может быть [там]; в другом же, где живем и мы, они обитают вследствие простой необходимости; что три пятых земной поверхности остаются [без жителей], так что, по их мнению, обитаемы лишь две пятых. И чтобы вы лучше могли понять линии на небе, называемые поясами (по ним управляется весь мир (l’orbe della terra), [я скажу вам, что] два из них холодные, два умеренные и один жаркий. Например, поставьте левую руку с открытой ладонью между своим лицом и восходящим солнцем, как учит Проб Грамматик, и держите пальцы откинутыми и протянутыми. Затем, смотря сквозь них на солнце, предположите, что каждый из них означает пояс: большой палец, [указывающий] на север, который, вследствие чрезвычайного холода, считается необитаемым, обозначает умеренный пояс, где тропик Рака; средний палец означает жаркий пояс, который считается необитаемым потому, что обжигает и сжигает людей; (il ditto del cuore) соответствует другому умеренному, где тропик Козерога; [указательный означает один холодный пояс], а мизинец (il ditto manco) – другой холодный, признаваемый [также] необитаемым. Этот последний считается и обитаемым, и необитаемым, по мнению древних, и в особенности Плиния, который признает [за ним] постепенно уменьшающуюся обитаемость. Из всех пяти частей, или, как мы назвали их, поясов, людей нет лишь под Зодиаком. То же самое подтверждают Скотт, Пико делля Мирандола и другие новейшие богословы. Теперь мы, в целях испытания, находимся в противоречии с тем, что сказал пр. Исайя в 45 главе (3): “Господь создал землю не напрасно, а для того, чтобы на ней обитали народы”. Пр. Захария в начале своего пророчества (4) говорит, что [посланники Божии] обошли землю, и вся она была населена и полна людей.

Однако, возвращаясь к первоначальному моему рассуждению, приступаю к описанию великой Области Московской (Provincia di Moscovia) и других замечательных (belle) предметов, может быть, мало известных, почему и не досадно будет о них выслушать, а мне не трудно описать их. Я дорожу настоящим временем и, с помощью Божией, сделаю это. Итак, продолжаю.

Названия – Московия и Москвитяне – недавнего происхождения, хотя Лукан (5) упоминает о Мосхах, смежных с Сарматами, а Плиний (6) помещает Мосхов у истоков Фасида (Frasside) (7), выше Эвксина (Cospio; l’ Euxino), к востоку, что представляет, таким образом, большое различие. Московия – огромная, почти беспредельная страна, ибо тянется в восточном и северном направлениях к Скифскому морю (, расположена между Польшей и Татарией и простирается от жертвенников Александра Вел., что у истоков Танаида (Tanai), до самого края земли (9). Московия граничит [также] с Рипейскими горами (10), занимает крайние северные пределы Европы и Азии и простирается от р. Танаида до Гипербореев, где находится Ледовитое море (il mar glaciale) (11).

Обширны пустыни и леса этой страны, значительная часть которой, однако, представляет собою равнину, изобилующую пастбищами, а во многих местах – пшеницей и ячменем, повсюду зеленеющую и весьма богатую воском, медом и скотом. Но, если взглянуть на почву внимательнее, то она, [оказывается], не производит ни винограда, ни фруктов, ни в большом количестве и хорошего овса, потому что вся эта открытая страна весьма необработанна, вследствие северных ветров, постоянных холодов и сильного недостатка в земледельцах. Летом она во многих местах болотиста, потому что вся страна эта орошается большими и частыми реками, которые вздуваются после того, как от летнего солнечного тепла распустятся снега и лед повсеместно растает. Поля повсюду превращаются в болота и все дороги становятся грязными от ила и воды; и так продолжается до [наступления] новой зимы, когда реки снова станут и замерзнут до того, что можно проезжать по льду в повозках, без опасности провалиться. Значительную часть Московии занимает страшный на вид Герцинский лес (12); теперь, [впрочем], он не так страшен, [ибо] более уже не кажется густым от частых рощ и непроходимых урочищ, и стал реже, вследствие многочисленных строений, расположенных по всем направлениями; в нем живут лютые звери. Этот лес беспредельной величины своей обманывает тех, кто из любознательности захотел бы найти его конец (13).

Границы великого Государства Московского таковы.

К востоку живут Скифы, которые называются ныне Татарами (14); о характере их, как и всех других [народов], вы узнаете ниже.

На западе Московия примыкает к тем средиземным местам Пруссии и Ливонии, где Сарматское море (15), выходя через пролив Кимбрского Херсонеса (16), подается к северу лунообразным изгибом. На отдаленном (esterno; estremo) берегу этого моря расположены огромные и богатые государства Нербара (? Nerbaro; Norbagia), Норвегия и Швеция, мало известные древним писателям (17).

К югу Московия граничит с Татарами, [живущими] выше Меотидского болота в Азии (18), около Борисфена и Танаида, [а также] с Россией и Литвою. России две: одна, обширнейшая, [лежит] по направлению к Герцинскому лесу, другая (19) – по берегам р. Аксиака (Asiace; Asiaco) (20), смежной с Польшей и Трансильванией. Эта страна прежде была населена Роксоланами, Гетами, Даками и Бастарнами, откуда, полагают, произошло и [самое] название России, потому что одна часть Литвы называется нижнею, а другая, недавно покоренная Москвитянами. – белою Россией (21).

К северу встречаются самые отдаленные обитатели мира, сначала Шибаны (Sciabrati; Sciabani) (22), народ весьма многочисленный, потом знаменитые Стогны (? Stogni), Сагаи (Stogai; Hogni) (23), немного далее к югу и Гирканскому морю (24) живут Джагатаи (Ragatai; Zagatei) (25), самые знаменитые из Татар (26). Есть и еще Татары, живущие в стране, менее известной, о которой, как уже сказано, я сообщу ниже.

Сказав уже, что упомянутые названия – Московия и Москвитяне – недавнего происхождения, я должен был бы говорить об их положении и столице; но [раннее этого], мне кажется, уместно сказать, кто они были, как назывались прежде и почему [ныне] называются Москвитянам. Народ этот будто бы происходить от Ливонцев и Татар, живших по берегам Волги; они были [известны] под именем Готов, которые населяли прежде остров Исландию (Islandia) (27) или Скандинавию (Scandarica; Scandana), и слишком тысячу лет тому назад, под предводительством их царя Тотилы (Totila), известного как Москвитянам, так и в Италии, совершили удивительные подвиги, разрушив, по несчастному [определению] судьбы, город Рим и Римскую Империю. У нас они назывались прежде Модохами (Modochi; Mendochi), так же названы были и Птолемеем; но от реки, именуемой Моско (Mosco), которая ныне протекает по столице Московии, город стал называться Московией (Moscovia), а отсюда уже получили свое имя и Москвитяне (28).

Этот город Московии – самый знаменитый из всех других городов этого государства, отчасти по своему положению – потому что, говорят, он находится в середине Области (Provincia), - частью же вследствие удобного расположения рек, огромного количества домов и красоты своего неприступного кремля (rocca). Дома расположены вдоль берегов реки на пять слишком миль; здания обыкновенно строятся из дерева очень хорошо и пропорционально (con proporzionata fabbrica). [Здесь] большое обилие строевого леса, который рубят в Герцинском лесу, обрабатывают по известной мерке и строят из него с удивительною прочностью и быстротой. Почти при всех домах имеются свои сады, что придает городу живописный вид. В каждом квартале (contrada) есть отдельная церковь благородной архитектуры и [соответствующей] величины; прежде церкви не были такими, но, как говорят, лет шестьдесят тому назад каким-то болонским архитектором (29) им придана была удивительно красивая форма. По главной части (nel principio) города протекает речка, по имени Неглинная (Neglino), на которой стоит множество мельниц и которая, при впадении в р. Москву, образует остров (isola), где искусством одного итальянского архитектора была воздвигнута крепостная стена, с башнями поразительной красоты. Этими двумя реками омываются почти три части города, а остальная обведена весьма широким рвом, наполненным водою, отведенной из тех рек. Этот город защищен и еще одной рекою, называемой Яузой (Jasuasa; Josuata), которая, протекая несколько ниже города, сливается с р. Москвою (30). Эта река (31), протекая к югу, впадает в Оку или (seu) Волгу, которая в древности называлась Ра (Rha); она берет свое начало в Гиперборейских горах, откуда вытекает и эта река (32). Там (et ivi) стоит крепость Нижний Новгород (Golena; Gelona), откуда, направляя свое течение к югу, [Ока] орошает поля, смежные с Таной (le campagne vicino alla Tana) (33); оттуда она извиваясь поворачивает направо к востоку и, расширяя русло, впадает в Волгу (34), где и расположена упомянутая крепость Малый Новгород (la nave Giodia minore, Novegradio minore); затем [Волга] стремительно направляется в Бакинское море (il mare di Bauri, Baccu). Волга берет свое начало из неизмеримо обширных болот, называемых Белыми озерами (Laghi bianchi). Они находятся выше Москвы (Mosca) к северу и северо-западу и дают начало реке, которая течет в разных местах [Московии]. Точно также мы знаем, что и из Альпийских гор и источников выходят Рейн, По, Рона и другие бесчисленные маленькие реки. [Итак], из тех озер или болот постоянно и в изобилии текут воды, которые и дают начало Двине (Dividua; Dwina), Оке (Occo; Beco), Москве (Mosco), Волге, Танаиду (Tanai) и Борисфену (Boristine). Волгу Татары называют Эдиль (Edilo; Odilo), а Танаид – Апер (Нaper, Aper) (35); он впадает в Меотидские болота, где лежит торговая местность (dove e terra di trafico). Москва (Mosco) (sic) большим извивом и излучиной идет сначала на восток, потом к западу и, наконец, [став] весьма полноводной, стремительно направляется к югу, в Гирканское море. Выше устьев ее расположен татарский город Астрахань (Citracan) (36), где ведут торговлю Мидяне, Армяне и Персы (37). На берегах Волги есть и еще одна крепость огромной важности, по имени Орда (Horda; Flagra), которая [прежде] была также татарскою. прежние князья владели двумя другими городами, которые стали главными (reali): один – Новгород (Novogrodia), не очень давнего происхождения (della quale non molti anni fa), получил значение главного вследствие чрезвычайного множества зданий, красивого и рыбного озера и прекрасного, старинного и чтимого храма, построенного в подражание св. Софии в Константинополе; другой – Владимир (Valdimonia; Voldimaria), подобно этому ставший главным. Москва же, вследствие всех вышеуказанных преимуществ, является столицей и, находясь в середине государства, отстоит от Венеции на 1.400 миль (38).

Московия, как уже сказано, не производит ни винограда, ни масличных и фруктовых деревьев. Здесь родятся дыни, черешни, вишни, пшеница, рожь, два вида проса (miglio, panico) и разные сорта овощей. Здесь нет какой-либо рудной жилы, золота, серебра и драгоценных камней; [зато] в изобилии имеется медь, железо и свинец. Но природа вознаградила Москвитян, дав им драгоценные меха, которые покупают из гордости и хвастовства люди изнеженные и тщеславные и платят за них чрезвычайно дорого – дело неслыханное прежде, когда они, зная наше тщеславие, продавали [нам] меха за совершенный бесценок. У них водится множество животных, имеются леса, прекрасного качества и богатые травой пастбища, воск и в большом изобилии мед; ибо он не только обильно собирается пчелами в ульи, но им полны в лесу деревья, в [дуплах] которых очень часто находят весьма значительное количество меда (39).

В их лесах живут лютые звери, а в той части, которая обращена к Пруссии, водятся большие и весьма сильные медведи и какие-то животные, похожие на быков: они называются бизонами (besonti). В этих лесах водятся [также] животные, похожие на оленей, но с [особенной] мордой и длинными ногами с несгибающейся щеткою (senza giuntura) (40): их называют лосями (Lozzi). Здесь встречаются множество диких и огромных волков с черной шерстью, другие виды больших медведей и иных бесчисленных животных, о которых я не говорю для краткости (41).

Москвитяне среднего роста, плечисты и весьма сильны; у них синеватые глаза, длинные бороды, короткие ноги, длинные туловища; они очень долго могут ездить верхом (42). Женщин и жен своих они держат не в таком почете, как другие народы: напротив, они обращаются с ними немного лучше, чем с рабынями. Знатные Москвитяне очень ревнивы: они не пускают своих жен ни на пиры, ни на праздники, ни в дальние церкви и едва позволяют им выходить из дома. Другие же [женщины] совращаются за дешевую цену, чрезвычайно расположены к иноземцам, охотно ложатся с ними и отдаются, лишь бы только попросили их (43).

Москвитяне говорят и пишут на Славянском языке (in lingua Schiavona), как Долматинцы, Чехи (Bohemi), Поляки и Литовцы. Передают, что язык этот весьма распространен: ныне он хорошо известен в Константинополе при дворе Султана, и даже в Египте у Султана Вавилонии (il Soldano di Babilonia) его обыкновенно можно было слышать в устах Мамелюков (Mamelucchi) (44).

Москвитяне живут в своих домах скорее богато, чем роскошно, так как им доставляются разные сорта съестных припасов (vivanda), какие только можно потребовать за низкую цену. Две курицы или утки продаются за какую-то мелкую серебряную монету, которая на наши деньги равняется, кажется, четырем сольдо (45). Затем у них в изобилии имеется разных сортов мясо; [зимою] мясо заколотых животных не портится в течение целого месяца. У них водится замечательная дичь; они ловят ее силками, разного рода сетками и при помощи соколов, которые у них прекрасной породы. С ястребами они охотятся не только за фазанами и утками, но даже за лебедями и журавлями, [ибо] у них имеются ястреба и одна порода небольших орлов. Ловится также какая-то птица черноватого цвета (che trae al nero), с красными бровями и величиною с гуся, но гораздо лучше фазана: она называется тетерев (therao). У них обилие рыбы. В Волге водятся огромные и превосходные на вкус рыбы, особенно осетры, называемые Silvani (46). Белые озера дают [также] множество крупной и мелкой рыбы разных сортов и качества (47).

Не имея местных вин, они пьют привозные; поэтому употребляют их только в праздники, на пирах и при богослужении. Высоко ценится у них мальвазия, которую они пьют вместо лекарства или из [хвастовства] роскошью, присущей государям. Удивительно, что напитки эти они получают в бочках через снега Скифии с Крита и из Кадикса; взбалтываемые столькими морями, они ничего не теряют ни в запахе, ни во вкусе, разве что делаются еще лучше. [Простой] народ употребляет особый напиток, из меда и хмеля (48), который, простояв в сосуде долгое время, делается еще крепче. У них в употреблении [также] пиво и напиток, приготовленный из пшеницы, полбы или ячменя – как делают его Немцы или Поляки, - и кто неумеренно пьет его, пьянеет, как от вина. Они употребляют сок вишни, garbe (?) и черешни; он прозрачный, красного цвета и превосходный на вкус; они заботливо сохраняют лед и во время жары обыкновенно кладут его в этот напиток (49).

Москвитяне заключают свои браки – я не говорю о простолюдинах и крестьянах, которые соблюдают то, что и Греки, и с теми же обрядами; но люди знатные (gli huomini honorati), при выходе замуж девушки, обычно поступают таким образом: они устраивают многочисленное собрание из девушек всего государства и выбирают [себе жен] из самых красивых и приличных; и та, которая более всех понравится и придется по сердцу Государю, становится его супругою. Затем и остальные [девушки] постепенно встают и выбираются другими князьями, вельможами (baroni) и военными, которые обращают внимание не на высокий или низкий рост, а только на их красоту и добродетель. Когда же - как это часто бывает – Государю не нужно выбирать жену, князья и другие благородные уступают честь [выбора] наиболее достойному, соблюдая [при этом] те же самые обычаи (50). Если же бывает много равных, они выбирают по жребию, о чем, по правде сказать, я совсем не сожалею, потому что [в этом случае] женщины удостаиваются мужчинами, а не мужчины женщинами, как у нас; чрезвычайно богатое приданое порабощает мужчин, о чем я много сказал бы, если бы [здесь] уместно было говорить об этом.

Москвитяне покланялись прежде (51) богам, именно – Юпитеру, Марсу, Сатурну и другим ложным богам заблудшего (pazzo) мира. Они приняли [христианскую] веру как раз во время отделения Греков от Церкви латинской, и как они прежде заимствовали от них все свои уставы и обряды, так и продолжают следовать им. Они веруют в исхождение Св. Духа от одного Отца; совершают таинство Евхаристии на квасном, а не на пресном хлебе; причащаются под обоими видами; совсем не хотят признавать [значение] добрых дел для душ предков; отрицают чистилище, как плод человеческого воображения; не признают индульгенций, отпущения грехов и тому подобного; во всем остальном они поступают точно так же, как и Греки. Несколько отрицательно они относятся к Иудеям, как к народу, ненавистному нашему Господу Богу. За богослужением у них читаются с возвышения Евангелия и Послания св. Павла. Священники читают поучения и не хотят, чтобы монахи или кто-нибудь другой появлялись на церковной кафедре для состязания о высоких или низких предметах; они хотят видеть [в других] идиотов, считая их вьючными животными: ученые же и люди своеобычные – каждый в отдельности в душе – полагают, по их мнению, что, по воле Божьей, весь остальной мир не должен замечать тех многочисленных заблуждений, которые происходят от недостаточного понимания св. Писания. Они имеют [книги] Ветхого Завета и творения свв. Августина, Иеронима, Григория и Амвросия: все они переведены на Славянский язык (52). Своим [духовным] главой они имеют Константинопольского Патриарха. Их епископы, прелаты и [другие духовные] сановники отличаются набожностью, посвящают себя богоугодным делам (al sacro), умиротворяют ссоры и в силу какой-то [особенной] власти наказывают дурных. У них два разряда священников: одни [из них] переходят с места на место (va hor qua hor la) и ведут более свободный образ жизни, подобно нищенствующим францисканцам и доминиканцам; другие же, приняв устав св. Василия, придерживаются более строгой жизни, ибо им навсегда воспрещено переступать порог своего жилища. за исключением [случаев] крайней жизненной необходимости; они живут в уединенных местах, предаваясь умерщвлению плоти и созерцанию. Простой народ постится четыре раза в год и всякий раз чаще без мяса, яиц и молочных кушаний. Весною, летом – в честь свв. Петра и Павла, в начале осени, в Вознесение нашего Господа, зимою во время Рождественского поста, в среду и пятницу они не едят мяса, яиц и молочных кушаний; в субботу же не постятся. К храму они относятся с таким благоговением, что, кто ночью полежит со своею женой, не может войти в него, не вымывшись предварительно в бане; поэтому молодые глупцы часто посмеиваются над священниками. Три (?) раза [в год] народу раздается [в церкви] хлеб, частицы которого, по их мнению, помогают при некоторых болезнях: в Рождество св. Иоанна Крестителя, в Пасху, Богоявление и в пятницу на первой неделе Великого поста (il vener(di) santo). У них есть также обычай в сильный холод на берегах застывших рек совершать торжественное богослужение, и затем с пением псалмов окроплят [верующих] святой водою: они очищают ее, святят с разными обрядами и ломают лед; поэтому счастлив тот больной, который может здесь окунуться [в воде] с твердой верой, что это избавит его [от болезни]. Они хоронят мертвых по нашему обычаю, но без пышности и даже не в церкви, ибо считают это ее осквернением: для этого назначения у них имеются кладбища; подобно нам, они оплакивают покойников сорок дней (53).

Кроме вышеперечисленных, у них имеются в переводе разные книги св. Писания и много исторических сочинений, [трактующих] как о Римлянах, так и о других [народах]; у них нет философских, астрологических и медицинских [книг]. Врачи лечат по опыту и испытанными лечебными травами (54).

Они ведут счет годам не с воплощения [Бога Слова] или Рождества [Христова], как мы, а с сотворения мира; и первым месяцем в году у них считается сентябрь, тогда как в Италии – январь (55).

Наш Князь и великий Император, по имени Иван Васильевич (Givanni di Basilio), имеет от роду 27 лет, красив собою, очень умен и великодушен. За исключительные качества своей души, за любовь к нему подданных и великие дела, совершонные им со славою в короткое время, достоин он встать на ряду со всеми другими государями нашего времени, если только на превосходит их. Поэтому за величайшие и знаменитые победы, одержанные его предшественниками, и за свои собственные он стал называться “Светлейшим и Славным”. Он победил Ливонцев, имевших в союзе с собою семьдесят два (56) города (57), разбил Черных Татар и Вогуличей (Ugolici; Hugolici) – прежних Гиперборейцев, - так что теперь они охотно подчиняются ему (58). Он вел также продолжительную войну с так называемыми Югрскими (Nugri) Татарами (59), которые были весьма сильны войсками и богатствами, но вследствие внутренних смут лишились своего могущества и значения и сделались его данниками. Так называемые Казанские (Casami) Татары, живущие за Волгой, также подчинились Москвитянам, которые, таким образом, сделались их господами и покровителями. Татары Пермские (Permei) и Печорские (Piceri; Piceni) еще недавно были язычниками и почитали идолов; теперь они покланяются Нашему Господу и состоят данниками Москвитян (60). Император покорил большой татарский город Астрахань (Citracan), расположенный на р. Волге и известный своею торговлей: здесь конкурируют Мидяне, Армяне и Персы, [устраивают] базар и ведут большую торговлю (61). Он взял знаменитую татарскую крепость на Волге, Орду (Ordan), и Казань (Cassano), откуда и получила свое название Орда Казанских Татар (Orda di Tartari Cassani) (62). В пустынной местности, на границе с [областью] кочевых Татар, он построил крепость [Василь-]Сурск (Saricto; Sarcito), отстоящую от Казани на 150 миль (63). Во всех упомянутых крепостях он основал 9 московитских колоний, а их прежних жителей перевел во [внутренние] области Московии и таким образом обезопасил свои границы. Он покорил бесчисленные народы, занимавшие [все пространство] вплоть до Скифского моря на три (64) месяца пути (65). Император ведет большую войну с Перекопскими Татарами (gli Tartari Piecopiti), которые живут в Херсонесе Таврическом у Ахиллова Бега (66) и владеют лигурийским городом Кафой (Caffa), который в древности назывался Феодосией. С давнего времени они были в подчинении у Московских [Великих] князей, но [потом] возмутились и признали своим Государем [того], на дочери которого женился турецкий Султан Селим. Своею верой и обычаями они походят на Турок (67). Теперь они опечалены и измучены [войною]: Император уничтожил очень многих из них; он и совсем истребил бы их, если бы великий турецкий Султан не оказал им помощи. Великому князю и Императору охотно подчиняются многие народы; для краткости не буду называть каждый из них в отдельности.

Отец Императора вел большую войну с Королем Польским, и оба они нанесли друг другу большие потери (68). [Потом] они примирились; но ныне, по просьбе турецкого Султана, [Король] нарушил мир, о чем узнаете ниже. Войска Императора стяжали себе славу и известность и еще более увеличили их, соединившись с Софии (Sophi), ко вреду Турок. Об этом будет сказано ниже.

Титул Императора таков: “Иван Васильевич, Император и повелитель [всея] России, великий Князь Московский, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, Повелитель и великий Князь Нижегородский, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ржевский (?), Бельский, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Обдорский, Кондинский и иных (69).

Император руководствуется своими несложными законами, по которым он с величайшею справедливостью царствует и управляет всем Государством. Они соблюдаются так хорошо, что никто не смеет нарушать их произвольными и хитроумными толкованиями. Для разбойников, убийц и злодеев определены строгие наказания (pene ordinarie); преступников же, как и должно, подвергают пыткам (70).

Наш Император запросто разговаривает и обращается со всеми; он обедает со своими вельможами (baroni) всенародно и с истинным благородством; с царским величием он соединяет приветливость и человечность. Не столах [у него] можно видеть множество серебряных позолоченных сосудов, тяжеловесных и ценных. У Императора нет обыкновения окружать себя стражею, и он нигде не держит ее, кроме как на границах [государства], потому что жители столицы хорошо и верно несут караульную службу. На каждой улице имеются свои ворота и рогатки (serragli), так что ночью нельзя ходить по городу, не имея при себе светильника (lume). [Императорский] двор всегда полон разного рода государями (signori), князьями, послами (oratori) разных государей и солдатами: они являются [сюда] во всякое время, чтобы почтить двор и находиться в свите Императора (71).

Молодежь упражняется в разнообразных играх, весьма близких, однако, к военному искусству; она состязается, напр., в бегании [взапуски], кулачном бою, верховой езде и т.п. В каждой игре есть своя награда, и особенная честь оказывается тому, кто лучше всех владеет луком (72). Игры в карты, кости и т.п. [здесь] не в употреблении, вследствие совершенного запрещения их на зло нам, Итальянцам, у которых от такого беспутства сумасбродные юноши приводят к разорению бесчисленные семьи, а бедные и несчастные солдаты едва в состоянии заплатить свой проигрыш.

Но в рассуждении о военном искусстве уместно, кажется, сказать [о том], как Москвитяне упражнялись в нем прежде. Их лошади ниже среднего роста, сильны и быстроходны. На них они обыкновенно сражались копьями, железными палицами, луками и стрелами. [Войска] были немногочисленны, [воины] носили оружие за спиною, а тело хорошо прикрывали круглым или четырехугольным щитом, подобно Туркам, Азиатам и Грекам. Некоторые из низ – правда, немногие – носили латы и остроконечные шлемы. Их манера сражаться состояла в том, что они, подобно Скифам, спасаясь ранили неприятеля; они считали постыдным побеждать врага обманом, скрытой хитростью и из засады; сражались же храбро и как на поединке (con disfide reali) (73). Они выказывали известного рода великодушие, соединенное с жестокостью, и презирали ту храбрость, которая вытекала из каких-либо преимуществ, не признавая победу полной и настоящей, раз она одержана обманом и хитростью. Такой способ победы они называли боязнью, трусостью и предательством; [тогда как] умение и искусство начальника они видели в захватывании прежде [всего] мест для стоянки войск, [которые должны были] не выходить из повиновения и не покидать [поля] сражения без приказания начальника, никогда не сражаться на неудобном месте, совершено не двигаться, когда их вызывают [на бой] и совсем не прятаться в засаду. Все такие приемы они осуждали, и победу, одержанную посредством хитрости и уловок, не считали настоящей.

В настоящее время наш Император Иван [Васильевич] много читает из истории Римского и других [государств], отчего он научился многому. Он также часто советуется с немецкими капитанами и польскими изгнанниками, и для собственной пользы взял себе за образец Римлян, которые, благодаря хитрости, побеждали в битвах дикие и ужасные народы. Войско свое он устроил по примеру Французов и из Татарии выписал превосходных скакунов, которые по величине и дикости не уступают лошадям стран (del mondo). Когда произведен был смотр войскам, то оказалось, что в них насчитывается в настоящее время 3.000 тяжеловооруженных и 10.000 легкой кавалерии (что представляется крайне удивительным), 20.000 конных стрелков на саксонский образец: они называются по нашему Ferranchi (74), [при чем] из них особенно [выделяются] стрелки (? alciati; alvati), которых хочется обозвать убийцами (occisori d’ huomini); 30.000 стрельцов (по образу швейцарских), которые постоянно обучаются для службы Императору: они освобождены от налогов и пользуются большой властью над другими. Государь, поощряя обыкновенно истинную доблесть, не забывает и в военное время щедро и достойно награждать заслуженных солдат; но не обнаруживших на войне этих качеств (75) он клеймит вечным позором (76). Солдаты, получающие даже небольшое жалование, называются наемными, хотя бы они и совсем не заключали письменных условий; однако, юношей, способных сражаться, у них очень много, так что Москвитяне превосходят всех других численностью людей и лошадей; и я в непродолжительное время своего пребывания здесь видел два конных войска, каждое в 100.000 человек, что, хотя и может показаться невероятным, однако, это чистая правда. Император обладает теперь многочисленной артиллерией (77) на итальянский образец, которая ежедневно пополняется немецкими служащими, выписанными сюда на жалование. Она в достаточном количестве снабжена бомбардирами, превосходно устроена, обучена и постоянно упражняется, получая известные награды и отличия. Наконец, она снабжена всевозможными боевыми снарядами, какие имеются в настоящее время и у других государей.

Многие нации и могущественные народы, окружающие это великое Государство, побуждают меня сказать о них несколько слов, ибо мне кажется, что очень важно познакомиться с ними для понимания этого, поистине утомительного моего донесения, которое, чем больше я обещаю говорить о них, тем становится обширнее. Итак, начинаю.

К востоку от р. Волги тянутся обширные пустыни и равнины, населенные Скифами, т.е. Татарами и Амаксобиами (Amaxobii) (78), народом зверским и диким. Они вечно кочуют с места на место, ибо у них нет ни замков, ни городов, ни рвов, ни укреплений, которые им нужно было бы защищать; но у них бесконечное множество конных стрелков из лука, которые в сражении обыкновенно не щадят неприятеля. Они не были знакомы с богатствами и не умели ценить их, подобно тем, которые жили в кибитках, покрытых кожами и войлоками (79). Теперь же, благодаря соседству с другими народами, они несколько цивилизовались, лучше ценят богатства и жизненные (humane) удобства; поэтому они сильно страдают, привыкая переносить холода и вечные снега. Они питаются дичью и кониной, которую чаще всего едят в сыром виде. Солнце, луну и звезды они почитают за богов, потому что не имеют понятия ни о какой другой религии; но со времени их Императора Тамерлана (Tamberlano; Tamerlane), известного также под именем Темир-Кутлу (Thermir-corlilu; Temir-colu) из Самарканда (Servaconda; Samarcanda), который в одном большом сражении счастливо победил Баязета (Bajeserl; Bajazet) Оттоманского () и со своим победоносным войском разграбил Азию и Сирию, - они приняли в известных чертах, указанных им, три закона – еврейский, христианский и магометанский. Когда же скончался Император Тамерлан, (81) упомянутые выше Татары вернулись в свою обширную страну, по которой большие путешествия совершают, руководясь звездами, чего другие, [пожалуй], и не сделали бы; но поступая так, можно быть уверенным в безопасности за свою жизнь. Они делят свое государство (dominio) на орды, из коих каждую можно назвать собранием (vagunanza) народа [в одно целое], подобно Гризонам (Grisoni) и Швейцарцам, которые делятся по кантонам. Их орды безграничны, ибо Татары эти занимают все равнины по направлению к Восточному океану (l’oceano orientale) вплоть до весьма известного города (citta) (sic) Китая (Cataio). Во главе каждой орды стоит предводитель (capitaine), [получающий власть] по наследству от родственников или вследствие [своей] храбрости, ибо они часто воюют с соседями, а из-за власти и между собою (82). Ныне же потомок вышеупомянутого Тамерлана, Тигран (Tigrane), пользуясь своею известностью и расположением [к нему] многих орд, которое он приобрел благодаря какой-то своей суеверной религии и [особой] форме правления, захватил власть над многими татарскими ордами, как будет сказано [об этом] ниже.

Перекопские Татары (Tartari precopiti) пришли с Волги, где у них было много государей скифского происхождения, которые, разделив, наконец, власть между собою, владеют [ныне] обширными странами. Но Мигарет Монгарский (Modeto Migareso; Migasetto или Migaretto Mongarese) в недавнее время пошел [войною] на Тану, имея .000 конницы; победитель разграбил [сначала] область у Меотидского болота, потом у р. Брисны (Brisna), и овладел Херсонесом Таврическим, где находится Феодосия, называемая ныне Кафой. Этот Мигарет, чтобы безопасно держаться в Европе против Поляков (Polacchi) и Роксолан (Rosolani), вырыл ров, [длиною] в милю, от Цабаки (Zabacha; Tubacha) до Великого моря и укрепил его постоянным валом, который называется “Ахилловым Бегом” (il Dromo di Achille) (83).

Есть еще так называемые Серемийские (Seremii) Татары (84), живущие в Ваике (? Vaica; Rassia); они весьма богаты и хорошо вооружены; ныне они подвластны Москвитянам, как уже было сказано [выше]. Есть там также Татары Казанские (Cassamii; Cascarii), живущие за Волгой; Татары Пермские (Permii) и Печорские (Piceri); также Татары Югрские (Hugri) и Вогульские (Huguhici) (85). К северу [от них] живут так называемые Каламские (Scalmi; Scalami) Татары (86), а за ними – бесчисленное множество других.

Татары Ногайские (Nogai; Istogai) в настоящее время весьма известны своими богатствами и военными силами; у них нет Государя, но ими управляют лучшие, мудрые и опытные мужи, как и в нашей светлейшей Республике Венецианской (87). Ногайские Татары живут немного далее к югу по направлению к Гирканскому морю (88); у них есть прекрасные крепости и города; сами они весьма цивилизованы.

Татары Джагатайские (Zagattai) по своей знатности превосходят всех других Татар (89). В их [владениях] находится Самарканд (Sarmiconda), город большой, знаменитый и известный своею торговлей; через него протекает неизмеримо огромная река Яксарт (Ixarte), которая, выходя из Согдианы (Sogodiana) и Индии, течет на протяжении 100 миль и впадает в море (90). Не в очень давнее время Джагатаи вели большие и опасные войны с Персидским царем Софи (Sophi; Sofi), который боится их, как и Селима Оттоманского: этому Селиму, Императору Турок, он отдал в добычу Армению и столицу своего государства Тавриз (91). Джагатаи проявляют ныне такое же величие [духа] и снова стали друзьями Софианцев (Sophini; Sofiani), заключив с ними как бы договор.

Есть там также острова Оркадские (Orchade) и Норвегия (Norvegia; Novergia); в том заливе (?) бесчисленное множество островов. Готия (Gotia) знаменита Готами (Gotti); есть там Зеландия (Scelandia), называемая теперь Скандинавией (Scandavia), откуда, как полагают, вышли Лонгобарды. На этом острове (92) находится город Кьобен[-гавен] (Cobena; Tebena), королевская резиденция, отстоящая от Норвегии на расстоянии одного дня морского пути.

Есть там еще Лапландцы (Caponi; Laponi): они низкого роста, с безобразным лицом и приплюснутым носом, [отличаются] тупостью и одарены необыкновенной быстротой ног. Они ведут самый жалкий образ жизни, так что даже Москвитяне, их соседи, не знают их и не дают себе труда узнать. Имеющиеся у них горностаевые меха они обменивают на разного рода товары. Избегая всякой торговли и [даже] вида купцов, они производят обмен [таким образом: на условленном месте] оставляют товары, а сами скрываются; и им нравится тот из посланных [купцов], кто справедливо выменивает (93).

Кроме вышеназванных народов, есть там также Пигмеи: когда они достигают полного развития, то [своим ростом] не превышают нашего мальчика десятилетнего возраста. [Это] – народ трусливый и боязливый; свою речь они выражают только щебетанием; да и [вообще] они похожи на обезьян (94).

Россияне (Rossiani), Поляки, Венгры и Трансильванцы (Transilvani) – все это народы, родственные нам. Нужно сказать, что дальняя (ulteriore) Россия, называемая Белой, подвластна Москвитянам; часть е принадлежит им, а часть – Полякам.

Есть там еще Литовцы, которые почти последними из [всех] европейских народов оставили язычество, что произошло в княжение Витовта (Visoldo; Vitoldo). Народ этот славился своею конницей, от которой Польский король получает большую помощь; вся конница их легкая.

Кроме вышеперечисленных, есть там еще иные народы, с которыми трудно познакомиться во время путешествия по этой стране. О них ходят баснословные рассказы, несмотря на то, что нет возможности побывать в их пределах. У океана, как рассказывают, живет какой-то народ, который большую часть [времени] проводит в воде и питается исключительно сырою рыбой. Эти люди, подобно рыбам, покрыты чешуею и, вместо [членораздельной] речи, издают какой-то свист. Одного из них я сам видел в Нормандии, как, [впрочем], видели и многие другие; поэтому я и могу утверждать, что он похож на чудовище; таким я вам и описываю его.

Есть там также Сетрипоны (Setriponi), народ зверский и свирепый. Они совсем лишены способности членораздельной речи и цивилизации, и едят в сыром виде пойманных ими людей. Они живут среди неприступных гор и дремучих лесов, куда они скрываются, когда на них нападают. Одеваются они в шкуры медведей и других зверей. У них свирепое лицо, распущенные волосы, пронзительный и невнятный голос. Увидев что-нибудь необыкновенное, они страшно мычат (95). Я видел одного из них, [пойманного] живым и привезенного в Норвегию (Orbegia; Norvegia); он всех удивил и поразил. Кажется, он был молод: лет двадцати, ростом 20 футов, весь в волосах, большие и красные глаза. Он наводил страх и ужас на тех, кто на него пристально смотрел. В конце концов, в нем было больше звериного, чем человеческого.

На севере и северо-западе лежит вечно-туманная страна. День там короче трех часов. Здесь живут дикие и боязливые племена. Рассказывают также, что за мертвым морем (il mar morto) [царит] уже вечная ночь. Однако и здесь живут люди (gente). Они бывают здесь недолго, но все время действуют с уверенностью, ибо наш Император для исследования всей [этой области] послал [сюда] сведущих людей.

Чрезвычайные труды, предпринятые мною в целях открытия нового, почти небывалого пути в Индию для вызова оттуда пряностей, [привели меня к тому, что] после многих затруднений, забот и [даже] опасности для жизни я нашел, что из далекой Индии можно провозить пряности вверх по р. Инду, и пройдя через горы (что составляет непродолжительный путь), плыть по широкой реке Бактрян, Оксу (Osio), (96) которая берет свое начало почти из тех же гор, что и р. Инд, и впадает большим потоком, в Гирканское море у порта Страны (Straia; Strana) (97), увлекая за собою множество рек. От порта Страны идет легкий и безопасный путь до Астраханского базара и устья р. Волги, [текущей] в противоположном направлении от р. Инда; [потом] все вверх по Волге, Оке и Москве до главного города Московии, [оттуда] сухопутьем до Риги (Righa; Niga), наконец, по Сарматскому морю (nel mar di Salmatia, Delmatia) (98) и р. Танаиду (Tanai). Отсюда по Большому морю (mare maggiore) (99) пряности легко можно было бы перевозить в Венецию. Таким образом, можно было бы повредить Лузитанцам, которые, подчинив себе большую часть Индии, владеют всеми рынками и скупают пряности. Они стараются для Испании, продавая их много дороже обыкновенного; поэтому по всем берегам Индийского моря они держат военные корабли для наблюдения за тем, чтобы сюда не приходили другие; так что посторонних [здесь действительно] мало, и они оставили эту торговлю, которую [прежде] вели через Персидский залив, вверх по р. Евфрату и через Аравийский морской пролив по течению р. Нила в наше море (100). Таким образом, они снабжали всю Азию и Европу товарами лучшего качества и за более низкую цену, нежели Португальцы, у которых пряности от долгого пути и продолжительного лежания в лиссабонских складах теряют свою силу, вкус и естественный запах; но что всего хуже, [так это то, что] они всегда оставляют для себя лучшие и более свежие [товары], обыкновенно пуская в продажу испорченные и старые (101).

Кроме того, нашлись некоторые отважные люди, готовые открыть Океан с этой стороны: они рассказали, что р. Двина (Dividua; Dwina), увлекая за собою множество рек, стремительным течением направляется к северу, где находится такое неизмеримое море, что, плывя из Индии в Китай (Catagio; Catajo) вдоль правого берега, можно удобно пройти [сюда] с кораблями; ибо Китай находится на самом отдаленном востоке, почти на одной параллели с Тагоджею (Zacagia; Tagogia) (102). Лузитанцы познакомились с Китаем в Индии во время своих [морских] переездов от Молуккских островов до Золотого Херсонеса (103), [предпринимаемых ими] для захвата пряностей; они привозят [также] собольи меха. Все это указывало отважным людям на [новый] путь, и они представили себе, что Китай совсем не так далеко отстоит от берегов Скифии (Schiria; Siria) (104); поэтому рассказывали, что там есть путь еще более легкий, нежели описанный выше, и намеревались совершить по нему новое путешествие; причем некоторые (105) опытные космографы. желая проверить их и облегчить им путешествие, [сами] пустились в путь.

Поэтому для поощрения их наш Император Иван (Juan) назначил большие награды, в надежде, с открытием пути, устроить водное сообщение, отчего сильно возрастут таможенные сборы и пошлины, а цены на пряности, которые его Москвитяне употребляют в большом количестве, значительно понизятся (106). [Словом], все очень рады и возлагают [на это] большие надежды. Наш Господь Бог ведает все, и пусть будет так, как Он соизволит; если же в наши дни Он посылает нам такую радость, то Его милость, можно сказать, проявляется во всяком открытии великих тайн Космографии; и я, благодаря Его милости, с большею уверенностью и подробнее могу обо всем уведомлять вас.

Исключительные по своим размерам военные приготовления, начинающиеся здесь, и [все] ужасное, что совершается по этой причине, побуждают меня написать, почему, по моему мнению, и вам не следует оставаться в полном бездействии. Недавно получено достоверное [известие], что Король Испанский собирает огромное войско и делает необыкновенные [военные] приготовления (107), что во Франции религиозные волнения (108), а Император (109) находится в совершенном бездействии и не может оказать помощи: оттого он и стал данником Турецкого Султана, к позору Римской Империи. Это было для меня так неприятно, что я едва не умер от горя. Почти такое же впечатление произвело это [известие] и на нашего Императора, однако он не поверил ему и несколько успокоился. Поэтому я ясно доказал ему всю невозможность подобного происшествия, ибо, если бы Римский Император, по своему малодушию, и захотел совершить этот позорный поступок, могущественная Германия никогда не дала бы на то своего согласия; почему наш Император нарочно отправил послов, чтобы удостовериться в этом. Бегство Баязета (Bayfir; Bajazet) от отца давало оружие в руки азиатам (110); думали, что то же произойдет в Европе и Африке, и что начало этому уже положено, ибо наш Император разбил на голову Перекопских Татар, изрубив на куски (tagliandone a pezzi) более 30.000 человек; он и совершенно истребил бы их, если бы Турецкий Султан не оказал им помощи, ([правда], более на словах, чем на самом деле) (111). Поэтому наш Император поклялся совсем истребить их, а потом начать войну против самого Султана, как несправедливо и из [одной] жажды крови захватившего Греческую Империю. Но нашего Императора сильно беспокоило [то обстоятельство], что Король Польский, по просьбе Султана, нарушил с ним перемирие. Ныне он жестокими набегами опустошает Польшу, для чего поднял татарских кочевников, которые [прежде] постоянно разоряли его страну (112). Поэтому он не преминул начать большие приготовления к войне, чтобы обрушиться (per ruinar; rovina di) на Польского Короля, который опасно заболел и оттого начал переговоры, в твердой надежде на успех; ибо Бог хочет этого для спасения [всего] христианства; и если это случится, в будущем году вы услышите о величайших событиях (113). Теперь наш Император ведет переговоры с Софи [Персидским] о войне с Турками, предлагая, в полном согласии с ним, прекратить все другие войны и стремиться к разорению Перекопских Татар и Турок, а также к сильному опустошению их страны всякого рода военными вступлениями. Софи делает большие приготовления к войне с Турецким Султаном; а чтобы быть более свободным, он заключил соглашение с Джагатайскими Татарами, [прося] их не только позабыть взаимные обиды, но и помочь ему против Турок. Это те самые [Джагатаи], которые при Селимее Оттоманском наделали столько хлопот Софианцам (Sophiani), что те в отчаянии оставили Армению и столицу Тавриз в добычу Туркам. Софи привлек на свою сторону также и дикие народы Грузии (Giorgiani popoli ferocissimi): они христиане, и способны не только защищаться, но и нападать на Турок. У них не было прежде на артиллерии и ружей, ни многочисленного войска; но теперь они стали весьма способными [к ведению войны] и прекрасно снабжены всякого рода оружием и артиллерией. Софи также в хороших отношениях с Гирканцами (Hircani) (114), Аланами (Allani), царем Босфорским, ([государем] весьма дикого народа) и другими народами и государями. Говорят, что Турецкий Султан объявил войну царю Софи и, к [большому] вреду его, пришел [в Персию] с войском более, чем в 500.000 человек; но [до сих пор] не имел с ним даже небольшого столкновения: не потому, что был неподготовлен, а вследствие недостатка мужества. Третий сын Софи такой храбрый и прекрасный полководец, что и [сам] он, и почти все его поступки служат предметом удивления и восхищения для всех. Турецкий Султан всячески старается разузнать о настроении Татар, но ему ничего не удается. Кажется, Бог, счастье и весь свет благоприятствует Софианцам. По этому можно судить, что, как бы Султан не хвалился, он не будет иметь успеха, терпя постоянные неудачи в войне с Софи. Что последует [за этим], вы узнаете из многих других источников.

Наш Император, заключив перемирие или мир с Королем Польским, [все свои] военные приготовления направил против Татар и Турок. Между царем Софи и им, как уже сказано выше, достигнуто прочное соглашение, так что, опустошая [владения] Турецкого Султана со многих сторон, они надеются одержать [над ним] победу, пользуясь которой, один может изгнать его из Европы, другой – из Азии.

Тигран, сын Алипета Альвиранского (Alipeth di Alciozane, d’ Alvirane), потомок великого Тамерлана из Самарканда (Sermiconda), Императора Татарской Орды, родился от матери-христианки, которая воспитывала и обучала его до 15 лет. Потом воспитание его перешло в руки наставника-магометанина, который [прежде] исповедывал иудейство; [таким образом] он познакомился с тремя религиями. После того, как отец его, изгнанный из Самарканда [враждовавшими] партиями, [почти] умирал, Тигран чудесным образом спас ему жизнь, вернулся [затем] в одну из Татарских Орд в земле Орбадже (Orbagia) и здесь, вдали от общения с людьми, предался занятиям. В течение своей жизни он дал этому народу, под именем религии, понятия о почестях и богатствах, удовольствиях и удобствах утонченной жизни, называемой людьми дарами человеческого счастья, [понятия] о том, что есть истинное несчастье и насмешка судьбы. С удивительною твердостью духа он переносил бедствия, и, однако, проповедью своей суеверной религии, быть может, не совсем понятой, и распространением некоторых своих мнений он никого не убедил [в том], что после смерти – будь то еврей, христианин или магометанин – нельзя войти в Царство Небесное без соблюдения всех трех законов, т.е. Ветхого Завета, Нового и Алькорана. Эти три закона, данные людям божественным хотением, совсем не противоречат друг другу (кто захочет их правильно понять), но один прекрасно поясняет другой. Моисей обещал [пришествие в мир] ожидаемого Христа, а Магомет, разъясняя Евангелие, говорит, что он пришел не нарушить закон, а исполнить его; кроме того, он говорит: “я имею сказать вам многое, что не написано в книге этой”. Таким образом, [эти] законы нисколько не противоречат друг другу, но хорошо согласованы [между собою]; и так как на принятие их миром была божественная воля, то они будут в силе еще [целые] столетия. Разделение этих законов произошло по людской злобе, в противность воле божией. Многие тонкости их произвели [потом] такое разделение, раздоры и раскол, какие мы наблюдаем в настоящее время; ибо учение это было разъяснено при помощи вероломных еврейских раввинов, мелочных и придирчивых христианских богословов и грубых (bestiali) магометанских толкователей. Одни и те же законы сами собою разделились и были по разному истолкованы Евреями – караимами и талмудистами (Abducei et Subducei), Христианами – папистами и лютеранами, Магометанами – суннитами и [последователями] Али (Ali) и, без преувеличения говоря, другими бесчисленными сектами и толками (divisioni), упоминать о которых было бы слишком долго.

Тигран убеждает поэтому в необходимости обрезания, установленного, подобно крещению, издавна. [Последнее] нужно [совершить] над человеком в тридцатилетнем возрасте в реке и с произнесением простых слов, т.е. “во имя Отца, Сына и Св. Духа”. Должно соблюдать не субботу, воскресенье или пятницу, как поступают Евреи, Христиане и Магометане, а четверг, когда Господь Бог закончил творение мира; в этот же день истинный Сын Его, принося в жертву самого себя, причастил своих учеников. В указанный день нужно совершать жертвоприношение над агнцем, телицей или другим животным, и только по совершении этого человек в воспоминание должен причаститься хлебом и вином. Молиться следует простыми словами и три раза в день, т.е. утром, в полдень и вечером должно прославлять и благодарить Бога. Молитва “Отче наш” необходима для спасения души; другие же – псалмы, молитвословия и гимны, как творения благочестивых людей нужно петь в память событий, совершившихся во исполнение закона. Поклоняться Богу должно не в каком-либо храме, а под открытым небом, как этому учили Моисей и Иисус Христос; [последний] говорил, что одни поклоняются горе, говоря с нею лицом к лицу, другие – Отцу. Человек во время молитвы должен обращаться лицом к востоку, ибо так молился Моисей.

Брак – зло, ибо мужчину, рожденного свободным, он делает рабом, а женщину – рабыней; [но] Бог хочет, чтобы все мы были свободными, и человек, рожденный свободным и свободной, есть истинный сын природы. Замужняя женщина во время своей беременности, под угрозой смерти, не иначе может отдаваться другому, как после развода со своим прежним мужем, - и когда она откажет ему, жрец производит замену и отдает эту женщину другому; таким образом, все раздоры и драки, происходившие между женой и мужем, прекращаются. В браке, который заключает мужчина с женщиной, не следует давать какое-либо обещание, ибо оно нарушает истинный брак человека, заключаемый единственно для рождения детей. Обет целомудрия противоречит повелению Бога: растите, размножайтесь и наполняйте землю; [противоречит он] и природе, которая требует того же. Целомудрие, соблюдаемое для служения Богу, не должно отличаться строгостью; обязанности, [предписываемые] религией, есть плод человеческого измышления и ежедневно нарушаются плотью. Монастыри, это – клоаки чувственности, ибо [иноки] грешат более помыслом, нежели телом, что противно и Богу, и всему свету (agli huomini del mondo).

В праздник четверга не следует плясать, петь, играть на музыкальных инструментах, забавляться играми или вообще заниматься [каким-либо] пустым делом; [этот день] человек должен [посвящать] исключительно благодарению Бога от всего сердца.

Детей следует воспитывать всех вместе, ибо и природа безразлично питает всякого рода травы, растения и животных; точно также и человеку нужно без всякого различия воспитывать детей, [рожденных] по его подобию; не следуя [в данном случае] природе, он презирает [тем самым] свой собственный образ.

Жрец должен быть старцем лет 50-ти и всегда отличаться хорошим образом жизни. Жрецы совершают публично жертвоприношение и причащают только мужчин; женщина ни в коем случае не может приобщаться, ибо и Иисус Христос не причащал женщин. Они обязаны являться на жертвоприношение и молитву, потому что все вообще мужчины и женщины, добрые и злые духи, присутствовали при жертвоприношении, которое совершил над собою сам Сын Божий. Бог имеет попечение обо всем, а человек заботится сам о себе; сначала он должен трудиться для Бога, и [лишь] после этого браться за свое дело.

Этими и тому подобными наставлениями Тигран, при помощи развращенных людей и искаженных обязанностей древних законов, снискал себе такую славу выдающегося праведника, что [сделался предметом] прославления и восхвалении сначала со стороны священников, а потом – поселян; многие же дошли до того, что он стал казаться им сверхчеловеком; таким образом, постепенно и как бы против его воли слагалось мнение о его добродетели и святости. Руководя соседними ордами, Тигран наполнил всю ту землю своею славою и собственными чудесами; когда же этого показалось мало, было объявлено его новое толкование трех законов. Лица, способные воспринять это учение, были убеждены и утверждены в вере к нему постоянными публичными и частными беседами; и они признали его, [ибо думали]. что за неверие будут подвергнуты адским мучениям. Таким-то образом Тигран руководил этим непостоянным народом по своему желанию и вел по пути суеверий, пользуясь [для этой цели] своей красивой и сильной речью, прекрасным лицом, величием и знанием человеческого духа. Его считали ближе к богам, нежели к людям, и он снискал себе имя Пророка и истинного истолкователя законов. Вместе с тем, он [пользовался] таким огромным влиянием не только среди черни, но и у многих благородных и богатых людей, которые с первого же раза были поражены новизной этой суеверной религии. Чтобы представить их привязанность к оставляемому ими старому учению более почетной и высокой, он превозносил его, как истинно добродетельное и достойное, ибо, кроме красоты, он, как выдающийся притворщик, поражал всех своим нравом. Он также показывал вид, что не стремится к достижению богатств, славы и власти, и это было причиною, что его последователи передали все [это] в его руки; некоторые же потому еще более содействовали ему, что он [часто] повторял имя великого Императора Тамерлана и [говорил] о своих чудесах в некоторой надежде на то, что многие орды провозгласят его Императором. Вследствие этого слава его возросла в короткое время, а расположение [к нему] людей способствовало укоренению [среди них] упомянутого его еретического учения.

Тигран образовал огромное войско, [состоявшее] более, чем из 100.000 человек, и почетными подвигами [своими] снискал [себе] величайшую славу, ибо воины его смело совершали доблестные и славные подвиги. Разграбив неожиданно во время войны некоторые богатые народы, хорошо снабженные оружием, он наделял им свое войско, которое большею частью было безоружным; а завлекая воинов добытыми богатствами, он тем самым с каждым днем увеличивал и приобретал себе большую славу. Тиграна стали называть Императором свободы (Imperatore di liberta) и истинным истолкователем законов.

Все народы, добровольно подчинившиеся ему, он освободил от сборов, пошлин и [всяких] тягостей, как недостойных истинного Императора. Он говорил, что, кто устанавливает такие налоги, - не истинный Император, а народный тиран; что желательна [лишь] десятина, которую Бог требует по всем трем законам и что она необходима для покрытия расходов в мирное и военное время. На все места он назначал военных, людей мудрых он выбирал для управления, а молодых и сильных – для войны. Он хотел не той силы, которая охраняла бы лично его – что недостойно истинного Императора, - но людей храбрых, которые защищают величие государства. Его войска и солдаты были переписаны, хорошо организованы и получали от него большие отличия. Каждая орда поставляла соответствующую часть воинов, и он охотно принимал тех, кто [добровольно] подчинялся ему: таким он предоставлял свободу, [заставляя] их платить десятину, поставлять записных солдат и получать от него законы; кто же поступал иначе, тех он отдавал в добычу своим воинам. Поэтому все призывали его и желали [подчиниться] ему; и он вместе с ними наводил на всех сильный страх. Ежедневно к нему присоединялись новые орды, так что, имей он артиллерию и стрелков, не прошло бы и много времени, как Азия и Сирия услышали бы шум его войска, как это было при Тамерлане. Когда это случится, вы узнаете в другое время.

Из Каспийских гор вышел также какой-то новый многочисленный народ, который яростной войной беспокоит своих соседей. Говорят, что это новые иудейские племена, что еще Александр Великий, призывая Бога Израиля, запер их в упомянутых горах. Но так как я не имею точных сведений об этом народе, то не буду говорить о нем особо; быть может, вы лучше узнаете о нем из других источников.

Среди многих предметов и рассуждений я не могу умолчать об одном факте, который принимают здесь за истинное происшествие; и так как о нем нельзя говорить без смеха, то, думаю, и вы точно так же отнесетесь к нему. Я уже говорил вам, что в Московии в большом изобилии водятся пчелы, которые живут не только в ульях (они употребляются [и здесь]); но встречаются огромные деревья, полные меда, оставленного пчелами; и его иногда бывает так много, что он в иные годы образует [так сказать] озера. Один крестьянин упал в огромное дупло дерева, где в большом изобилии находился мед; не успел он опомниться, как погрузился в него по горла. Он кричал о помощи, но никто из путников не мог услышать его. В такой нужде крестьянин в течение двух дней питался этим медом. Наконец, он [уже] отчаялся в спасении своей жизни, как ему помог удивительный случай. К тому дереву случайно пришла за медом медведица и спустилась книзу с ногами, как обыкновенно делаем и мы. Крестьянин, ухватившись за ее [задние] лапы, начал кричать. Медведица в ужасе поспешила вылезть и [при этом] силою вытащила и его (115). Случай поистине любопытный и замечательный.

Теперь я рассказал вам, читатель мой (sic), обо всем, как обещал в начале этого донесения, хотя следовало бы сказать еще о многих других делах этого величайшего Государства и его Императора; [но] они, как менее важные, чем описанные выше, останутся в стороне. Итак, кончаю. Однако, это мое рассуждение (letta: mio discorso letto) вы благоволите сохранить у себя; а я препоручаю вас Богу.


Комментарии

1. См. прил. I

2. Так в Валличеллиевском списке; в Ватиканском же стоит: parlo Baruc (Варух). Пр. Варух нигде не говорит о семи мирах.

3. Стих 18.

4. I, 11.

5. В поэме “Pharsalia”, кн. III, ст. 270 (Латышев, В.В. Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Т. II, вып. 1. СПБ., 1904. Стр. 148).

6. Naturalis Historia, кн. VI, гл. 12 и 13 (Латышев, ор. cit., 178).

7. Фасид, Фасис, или Фазис – ныне Рион, вытекает из восточной стороны Эльбруса и у Поти впадает в Черное море.

8. Скифским морем в древности называлось Ледовитое море.

9. См. прил. II.

10. Мнимые жертвенники Александра Вел., равно как Рипейские и Гиперборейские горы находились, по представлению древних, по близости от истоков Танаида (Дона).

11. Гиперборейскою Сарматией или Скифией назывались нынешние области России, лежащие по берегам Ледовитого океана.

12. Герцинский лес (нем. Harz или Hartwald), по свидетельству Цезаря (De bello gallico, IV, 25), простирался в древности от границ Гельветов, Неметов и Равриков, по течению Дуная до пределов Дакии, откуда поворачивал налево, в северо-восточные страны Европы. Плиний, Страбон, Помпоний Мела, Тацит и др. также упоминают о нем.

13. См. прил. III.

14. См. прил. IV.

15. Балтийское море.

16. Так называется Ютландский полуостров.

17. См. прил. V.

18. В древности границею Европы считали линию, проходящую от Эгейского моря через три пограничные с Азией моря до устья р. Танаида (Дона), а потом по течению этой реки до 58о сев.шир. Далее граница терялась в обширных пространствах Гиперборейской Сарматии.

19. Здесь, очевидно, разумеется ю.-з. и ю. Русь.

20. По Птолемею, р. Аксиак вытекала из Карпатских гор. Устье этой реки – Тилигульский лиман, ныне закрытый от моря песчаной косою; в него впадает несколько незначительных рек, из которых одна, одноименная с лиманом, действительно вытекает из восточных предгорий Карпатского хребта (Кулаковский, Ю. Карта Европейской Сарматии по Птолемею. Киев, 1899. Стр. 17).

21. См. прил. VI.

22. Шибаны жили по р. Тюмени и в области южн. Урала.

23. Сагаи – тюркское племя, жившее в бассейне верхнего Енисея.

24. Здесь разумеется Каспийское море, которое называлось также Бакинским.

25. Джагатай – страна, лежавшая за Аральским морем, между р.р. Сыр-Дарьей и Аму-Дарьей. Свое название она получила от Джагатая или Загатая, сына Чингиз-Хана, которому этот последний отдал ее в удел.

26.См. прил. VII.

27. В Валлич. сп.: Irlandia.

28. См. прил. VIII.

29. Очевидно, Аристотель Фиоравенти, известный в Италии под именем Alberti Aristotile и Ridolfo Fioraventi. Ф. прибыл в Москву в 1473 г. по приглашению русского посла в Венеции, Семена Толбузина. Еще прежде он был известен, как прекрасный архитектор и механик. В Москве Ф. построил знаменитый храм Успения Пресв. Богородицы в Кремле. В 1479 г. храм этот уже был освящен. Кроме того, Аристотель лил у нас колокола и пушки и чеканил монету, на которой ему дозволено было изображать свое имя.

30. См. прил. IX.

31. Т.е. Москва.

32. Т.е. Ока.

33. В Валлич. сп.: le campagne vicino alla terra. – Тана – город, расположенный при впадении Танаида (Дона) в Азовское море.

34. Ср. у Герберштейна: “Если затем пройти долгий путь по течению Танаида, до слияния рек Оки и Волги”…(Стр. 2).

35. Апер – Днепр. Явная ошибка: Днепр – не Танаид, а Борисфен.

36. Астрахань, Азиторокань, Цитаракань, Эквахань, Эквезам… Нынешняя А. находится в вер. от устья Волги и в 7 в. от прежней А.

37. См. прил. Х.

38. См. прил. XI.

39. См. прил. XII.

40. Щеткою наз. часть ноги над копытным сгибом и волоса пучком на этом месте. У П. Иовия: “et nullo suffraginum flexu”… Лось имеет ноги жесткие; это и подало повод Ю. Цезарю, видевшему лосей в Герцинском лесу, рассказывать, что ноги их совсем без сочленений, так что они никогда не ложатся для отдыха (“Alces… crura sine nodis articulisque habent, neque quietis causa procumbunt, neque, si quo afflictae casu conciderunt, erigere sese aut sublevare possunt”. De bello gallico, VI, 27). Это фантастическое сообщение Цезаря принял на веру и П. Иовий.

41. См. прил. XIII.

42. См. прил. XIV.

43. См. прил. XV.

44. См. прил. XVI.

45. Сольдо (soldo) составлял 124-ю часть червонца или 20-ю часть ливра.

46. Вероятно, Siluri.

47. См. прил. XVII.

48. В тексте: lupine (lupino – дятлина, лупин, волчан) вм. luppolo – хмель.

49. См. прил. XVIII.

50. См. прил. XIX.

51. В Ватикан. сп.: “gia anni sono cinquanta” (50 лет тому назад). Явная ошибка: у П. Иовия – 500. См. прил. XX.

52. В Ватикан. сп.: lingua italiana.

53. См. прил. XX.

54. См. прил. XXI.

55. См. прил. XXII.

56. В Валлич. сп.: “22 Citta”.

57. Война Иоанна IV с Ливонией началась в январе 1558 г., а окончилась в 1582 г.; следовательно, о результатах ее автор Relazione не мог знать. Известие это заимствовано им из П. Иовия, который приписывает Ливонскую войну Василию III (см. прил. XXIII); но этот государь совсем не воевал с Ливонским Орденом. Очевидно, здесь нужно разуметь более раннюю войну с Ливонией, которую Иоанн III вел с 1482 по 1503 г.

58. См. прил. XXIV.

59. В Валлич. сп.: “Jerumii”. Название это, вероятно, происходит от города Ером (Jerom) или Нером, нынешнее Верхотурье, уездн. город Перм. губ., на р. Турье, впадающей в р. Тобол (Замысловский, ор. cit., 437-438).

60. См. прил. XXV.

61. См. прил. XXVI.

62. См. прил. XXVII.

63. См. прил. XXVIII.

64. В Валлич. сп.: “per cammino di mesi 20”.

65. См. прил. XXIX.

66. “Ахиллов Бег” - ныне Кинбурнская коса, узкая полоса земли, простирающаяся на северо-запад от перешейка, соединяющего Таврический полуостров с материком.

67. См. прил. ХХХ.

68. Здесь автор, очевидно, имеет в виду войну Василия III с Сигизмундом I, длившуюся с 1507 по 1522 г., с перерывом в 4 года (1508-1512). Война эта была, действительно, очень тягостна и разорительна для обеих сторон. По миру 25 дек. 1522 г. Василий получил Смоленскую область; границами между обоими государствами были определены р.р. Днепр, Ивака и Меря.

69. “Juvan da Basilio Imperatore, et dominator della Russia, gran Duca di Moscovia, Smolengo (Smolensco), Itteria, Jugoria (Lugoria), Permia, Vetdaat, Bolgaria, et Dominator e gran Principe di Novogodia bassa, Cernigovia, Baccaenia (Bazania), Volotachia, Reconia (Recovia), Belchoa (Bolena), Rostonia (Rostovia), Jaroslavia, Boloteria (Belogeria), Obdoria, Condinia (Condoria) etc”.

70. См. прил. XXXI.

71. См. прил. XXXII.

72. См. прил. XXXIII.

73. См. прил. XXIV.

74. В Валлич. сп.: Ferraruoli.

75 . che hanno fatto l’opposito in tempo di Guerra…

76. См. прил. XXXV.

77. В Валлич. сп.: cavalleria.

78. Название татар у древних.

79. См. прил. XXXVI.

. Битва при Ангоре в 1402 г. Баязет I (1389 - 1402).

81. Ум. в 1405 г.

82. См. прил.XXXVII.

83. Цабака, Тубака – Азовское море, которое прежде называлось Цабакским или Забакским. Перекопский перешеек известен был под назв. Цукала (Zuchala); он имеет в ширину 7 верст (= 1 миля). Босфорский царь Асандр в 948 г., по свидет. Страбона (“География”, VII, 4), построил на этом перешейке каменную стену, укрепив ее, на протяжении каждой стадии, башнями.

84. Еромийские? От города Ером? См. выше, прим. 59.

85. Печоряне – народ финского происхождения – жили по р. Печоре и вместе с Пермью были покорены Иоанном III в 1472 г. Вогуличи занимали северную часть Уральского хребта, лежащую между р.р. Чусовою и Усою, и большую полосу земли с восточной стороны гор. Вся эта область прежде называлась Югрией; кроме вогуличей, в ней жили еще обские остяки. Югрия окончательно вошла в состав Московского государства в 1499 г.

86. Они, по свидет. Герберштейна, жили по левому берегу р. Оби.

87. См. прил. XXXVIII.

88. В XVI в. ногайские татары были разделены уже на две орды – малую и большую. Первая кочевала в нынешней Кавказской области к северу от Кубани и Кумы, а последняя, по свидет. Гваньини, тянулась на восток от Казанского царства по берегам Каспийского моря и р. Урала. Она известна также под именем “Синей Орды”. (Замысловский, ор. cit., 388-389).

89. Джагатаи некогда входили в состав обширного государства, обнимавшего собою зап. Сибирь, Туркестан и Трансоксанию.

90. Яксарт – ныне Сыр-Дарья. Согдиана – древняя персидская область, находившаяся между течением р.р. Окса (Аму-Дарьи) и Яксарта и состоявшая из нынешней Бухары и малого Тибета.

91. См. прил. XXXIX. – Шах Измаил ас-Сефи (1501-1524) потерпел от Селима I (1512-1520) при Чальдиране решительное поражение (24 авг. 1514 г.). Последствиями победы турок были – занятие тогдашней столицы Персии, Тавриза, и завоевание Месопотамии, Курдистана, зап. Армении и части Азербейджана. Солиман II Великолепный (1520-1565) отнял у шаха Тампсака (1524-1576) и остальную часть Азербейджана (1534).

92. Скандинавия (нынешняя Швеция и Норвегия), по мнению древних, составляла отдельный остров.

93. См. прил. XL.

94. См. прил. XLI.

95.Сетрипоны, очевидно, это – Серпоновцы (Serponovutzi) Герберштейна. Он рассказывает, что народ этот получил свое имя от крепости Серпонова, лежащей в Лукоморье, на горах за рекою Обью. Серпоновцы, по его словам, ведут торговлю с жителями Лукоморья, которые будто-бы умирают ежегодно 27 ноября, а на следующую весну, чаще всего к 24 апреля, оживают вновь (“Зап. о Моск. дел.” 130 Б).

96. Аму-Дарья.

97. Страна (Strana), Эстрана (Estrana), Страва (Strava) – испорченное название Астрабада, главного города небольшой персидской провинции того же имени. Город Астрабад или Эстерабад находится в 10 милях от Каспийского м. и построен, как полагают, в конце первого столетия Эгиры арабским полководцем Эзид-Ибн-Маглубом. О существовании у р. Окса (Аму-Дарьи) иного русла или особого притока, впадавшего в Каспийское м., свидетельствуют некоторые географы, путешественники и писатели, в том числе и П. Иовий (см. ниже, прил. XLII).

98. Т.е. Балтийское море.

99. Так венецианцы и генуэзцы называли Черное море.

100. Т.е. Средиземное море.

101. См. прил. XLII.

102. У П. Иовия: “на одной параллели с Фракиею”…

103. Так в древности назывался нынешний Малаккский полуостров.

104. См. прил. XLIII.

105. В Ватик. сп.: molti.

106. См. прил. XLIV.

107. Действительно, в это время Филипп II Испанский (1556-1598) вел войну с Генрихом II Французским.

108. В описываемое время во Франции шла упорная религиозно-политическая борьба между католиками и гугенотами.

109. Фердинанд I (1556-1564).

110. Баязет – младший сын Солимана II Великолепного. Когда янычары, недовольные его старшим братом Селимом (будущим султаном Селимом II), стали громко выражать свое возмущение и презрение к нему, Баязет взялся за оружие в Карамании, находившейся под его управлением. Началась междоусобная война. Солиман выступил против своего взбунтовавшегося сына. Баязет был разбит и бежал в Персию. Его отец и брат настойчиво потребовали его выдачи от шаха Тампсака. Шах выдал Баязета, который и был удавлен вместе со своими пятью сыновьями (1561).

111. Здесь автор разумеет, очевидно, войну Иоанна IV с крымским ханом Девлет-Гиреем (1555-1559). Война эта была очень неудачна для хана. – Цифра в 300.000 убитых татар, конечно, сильно преувеличена. Замечание автора о турецком султане справедливо на половину. Иоанн прекратил победоносную войну с ханом не потому, что султан оказал крымцам помощь, а из боязни, как бы дальнейшие успехи не вовлекли его в войну с Турцией, которая находилась тогда на такой высокой степени могущества, что вся зап. Европа трепетала ее. Крымский хан, как магометанский владетель и подручник султана, да и все южные татары видели в последнем своего духовного и светского владыку. Весьма естественно поэтому, что Иоанн, утомленный в предыдущие годы тяжелою войной за обладание Казанским и Астраханским царствами, воспользовался первым крупным успехом и поспешил заключить с ханом выгодный для себя мир.

112. Не верно. В описываемое время польский король не нарушал “вечного” мира 1522 года. В 1549 г., в виду напряженного состояния обеих сторон, между Иоанном и Сигизмундом II Августом заключено было перемирие на 5 лет; в 1556 г. оно было продолжено еще на 6 лет. Лишь в 1563 г. началась война; но тогда автора Relazione в Москве уже не было. Что касается мобилизации кочевников против Польши, то до февраля 1558 г., когда крымский царевич опустошил Подолию, о ней до сих пор ничего не было известно. сообщение же автора о том, что почин этой мобилизации принадлежал Иоанну, исторически ничем не подтверждается. Напротив, после нападения крымцев на Подолию (февраль 1558 г.) Грозный предложил Сигизмунду-Августу союз против крымского хана.

113. В это время в Москве, действительно, шли большие приготовления к войне со Швецией из-за Ливонии (1554-63); первые 2-3 года она велась довольно неуверенно.

114. Гиркан – ныне Ширван.

115. См. прил. XLV.

[АлександрСН]

ДОПОЛНЕНИЯ И ПОПРАВКИ.

Мое предисловие к переводу Донесения о Московии было уже напечатано, когда я получил счастливую возможность ознакомить Е.Ф. Шмурло с теми выводами, к которым мне удалось придти по вопросу об авторе и времени составления Relazione. Е.Ф. любезно сообщил мне на это несколько своих ценных замечаний, которые я, с глубокой признательностью к нему, и позволяю себе привести здесь в качестве дополнения к тому, что было мною высказано выше.

Латинский заголовок Донесения о Московии (“Narratio historica de Moschovitico Imperio a Foscarino oratore Veneto facta”) был составлен префектом Тайного Ватиканского Архива, гр. марино Марини; итальянский же (“Discorso della Moscovia di Marco Foscarino, almeno attributo a lui”) принадлежит или самому автору Relazione, или тому лицу, которое писало Ватиканский список Донесения, послуживший потом оригиналом для позднейших копий. Гр. Марини, сняв копию с Донесения, списал вместе с ним и его итальянское заглавие; но в перечне копий, которые он посылал русскому правительству (1), Relazione было обозначено по-латыни, так как весь перечень был составлен на латинском языке. Очень возможно, впрочем, полагает далее Е.Ф. Шмурло, что гр. Марини и не давал никакого заголовка, т.е. никаких определений и названий на латинском языке он не ставил на самой копии, но обозначил ее в своем перечне по-латыни, а Археографическая Коммиссия ошибочно и проставила этот латинский заголовок.

Марк Фоскарино, по заявлению Фр. Аделунга (2), был отправлен Венецианским сенатом в Москву в 1537 г. Однако для подобного утверждения, по мнению Е.Ф. Шмурло, у Аделунга едва ли имелись какие-либо фактические основания. В самом деле, из области дипломатических сношений Венецианской республики с Московским государством в XVI в. (до посольства Шевригина) до сих пор оказывается пока возможным отметить всего лишь одно письмо Сената к царю Ивану Васильевичу в мае 1570 г., да и то есть основание полагать, что письмо это не дошло по своему назначению. Но откуда же мог появиться у Фр. Аделунга 1537 год?

Е.Ф. Шмурло объясняет происхождение этой даты следующим образом.

Как известно, труд Аделунга “Kritisch Literarische Uebersicht” вышел в свет уже после смерти автора (ум. 18 янв. 1843 г.) и издан был его сыном. Несомненно, что большая часть книги составлена исследователем еще в 1830-х годах, т.е. задолго до напечатания I тома “Historica Russiae Monimenta”. С материалами Ватиканского архива Аделунг был знаком, главным образом, по спискам Альдобрандини (3) и гр. Марини, послужившим впоследствии основнием для двух томов “Monimenta”. Весьма возможно, что среди этих списков он видел и Discorso Фоскарино, и Relazione неизвестного автора (4); но что понимал он под тем и другим, в настоящее время, без знакомства с самыми копиями, бывшими у него в руках, решить едва ли возможно. Наличный материал, имеющийся теперь в Риме, для этого слишком недостаточен, тем более что список Relazione, хранившийся в библиотеке Валличелли, утерян уже с давних пор, и в сборнике, где он помещался, сохранилось лишь обозначение статьи в общем оглавлении кодекса (это именно то, что у Аделунга I, 194 помещено, как “Relazione degli grandissimi stati, richezze, forze…” и т.д. (5)). Поэтому Е.Ф. Шмурло допускает такую ошибку со стороны Аделунга: он имел под руками Альдобрандиниевский текст Relazione по Валличеллиевскому списку с только что приведенным заглавием и, кроме того, список Ватиканский, извлеченный из 87 тома “Varia Politicorum” (6). Позднее Археографическая Коммиссия разобралась в этих списках и признала, что это одно и то же сочинение: Ватиканский список она приняла за основу издаваемого ею текста Relazione, Валличеллиевским же воспользовалась для разночтений.

Каким же образом Фр. Аделунг допустил подобную ошибку?

В рукописи “Politicorum” стоит помета (другой рукой): 1537. Но третья цифра этой даты написана так неясно, что, в сущности, одинаково удобно читать и 1537, и 1557. Весьма возможно, что гр. Марини прочитал 1537 и выставил этот год на копии, отправленной им в Петербург. Равным образом, так мог прочитать эту дату и тот, кто нашел сходство между Relazione и “Книгой о Московитском посольстве” Павла Иовия, впервые изданной именно в 1537 году. Наконец, это могло быть и 1557, т.е. год составления Донесения.

Что касается самого имени Фоскарино, то в “Politicorum”, по словам Е.Ф. Шмурло, его нет; а так как Валличеллиевский список приписывается Аделунгом неизвестному автору, то надо думать, что имя составителя не было показано и на нем. Список библиотеки Casanatense, в оглавлении сборника X. VI. 25, обозначает Донесение следующим образом: “Relazione della Moscovia al ttempo del czar Giovanni di Vasilio (del sudetto tempo). Ma chi siane I’ Autore non c’e”. (“Донесение о Московии времени царя Ивана Васильевича (вышесказанного времени). Но кто был автором этого, не указано”) (7). Последние следы в поисках имени Фоскарино останавливаются, по мнению Е.Ф. Шмурло, на гр. Марини. и трудно сказать, в каком направлении далее следует вести эти поиски.

Комментарии

1. Перечень этот, составленный гр. Марини в 1835-1840 гг., носит заглавие: “Codex diplomaticus Rutheno-Moscoviticus, monumentis et tabulariis Vaticanis depromptis congestus curante Marino ex comitibus Marini, eorumdem tabulariorum praefecto. 1835”. Посланное, более 400 копий с разных документов, напечатано в I и II томах “Historica Russiae Monimenta” (Россия и Италия. Сборник исторических материалов и исследований, касающихся сношений России с Италией. Изд. Импер. Академии Наук. Т. I, вып. 1, СПБ. 1907, стр. 39). В.О.

2. Op. cit., B.I,S. 186. B.O.

3. В библиотеке Валличелли в Риме. В.О.

4. Ср. заявление самого Аделунга в 1840 г. (оp. cit., B.I,S. Х). В.О.

5. См. выше, стр. III. В.О.

6. Так называется особая группа дипломатических материалов (в 177 тт.) из фонда Miscellanea, входящего в состав архива Государственного секретариата в Ватикане. В “Politicorum” содержатся инструкции дипломатическим агентам, донесения нунциев, так наз. relazioni венецианских посланников по их возвращении с посольства, буллы и бреве, союзные и мирные договоры, протоколы сеймов, декреты государей, разные исторические сочинения и т.п. (Россия и Италия, I-1, 87). В.О.

7. Р.И. Минцлоф дает, очевидно, другой вариант этого заголовка, без важных в данном случае слов – “Ma chi siane…” (см. выше, стр. V, пр. 1). В.О.


ПРИЛОЖЕНИЯ

I.

Прежде всего сжато и кратко описано будет положение страны, очевидно, мало известное Плинию, Страбону и Птолемею, и оно будет также воспроизведено на печатном чертеже. Затем, подражая Тациту, который выделил небольшую книжку об обычаях Германцев из своего общего исторического труда, мы расскажем в кратких словах об обычаях народа, его богатствах, религии и воинских уставах (П. Иовий, Книга о Московитском посольстве, 252 АБ; Библиотека иностранных писателей о России, В.Семенова: П. Иовий, Книга о посольстве, 13).

II.

Название этого народа Московитами стало известным только недавно, хотя Лукан упоминает о Мосхах, смежных с Сарматами, а Плиний помещает Мосхов при истоках Фасида, выше Евксина, к Востоку. Страна их имеет весьма обширные пределы, простираясь от жертвенников Александра Великого до самого края земель и до Полуночного Океана почти под самым Севером (257 А; Библ. ин. п., 22).

III.

Поверхность ее в значительной части представляет равнину и изобилует пастбищами, но летом во многих метах весьма болотиста. Это происходит оттого, что вся эта страна орошается великими и частыми реками, которые переполняются. когда снега от значительной солнечной теплоты начинают сходить, и лед повсюду начинает таять; через это равнины повсюду превращаются в болота, и все дороги покрываются стоячими водами и илистой грязью до тех пор, пока новая зима не скует снова своею благодетельною силою разлившиеся реки и самые болота, так что, покрытые весьма крепким льдом, они представляют собою дорогу даже для переезжающих по ним повозок. Значительную часть Московии занимает Герцинский лес, но он там и сям заселен, и повсюду в нем расположены строения. Вообще, от продолжительной работы людей он стал уже гораздо реже, и внешность его не являет собою, как полагает большинство, одни только весьма густые рощи и непроходимые урочища. Но рассказывают, что он переполнен лютыми зверями и непрерывной полосою тянется по Московии в Северо-восточном направлении до Скифского Океана, так что беспредельная величина его всегда обманывала ожидания любознательных людей, старавшихся найти его конец (257 АБВ; Библ. ин. п., 22-23).

IV.

С востока соседями Московии являются Скифы, ныне именуемые Татарами (257 В – 258 А; Библ. ин. п., 24).

V.

Литва… обращена к Московии со стороны дуновения Северо-Западного ветра, с запада же средина Пруссии и Ливонии входит в самые Московские пределы там, где Сарматское море, разбиваясь о теснины Кимврского Херсонеса, лунообразным заливом изгибается к Северу. На отдаленном же берегу этого Океана, где обширнейшие королевства, Норвегия и Швеция, соединяются с материком как бы на подобие Перешейка. живут Лапландцы (259 В – 260 А; Библ. ин. п., 27-28).

VI.

С юга границы Московитов замыкаются теми Татарами, которые занимают равнину, обращенную к Герцинскому лесу, выше Меотидского болота, в Азии и отчасти в Европе, около рек Борисфена и Танаида. Эту страну издревле населяли Роксоланы, Геты и Бастарны, откуда, по моему мнению, пожалуй, возникло и название Руссии, ибо часть Литвы называется нижнею Руссией, а сама Московия белою Руссией (259 В; Библ. ин. п., 27).

VII.

Выше Казанских Татар, к Северу живут Шибанские, могущественные множеством стад и людей. За ними живую Ногайские Татары… За Ногаями, если свернуть немного к югу, в направлении к Гирканскому морю, живут самые знаменитые из Татар, Загатайские (258 В – 259 А; Библ. ин. п., 25-26).

VIII.

А когда мы спросили у Димитрия, нет ли у них какого-нибудь передаваемого из уст в уста от предков известия о Готах, или не сохранилось ли какого-нибудь записанного воспоминания об этом народе, который за тысячу лет до нас низвергнул и державу Цесарей и город Рим, подвергнув его предварительно всевозможным оскорблениям, то он ответил, что имя Готского народа и царя Тотилы славно у них и знаменито, и что для этого похода собралось вместе множество народов и преимущественно пред другими Московиты. Затем, по его словам, их войско возросло от притока Ливонцев и Приволжских Татар, но Готами названы были все потому, что Готы, населявшие остров Исландию или Скандинавию, явились зачинщиками этого похода. Государство Московитов ограничено со всех сторон главным образом теми пределами, которые, по нашему мнению, Птолемей дал Модокам. Несомненно, что их нынешнее название происходит от реки Москвы, давшей свое имя и царственному городу, по средине которого она протекает (262 БВ; Библ. ин. п., 32-33).

IX.

Это (Москва) – самый славный из всех городов Московии как по своему положению, которое считается срединным в стране, так и вследствие замечательного удобного расположения рек, обилия жилищ и громкой известности своей весьма укрепленной крепости. Именно, городские здания тянутся длинной полосою по берегу реки Москвы на пространстве пяти миль. Дома в общем деревянные…, не огромны по своей постройке и не чересчур низки. Бревна огромной величины подвозятся для них из Герцинского леса; когда их сравняют по шнуру, то кладут одно против другого и скрепляют под прямыми углами, через что наружные стены домов строятся с отменной крепостью, без больших издержек и с великою быстротою. Почти все дома имеют при себе отдельные сады…, отчего редкий город представляется столь огромным по своей окружности. В каждом квартале есть отдельная церковь, а на видном месте находится храм в честь Богородицы Девы, славный своим строением и величиною; его воздвиг шестьдесят лет тому назад Аристотель Болонский, удивительный художник и знаменитый мастер. У самой главной части города спадает в реку Москву речка Неглинная, которая приводит в движение зерновые мельницы. При впадении эта речка образует полуостров, на краю которого воздвигнута искусством Итальянских зодчих удивительно красивая крепость с башнями и стрельницами… Почти три части города омываются двумя реками, остальная же часть окружена очень широким рвом, обильно наполненным водою, проведенною из тех же самых рек. И с противоположной стороны город защищен другою рекою, которая называется Яузой; она также вливается в Москву немного ниже города (262 В – 263 АБВ; Библ. ин. п., 33-34).

X.

Река Москва, направляясь к югу, впадает у города Коломны в гораздо большую реку Оку, а не в дальнем расстоянии оттуда сама Ока, значительно увеличившаяся, как от своих, так и от чужих вод, впадает в Волгу; при слиянии их расположен город Новгород малый, названный по имени большего города, откуда вышли его первые обитатели. Волга, в древности называвшаяся Ра, берет начало из великих и обширных болот, именуемых Белыми озерами. Они находятся выше Москвы в направлении ветров Аквилона и Кора (1) и выпускают почти все реки, которые разливаются по различным направлениям, как мы видим это в отношении Альп, с гор и источников которых, как известно, вытекают Рейн, Пад, Родан и бесчисленные меньшие реки. Таким образом, эти болота, в замен гор, имеют в достаточной степени неиссякаемый источник влаги, тогда как, несмотря даже на неоднократные путешествия, в этой стране не найдено никаких гор; поэтому большинство из занимавшихся древней Космографией признает совершенно баснословными Рифейские и Гиперборейские горы, которые столько раз прославляли древние. Итак, из этих болот берут начало Двина, Ока, Москва, Волга, Танаид и Борисфен. Татары называют Волгу Эдилем, а Танаид – Доном, Борисфен же ныне именуется Непром. Он немного ниже Тавриды впадает в Евксинское море. Что касается Танаида, то его принимает в себя Мэотидское болото в том месте, где находится торжище Азов. Волга же, оставив город Москву с юга, с огромным количеством воды стремится обширным извивом и огромными излучинами сперва к Востоку, потом на Запад и, наконец, к Югу и изливается в Ирканское море. Повыше ее устья находится Татарский город, по имени Цитрахань, где Мидийские, Армянские и Персидские купцы устрояют славную ярмарку (263 В – 264 АБ; Библ. ин. п., 34-35).

XI.

На более отдаленном [левом] берегу Волги находится Татарский город Казань… Московитские Императоры в разные времена, сообразуясь с современными обстоятельствами или слишком увлекаясь желанием прославить новые и неизвестные местности, устраивали в разных городах пребывание своей державы и двора. Таким образом, немного лет тому назад столицею всей державы был Новгород, который находится в стороне ветра Кавра и обращен почти на запад, в направлении к Ливонскому морю, и всегда удерживал за собою выдающееся положение вследствие невероятного количества своих зданий, удобного положения при весьма широком и рыбном озере и громкой славы своего весьма древнего и чтимого храма, который сооружен был четыреста лет тому назад, по соревнованию с Византийскими Цесарями, во имя Св. Софии Иисуса Христа, сына Божия… Получил имя царственного также и город Владимир, который отстоит от Москвы более, чем на двести миль к востоку… Но город Москва признается вполне достойным названия Царственного уже по тем преимуществам, которые мы указали ранее… (264 БВ – 265 АБ; Библ. ин. п., 35-37).

XII.

Московитская земля не производит в общем ни лозы, ни маслины, ни одного плодоносного дерева с несколько более сладкими плодами, кроме дынь и вишен, так как все более нежные растения истребляются весьма холодным дуновением Борея. Однако, полевые посевы дают рожь, пшеницу, просо, гречиху и всякого рода овощи, но самая верная жатва получается от воску и меду. Ибо вся страна преисполнена весьма плодовитыми пчелами, которые изготовляют превосходнейший мед не в сделанных поселянами ульях, а в самых дуплах деревьев… У них нет ни жилы, ни рудников золота, серебра или других менее благородных металлов, за исключением железа, и во всей стране нет никакого следа жемчуга или драгоценных камней… Однако эта несправедливость природы, совершенно отказавшей в стольких благах, возмещается одной торговлей самыми благородными мехами, ценность который от невероятной алчности и роскоши людей возросла до такой степени, что меха, пригодные для подбивки всего одной одежды, продаются за тысячу золотых монет. Но было время, когда эти меха покупали за более дешевую цену, именно самые отдаленные племена Севера, совершенно незнакомые с более утонченным образом жизни и с нашей подчас гнетущей роскошью, прежде обменивали эти меха с великим простодушием на дешевые и часто смешные предметы (266 БВ – 267 БВ; Библ. ин. п., 39-40, 40-41).

XIII.

В той части, которая обращена к Пруссии, водятся огромные и очень свирепые буйволы, имеющие вид быков и именуемые Бизонтами, а также животные, латинское название которых Alces. По своей наружности они похожи на оленей, но имеют мясистую морду, высокие ноги и не сгибающуюся щетку; Московиты называют их Лосями (Lozzi), а Немцы Еленями (Helenes). Эти животные, как мы видим, были известны Каю Цезарю. Кроме того, там есть медведи необыкновенной величины и преогромные волки, страшные своей черной шерстью (257 В; Библ. ин. п., 23).

XIV.

Росту в общем Московиты среднего, но отличаются крепким и очень тучным телосложением. Глаза у всех серые, бороды длинные, ноги короткие и животы большие. Они ездят верхом с сильно поджатыми ногами и весьма искусно пускают стрелы даже и тогда, когда бегут, и враг у них сзади (271 В; Библ. ин. п., 48).

XV.

Супруги и вообще женщины не пользуются у них таким почетом, как у прочих народов, а считаются почти наравне со служанками. Именитые мужи удивительным образом следят за каждым их шагом и весьма тщательно охраняют их целомудрие. Поэтому их не пускают на пиршества и не позволяют ходить к церковным службам в более отдаленные храмы и вообще бесцельно показываться в народе. Но даже иностранцу можно легко, и притом за небольшую цену, склонить к любовным утехам всякую женщину из простонародья, отсюда можно думать, что знатные мужи мало стараются о снискании их любви (273 АБ; Библ. ин. п., 51).

XVI.

Московиты, подобно Славянам, Далматам, Богемцам, Полякам и Литовцам, употребляют Иллирийский язык и Иллирийские письмена. Утверждают, будто этот язык самый распространенный изо всех. Он хорошо известен в Константинополе при дворе Оттоманов, а недавно его охотно слушали в Египте у Мемфисского Султана и Мамелюкских всадников (270 В – 271 А; Библ. ин. п., 46-47).

XVII.

Домашняя жизнь их представляет более обилия, чем утонченности, ибо столы их везде заставлены почти теми кушаньями, которых могут пожелать люди, даже весьма преданные роскоши; притом все съестное можно получить за недорогую цену. Именно курицы и утки продаются часто за одну небольшую серебряную монету; крупный и мелкий скот водится в невероятном изобилии, и замерзшее мясо телок, заколотых среди зимы, не подвергается гниению почти на протяжении двух месяцев. Как и у нас, более вкусные блюда приготовляются у них из добычи охотника и птицелова. При помощи охотничьих собак и тенет, они ловят всякого рода зверей, а при помощи ястребов и соколов, удивительная порода которых водится в Печорской области, они преследуют не только фазанов и уток, но также лебедей и журавлей. По нашему мнению, ястреба принадлежат к низшей породе хищный птиц, называемых по латыни accipitres. Там ловится также черноватая птица с пунцовыми бровями, величиною с гуся, мясо которой по своему вкусу и достоинству превосходит фазанов; но Московитском языке она называется Тетер (Tether), а Плиний именует ее Eregthratao…Волга доставляет, кроме того, огромных и весьма вкусных рыб, главным образом Осетров, которые в древности, по нашему мнению, назывались Siluri… Другую же рыбу почти в невероятном количестве ловят они в упомянутых уже нами белых озерах (271 В – 272 АБ; Библ. ин. п., 48-50).

XVIII.

Не имея местного вина, они обычно пользуются привозным, но только при торжественных пиршествах и при богослужении. Особенно высоко ценится у них сладковатое Критское вино, но оно употребляется только для врачебных надобностей или с целью хвастовства особой княжеской роскошью. В самом деле, питье этого вина среди Скифских снегов представляется почти что чудом, так как из Крита вывозится оно через Гадитанский пролив (2) и, несмотря на качку, вынесенную от столь сильного волнения в замкнутом море и Океане, сохраняет в неприкосновенности отличающие его достоинства приятного вкуса и душистости. Народ же пьет мед, который варят из меда и хмеля. Он хранится долгое время в просмоленных бочках и приобретает цену от древности. Кроме того, у них употребляется пиво и водка, как мы видим это у Немцев и Поляков; эти напитки варятся из пшеницы и ржи или ячменя и подаются на всяком пиршестве. Они утверждают, что второй из названных напитков, обладая известною силою, сродною с вином, сообщает опьянение тем, кто выпивает его побольше. Ради удовольствия, они охлаждают летом мед и пиво, бросая в чаши куски льду, и с этой целью у знатных лиц с особым тщанием хранятся в подземных погребах огромные куски льду. Некоторые находят удовольствие в том, чтобы пить сок, выжатый из не совсем спелых вишен и напоминающий по своему цвету и весьма приятному вкусу прозрачное пурпурное вино (272 БВ – 273 А; Библ. ин. п., 50-51).

XIX.

Задумав жениться, Московские Государи, по обычаю, делают выбор из всех молодых девушек в целом царстве и велят привезти к себе всех, особенно отличающихся своею наружностью и душевными качествами. Потом они приказывают сведущим людям и надежным женщинам осмотреть их… А затем уже… достойной брака с царем признается та их них, которая придется по душе Государю. А остальные из девиц, состязавшихся о первенстве в красоте, целомудрии и нравственности, часто в тот же самый день, в угоду Государям, выходят замуж за вельмож и воинов (273 В – 274 А; Библ. ин. п., 52).

ХХ.

Пятьсот лет тому назад Московиты чтили языческих богов, то есть Юпитера, Марса, Сатурна и большинство других, которых, в силу безумного заблуждения, создала себе древность из мудрых людей или из царей. А в таинства веры Христовой посвящены они были впервые тогда, когда Греческие епископы не с достаточно разумной последовательностью, стали выражать свое разногласие с Латинской церковью. Вследствие этого Московиты с теми же самыми чувствами и с самой чистосердечной верою стали следовать тем религиозным уставам, которые они восприяли от Греческих учителей, именно они убеждены, что Святый Дух, Третье Лицо Пресвятыя Троицы, исходит только от Бога Отца, тогда как в силу самой непреложной истины надлежит веровать в Его совместное происхождение от Отца и Сына Христа… Св. Дары также приготовляются Московитами не из опресноков, как нам следует это делать по долгу справедливости, а из заквашенного хлеба; при этом их пресвитеры причащают весь народ под обоими видами, то есть хлебом и божественною кровью, а у нас этот способ причащения доступен для одних только священников… Но особенно чуждым Христианской вере признаем мы мнение Московитов, что никакие молитвы священников и никакая набожность родственников или друзей не могут помочь душам усопших. Они признают баснословным существование места чистилища, из которого души людей благочестивых, искупленные как продолжительным наказанием, огнем, так усердными поминовениями и индульгенцией пап, достигают в конце концов счастия бессмертных в блаженной обители небесной. В остальном они придерживаются почти тех же обрядов, которые в употреблении у Греков… Более же всего они питают отвращение к Иудеям, даже при одном упоминании их имени, и не допускают их в свои пределы, как весьма скверных людей и злодеев, потому что те еще весьма недавно научили Турок лить медные пушки. Во время богослужения у них произносятся громким голосом с возвышения история жизни Христа и всех чудес Его, написанные четырьмя Евангелистами, а также послания Павла; и священнослужители, отличающиеся примерной жизнью, читают всенародно беседы учителей Церкви даже в те часы, когда отнюдь не совершается богослужение, ибо они не считают возможным допускать облеченных в клобук Ораторов, у которых вошло в обыкновение проповедовать пред созванным народом, пускаясь как в чересчур тщеславные, так и уточненные рассуждения о божественном. Мужи твердой веры полагают, что простое учение скорее принесет более святой плод нравственности грубым сердцам людей невежественных, чем самые возвышенные объяснения сокровенного. У них имеются набожно хранимые ими переводы на Иллирийском языке только что названных священных книг, а также изъяснителей ветхого и нового завета и, кроме того, Амвросия, Августина, Иеронима и Григория. Епископы и Начальники менее значительных священнослужителей, поставленные во главе над отдельными городами и селениями, отправляют богослужение, прекращают споры и преследуют испорченность нравов в силу какой-то особой карательной власти. Главу священнослужения, именуемого ими Митрополитом, они испрашивают у Константинопольского Патриарха… Люди, добровольно отказавшиеся от человеческих страстей и посвятившие себя созерцанию божественного и священнослужению, разделяются в Московии на два рода; как те, так и другие живут в монастырях, но одни ведут жизнь кочевую и несколько более свободную, как у нас лица, следующие уставу Франциска и Доминика, а другие состоят из монахов более святой жизни, чин которой установлен святым Василием. Им нельзя даже переступать через порог иначе, как в случае самой крайней житейской необходимости. Они ведут весьма суровую жизнь вдали от глаз мирян в сокровенных убежищах и слывут за людей, совершенно укротивших свою плоть и отличающихся особо крепким религиозным настроением. Весь народ обыкновенно постится четырежды в год и, кроме того, в некоторые дни постоянно, воздерживаясь от принятия в пищу мяса, яиц и молока. Первый пост бывает, как и у Латинян, весною, после нашего дня Пепла (3), затем среди лета в честь святых Петра и Павла, далее в начале осени, когда мы празднуем воспоминание о взятии на небо девы Марии, наконец, пред самым наступлением зимы, когда провозглашается пришествие Господне. В течение же недели Среду проводят они, не вкушая мяса, а Пятницу – не вкушая ни яиц, ни молока, в Субботу же столь обильно наполняются всякими яствами, и день этот проводится в веселии. Вопреки нашему обыкновению, они не соблюдают никаких вигилий (5) пред праздничными днями. С превеликой набожностью чтут они храмы, так что в них не дозволяется входить ни мужчинам, ни женщинам, запятнавшим себя любовными утехами, если они прежде не омоются в отдельных банях. И часто случается, что очень много лиц того и другого пола, слушая богослужения, стоят за порогом, почему дерзкая молодежь иногда приветствует обнаруженное таким образом недавнее невоздержание их насмешливыми кивками. В день рождения Иоанна Крестителя, в праздник Пасхи и в день трех Волхвов священники раздают всему народу освященные маленькие хлебцы, вкушение которых, по их мнению, приносит облегчение в страданиях лихорадкою. Иные богослужения совершаются в определенное время года, у рек, скованных морозом. На берегу воздвигают палатку, пригласив дворянство, поют многочисленным хором религиозные песнопения, вместе с тем обильным кроплением святой водой они очищают текущую и с торжественными обрядами открывают, тотчас по освящении, оковы реки, обломив кругом и сняв лед. По совершении этого по чину, присутствующие тут недужные и больные прыгают в реку и омываются в освященных водах в убеждении, что от этого с них смывается нечисть болезней. Усопших, как и у нас, выносят в сопровождении священников не с особенной похоронной пышностью; голову покойников покрывают полотном. Погребению предают их не в храмах, как это в употреблении у нас в силу почти нечестивого или во всяком случае отвратительного и извращенного обыкновения, а в огороженных местах и в наружных преддвериях храмов. Согласно с нашим обыкновением, их поминают в течение сорока дней; это, конечно, представляется удивительным, так как они совершенно отрицают искупление душ в чистилище и смягчение наказания за преступления вследствие какого-либо предстательства со стороны друзей или какого-либо подвига благочестия. В остальном они с замечательной твердостью веруют, касательно религии, в то же самое, что мыслим и мы (267 В – 270 В; Библ. ин. п., 41-46).

XXI.

На этот (Иллирийский) язык переведено огромное множество священных книг, главным образом усердием святого Иеронима и Кирилла. Кроме их отечественных летописей, на том же языке у них имеется история Александра Великого, Римских Цесарей, а также Марка Антония и Клеопатры. Они никогда не занимались философией, а также настоящей медициной. За врачей выдает себя всякий заявляющий, что он неоднократно наблюдал действие какой-нибудь менее известной травы (271 А; Библ. ин. п., 47).

XXII.

Года считаются у них не с Рождества Христова, а с начала мира; начинают их не с Января, а с Сентября (271 АБ; Библ. ин. п., 47).

XXIII.

Василий не имеет еще полных сорока семи лет от роду и заслуживает предпочтения пред своими предками особо красивой наружностью, выдающимися духовными качествами, любовью и расположением к подданным и ратными подвигами. Так он вышел победителем из шестилетней борьбы с Ливонцами, которые под предлогом этой войны возбудили против него семьдесят два союзные города (274 А; Библ. ин. п., 52-53).

XXIV.

До Югричей и Вогуличей надо добираться через крутые горы, которые в древности, вероятно, слыли Гиперборейскими (261 В; Библ. ин. п., 31).

XXV.

За Волгой Казанские Татары свято чтут дружбу с Москвитянами и заявляют себя их послушниками… Жители Пермии и Печоры не задолго до нашего времени, на подобие язычников, приносили жертвы идолам, теперь же они чтут Господа Христа (258 В, 261 В; Библ. ин. п., 31).

XXVI.

Повыше ее (Волги) устья находится Татарский город, по имени Цитрахань, где Мидийские, Армянские и Персидские купцы устрояют славную ярмарку (264 Б; Библ. ин. п., 35).

XXVII.

На более отдаленном [левом] берегу Волги находится Татарский город Казань, от которого ведет свое наименование Казанская Орда (264 Б; Библ. ин. п., 35-36).

XXVIII.

На сто пятидесятой миле выше Казани, при впадении реки Суры, царствующей ныне Василий основал город Сурцик…(264 БВ; Библ. ин. п., 36).

XXIX.

К Северу от Московии обитают бесчисленные племена, подвластные Московитам и занимающие все пространство до Скифского Океана, на расстоянии трех месяцев пути (Библ. ин. п., 29; 260 В – 261 А).

ХХХ.

В Европе, у Ахиллова Бега в Херсонесе Таврическом, живут Прекопиты, дочь Государя которых взял себе в жены Турецкий Император Селим… Как по религии, так и в прочем они удивительно согласуются с Турками, которые в той же Тавриде владеют Лигурийской колонией Каффой, в древности называвшейся Феодосией (258 Б; Библ. ин. п., 24-25).

XXXI.

Законы во всем царстве у них просты и основаны на величайшем правосудии Государей и самых справедливых людей, а потому весьма спасительны для народов, так как их нельзя истолковать и извратить никаким крючкотворством стряпчих. Воров, убийц и разбойников они казнят смертию. Производя расследование над злодеями, они обильно поливают на виновных холодной водою, спуская ее с высоты; по их словам, этот род мучения невыносим. Иногда, желая вынудить сознание в преступлении у закоренелых и упорных злодеев, они забивают под ногти пальцев деревянные клинышки (271 Б; Библ. ин. п., 47-48).

XXXII.

Сам Государь часто пирует всенародно с вельможами и послами с выдающейся пышностью и особым радушием, нисколько, впрочем, не вредящим его Царственному величию, и в той же столовой видно много тяжеловесной посуды из позолоченного серебра, выставленной на двух горках. У него нет обыкновения иметь вокруг себя, в качестве телохранителей, или содержать на жалование в другом месте отрядов преторианских воинов, а его окружает только его собственная челядь. Караульную же стражу несет верное городское население. При этом всякий квартал города загражден воротами и рогатками, и ночью не позволяется без дела бродить по городу; во всяком случае надо иметь при себе светильники. Весь двор состоит из царьков и отборных чинов воинских, которые поочередно призываются на определенное число месяцев из каждой области для посещения и прославления дворца и для исполнения обязанностей по свите (275 АБ; Библ. ин. п., 54-55).

XXXIII.

Вся молодежь упражняется в разнообразных играх и притом весьма близких к воинской службе, состязается в беге взапуски, борется в кулачном бою и ездит в конском ристании; всем, а в особенности самым опытным из стрелков, назначаются награды (271 БВ; Библ. ин. п., 48).

XXXIV.

Пешие войска почти ни к чему не пригодны в этих обширных пустынях как по самому своему одеянию, которое у них развевается и доходит до пят, так и по привычкам их врагов, которые упражняются при воинской службе скорее в набеге и быстрой езде, чем в правильном сражении или схватке. Рост лошадей их ниже среднего, но они считаются крепкими и очень быстрыми. Конница их ведет борьбу заостренными копьями, железными булавами и стрелами; только немногие имеют сабли. Тело у них защищено круглыми большими щитами, как у Азиатских Турок, или маленькими, изогнутыми и угловатыми, на подобие Греков, а также бронею, на голову же они надевают пирамидальный шлем (274 В – 275 А; Библ. ин. п., 53-54).

XXXV.

Во время войны открывается благородное поприще для истинной доблести, и вообще во всякой отрасли управления имеются превосходные и полезные учреждения, так что каждый за совершенный им поступок получает в удел или вечную награду, или вечный стыд (275 В; Библ. ин. п., 55).

XXXVI.

С востока соседями Московии являются Скифы, ныне именуемы Татарами, народ кочевой и во все века славный своею воинственностью. В качестве домов Татарам служат повозки, крытые войлоками и кожами; за этот образ жизни древний мир назвал их Амаксовиями [живущими в повозках]. В замен же городов и замков, у них есть неизмеримой величины лагери, окруженные на рвами или деревянными укреплениями, а беспредельным количеством конных стрелков (257 В – 258 А; Библ. ин. п., 24).

XXXVII.

Татары разделяются на Орды; на их языке слово это значит собрание единомыслящего народа, на подобие государства. Во главе каждой Орды стоит Император, выдвинутый или своим происхождением, или воинскою доблестью, ибо они часто ведут войны с соседями и весьма тщеславно и свирепо состязаются о власти. Известно, что число Орд почти бесконечно, так как Татары занимают весьма широкие и пустынные местности вплоть до Китая, славнейшего государства на краю восточного Океана (258 АБ; Библ. ин. п., 24).

XXXVIII.

За ними (Шибанскими Татарами) живут Ногайские Татары, которые имеют ныне наивысшее значение по своему богатству и воинской славе. Орда их, несмотря на всю свою обширность, не имеет никакого Императора, но на подобие Венецианской Республики, управляется значительным благоразумием старцев и доблестью храбрецов (258 В – 259 А; Библ. ин. п., 25).

XXXIX.

За Ногаями, если свернуть немного к югу, в направлении к Гирканскому морю, живут самые знаменитые из Татар, Загатайские. Они населяют города, выстроенные из камня, и имеют царственный город Самарканд, выдающийся по своей величине и славе. Через него протекает величайшая в Согдиане река Яксарт; в ста приблизительно милях оттуда она впадает в Каспийское море. С этими народами в наше время вел войны, и часто с сомнительным успехом, Измаил Софи, царь Персидский. Из боязни их, он выставил против их нападения все силы и предоставил в добычу Селиму, победившему его в одном только сражении, Армению и столицу царства, Таврис (259 А; Библ. ин. п., 25-26).

XL.

На отдаленном… берегу… Океана, где обширнейшие королевства, Норвегия и Швеция, соединяются с материком как бы на подобие Перешейка, живут Лапландцы; дикость и подозрительность этого народа превышает всякое вероятие… Лапландцы отличаются небольшим ростом, бледносиними истомленными лицами и очень проворными ногами. Умственных способностей их не знают даже их ближайшие соседи Московиты, так как нападение на них с небольшим отрядом признают за гибельное безумие, тревожить же большими полчищами людей, ведущих жизнь, преисполненную всяких лишений, считают и бесполезным, и вовсе бесславным. Они обменивают на разного рода товары ослепительно белые меха, называемые у них горностаевыми, но при этом избегают всякого разговора с купцами и даже их лицезрения, так что, произведя взаимное сличение продаваемых вещей и оставив посредине между ними меха, они с самым чистосердечным доверием совершают обмен с лицами отсутствующими и неизвестными (260 АБВ; Библ. ин. п., 27-29).

XLI.

Некоторые свидетели выдающейся достоверности сообщили, что за Лапландцами, в стране, обвеваемой дуновением Кора и Аквилона и окутанной глубоким мраком, живут Пигмеи. Когда они достают полного развития, то своими размерами едва превосходят нашего десятилетнего мальчика. Это люди от природы боязливые; свою речь они выражают щебетанием; они, по видимому, настолько же близки к обезьяне, насколько по своему росту и чувствованиям далеки от человека надлежащего развития (260 В; Библ. ин. п., 29).

XLII.

…Павел (5), человек с безумной и ненасытной душою, искал нового и невероятного пути для добывания благовоний из Индии. Именно, занимаясь торговыми делами в Сирии, Египте и Понте, он узнал по слухам, что благовония можно подвозить вверх по реке Инду из отделенной Восточной Индии, откуда по непродолжительному сухому пути, перевалив через горный хребет Паропанисидский, их можно перевезти в реку Бактрианов, Окс; эта последняя берет начало почти их тех же гор, как и Инд, и в противоположном с ним направлении изливается при порте Страве в Гирканское море, приняв предварительно в себя много рек. Далее, по разведкам Павла, от самой Стравы представляется безопасное и легкое плавание вплоть до торжища Цитрахи и устья реки Волги; оттуда же, поднимаясь непрестанно вверх по рекам, а именно: по Волге, Оке и Москве, можно добраться до города Москвы, от Москвы же сухим путем до Риги и в самое Сарматское море, а также во все западные страны. Павел сильно и превыше меры рассержен был на несправедливость Лузитанцев, которые покорили значительную часть Индии оружием и, заняв все рынки, скупали затем все благовония и отправляли их в Испанию, после чего обычно продавали их всем народам Европы за более значительную, чем раньше, цену и огромную выгодою. Мало того, они с таким тщанием и старанием держали под неусыпной охраной своих кораблей берега Индийского моря, что, по видимому, совершенно прекратились и были оставлены те торговые сношения, которые происходили в изобилии по всей Азии и Европе через Песидский залив, вверх по Евфрату, по узкому Аравийскому морю, а затем по течению Нила и по нашему [Средиземному] морю, хотя при этих сношениях товары стоили гораздо дешевле. Кроме того, Павел жаловался, что товар Лузитанцев был гораздо хуже, так как по видимому, от неудобств весьма дальнего плавания и от недостатков нижней части корабля, благовония портятся, их сила, вкус и душистый запах от продолжительного пребывания в Олизипонских (6) торговых кладовых исчезают и выдыхаются; затем Лузитанцы постоянно приберегают более свежие товары, а продают только старые и притом заплесневевшие от долгого лежания (252 В – 253 АБВ; Библ. ин. п., 14-16).

XLIII.

Достаточно хорошо известно, что Двина, увлекая бесчисленные реки, несется в стремительном течении к Северу, и что море там имеет такое огромное протяжение, что, по весьма вероятному предположению, держась правого берега, оттуда можно добраться на кораблях до страны Китая, если в промежутке не встретится какой-нибудь земли. Страна Китайцев простирается на отдаленном Востоке, почти по одной параллели с Фракией; Лузитанцы познакомились с Китайцами в Индии, так как они весьма недавно плавали для закупки благовоний чрез страну Синов, Мелаху, вплоть до золотого Херсонеса и привозили одежды из собольих мехов. Даже по этому одному признаку город Китай, по нашему мнению, находится недалеко от Скифских берегов (262 АБ; Библ. ин. п., 31-32).

XLIV.

…Павел… указывал, что, в случает открытия этого пути, пошлины с товаров значительно приумножат государеву казну, а, кроме того, сами Московиты могут гораздо дешевле покупать благовония, которые употребляются ими в огромном количестве во всех блюдах… (253 В – 254 А; Библ. ин. п., 16).

XLV.

Часто находят огромное количество сотов, скрытых в деревьях, и старый мед, покинутый пчелами, так как редкие обитатели отнюдь не исследуют каждого дерева в обширных рощах; таким образом, в удивительной толщины древесных пнях находят они иногда превеликие озера меду. Посол Димитрий, отличающийся веселым и остроумным характером, рассказывал при громком смехе всех присутствующих, что в недавнее время один поселянин, живший по соседству с ним прыгнул сверху для отыскания меда в очень большое дуплистое дерево, и глубокая медовая пучина засосала его по грудь; два дня он питался одним только медом, так как голос мольбы о помощи не мог в этих уединенных местах достигнуть до ушей путников. Напоследок же, когда он уже отчаялся в спасении, он по удивительной случайности был извлечен и выбрался оттуда благодеянием огромной медведицы, так как этот зверь случайно, подобно человеку, спустился туда поесть меду. Именно поселянин схватился руками сзади за крестец медведицы, та перепугалась от этой неожиданности, а он заставил ее выпрыгнуть как тем, что потянул ее, так и тем, что громко закричал (266 В – 267 А; Библ. ин. п., 39-40).

Комментарии

1. Т.е. в северном и северо-западном направлении. В.О.

2. Кадикский, Гибралтарский пролив. В.О.

3. Первый день Великого поста в Католической церкви. В.О.

4. В Католической церкви этим именем называются кануны праздников. В.О.

5. Генуэзский капитан. В первый раз он был в Москве с грамотами от папы Льва Х и магистра Тевтонского ордена, Альбрехта. Преследуя торговые интересы (открытие нового пути в Индию), Павел, несмотря на это, вел с приближенными Василия III переговоры и о соединении церквей. Он возвратился в Италию с ответною грамотой вел. князя уже по смерти Льва Х. В 1525 г. Павел вторично в Москву с письмом от Климента VII уже не по торговым делам, а в качестве папского посла, чтобы склонить Василия III к войне с Турками и к соединению церквей. Посольство это не имело успеха. Пробыв в Москве два месяца, Павел возвратился в Италию, в сопровождении воликокняжеского посла Дмитрия Герасимова. В.О.

6. Т.е. лиссабонских. В.О.

(пер. В. И. Огородникова)
Текст воспроизведен по изданию: Донесение о Московии второй половине 16 века. М. Императорское общество истории и древностей Российских. 1913

Сообщение отредактировал АлександрСН: 24 апреля 2012 - 20:44