Исторический клуб: Классен Е.И. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности, с легким очерком истории рус - Исторический клуб

Перейти к содержимому

 
Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

Классен Е.И. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до рюриковского времени в особенности, с легким очерком истории рус 1854

#1 Пользователь офлайн   Александр Кас 

  • Магистр Клуба
  • Перейти к галерее
  • Вставить ник
  • Цитировать
  • Раскрыть информацию
  • Группа: Админ
  • Сообщений: 12 433
  • Регистрация: 13 марта 11
  • История, политика, дача, спорт, туризм
  • Пол:
    Мужчина
  • ГородМосква

Отправлено 15 сентября 2011 - 00:51

Классен Егор Иванович (1795—1862) — преподаватель, автор научно-образовательных книг и учебных пособий. Российский дворянин, немец по происхождению, российский подданный с 1836 г.

Классен Е. И. учился в Архитектурном училище Экспедиции кремлевского строения (с 1811 г.), одновременно числясь в нем на службе подканцеляристом, а с 1816 г. — канцеляристом. В 1825 г. в чине коллежского секретаря поступает учителем российского гражданского права в Московскую практическую коммерческую академию, где вскоре утверждается секретарем Совета академии, а в 1831 г. — попечителем академии.

В 1826 г. входил в Комиссию по коронации Николая I. Начиная с 1830 г., Классен много времени посвящал сочинительству. Написал ряд научно-образовательных работ, связанных с различными областями его профессиональной и образовательной деятельности.

Является автором известного очерка «Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до Рождества Христова)» (1-3, М., 1854—1861. Есть соврменные переиздания) и автором единственного перевода на русский язык труда польского слависта XVIII в. Тадеуша Воланского «Описание памятников, объясняющих славяно-русскую историю», который был выпущен с примечаниями Классена в качестве приложения к «Новым материалам…». Эти работы являются одними из наиболее примечательных и часто цитируемых исторических трудов XIX-го столетия, описывающих популярную и по сей день теорию существования дохристианской славянской письменности — т. н. «Славянских рун»). При этом к «славянским рунам» Классен относил ряд древних письменностей, в частности, этрусский алфавит, буквы которого он читал совершенно иначе.

За многостороннюю и активную деятельность Классен неоднократно награждался орденами и другими государственными знаками отличия.


Изображение


Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и
Славяно-Руссов до рюриковского времени в особенности с
легким очерком истории руссов до Рождества Христова



Содержание:

Выпуск I

Предисловие
Введение
Указание некоторых славянских названий с их переводом на греческий, латинский, германский и
скандинавский типы, как руководство для применения и других исковерканных славянских имен к
прототипу своему
Славяне. Откуда производят Славяне то нарицательное имя свое - от слова или от славы?
Древняя письменность Славяно-Руссов, Троя, Трояне, Илиада, Омир
Новгород и древность его основания
Города
Знаменитые люди из славян
Мореходство и кораблестроение славян
Воинственность славян
Промышленность славян
Торговля славяно-руссов
Образование славян и их нравственность
Общий вывод и заключение
Послесловие

Выпуск II

Варяги
Варяги что составляли, народ или касту?
Где сидели Варяги?
Чем занимались варяги?
Когда возникли и куда ушли они в 14-м веке, так что имя их утратилось совершенно для истории?
Скифы и Сарматы
Алане
Руссами называют Сербов
Агафирсы

Выпуск III

Предисловие
Введение
Древние Парси
Скифы и Сарматы (дополнение к прежней статье)
Агафирсы или Ахтырцы (дополнение к прежней статье)
Варяги (дополнение к прежней статье)
Трояне (дополнение к прежней статье)
2000 или 1000 лет будет в 1862 году со времени основания Русского государства?
Памятники письменности славян до Рождества Христова, собранные и объясненные Фадеем Воланским



Выпуск I

Предисловие

Всё почти народы, кроме народа Божия, начинают свою историю с какой-либо сказки, ставя в главу ей
и родоначальника, давшего народу свое имя.
Но Русская история начата с такого периода, когда Русь представляла огромное звено, сильный
народ, заселявший собою уже несколько сот тысяч квадратных верст; богатый торговлей и
промышленностью и разделенный на два главных государства, кроме нескольких малых, из которых
одно - южное или Киевское - гроза для Византии - осиротело, лишившись правителей, а другое -
северное, или Новгородское, отжив века республики, подверглось уже обыкновенным ее следствиям,
т.е. всеобщему разъединению и совершенному разладу в делах управления, и для спасения своей
самобытности бросилось в объятия монархической власти, призвав к себе правителя - Князя из
соплеменного себе народа.
Тут уже нет мифологического лица, поставленного родоначальником народа; нет сказочных
исполинов с волшебным оружием; нет волчицы - воспитательницы, не поставлен в праотцы Юпитер
или Плутон, или какое-либо земноводное чудовище. - Нить Русской истории начинается с того
периода, когда Россия представляет собою уже огромное политическое тело, свидетельствующее как
своей огромностью, так и своим разладом, что оно существовало уже за много веков до этого периода.
Это заключение основано не на вымысле или предположении, но на фактах, которые затерты,
затемнены пустословием некоторых западных историков; оно основано на выводах из естественных
законов, по которым образуются, возвышаются и падают царства и народы, и на строгом критическом
разборе сказаний древних.
Факты, служащие основанием для созиждения древнейшей Русской истории, долго лежали под
спудом не разобранные, не рассмотренные и не пропущенные сквозь горнило здравой и
беспристрастной критики, подобно тому, как Геркулан скрывался несколько веков под пеплом. Между
тем история древнейшей славянской Руси так богата фактами, что везде находятся се следы,
вплетшиеся в быт всех народов Европейских, при строгом разборе которых Русь сама собою
выдвинется вперед и покажет все разветвление этого величайшего в мире племени.
Хотя путь к тому, по обширности своей, довольно трудный но уже несколько знакомый; по нему
пускались Катанчин, Венелин, Шаффарик, Савельев-Ростиславич и многие другие и - скажем с
благодарностью - не без успеха. Некоторые германские историки занимались также добросовестно
Русскою историей, но редко встречающееся у них в одном лице знание всех главнейших славянских
наречий и происшедших в течение веков перемен в них от внутреннего развития слова и от соседнего
влияния, также малое знакомство их с характером, нравами, обычаями, домашним бытом и
внутренним движением славянского мира, затрудняло это дело.
Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность унижать все то, что относится до
Славян, в особенности же до Руссов; к этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер,
Шлецер, Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское,
характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у Славяно-Руссов не только
их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца,
но даже и племенное их имя - имя Руссов, известное исстари как Славянское, не только всем
племенам Азийским, но и Израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них
Руссы стоят во главе не только Римлян, но и древних Греков - как их прародители.
Однако же не попустим им присваивать себе наше родное и величаться чужою силою, славою,
могуществом и знаниями! Отнимем у них доводами те факты, которые они так насильственно
приурочили к истории своих предков, ограбив историю Славяно-Руссов!
Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же и им обращать Русскую
историю в сатиру.
Может быть, наши русские Шлецерианцы, не разбирая сущности дела, по одному пристрастию,
вступятся за своего кумира, в чем нет даже никакого сомнения; но чтобы наперед уже охладить жар
этой партии, выводившей огромнейшее племя Руссов, занимавшее собою половину Европы, из
крошечного племечка скандинавского - выразимся сравнительно: натягивавших басовую струну,
чтобы извлечь из нее тон квинты - для охлаждения жара этих партизанов напомним им, что Шлецер -
этот, по их мнению, великий критик и филолог, производил славянское слово: «дева» от германского
«Tiffe (сука)»; одного такого производства достаточно, чтобы понять Шлецера без дальнейших
исследований его доводов, чтоб уничтожить апофеозу, воссозданную ему ослепленными его поклонниками!

Но чтобы доказать грубое лжеучение Шлецерианцев, что будто Россия развила свои силы от влияния
на нее Скандинавов и что и самое имя свое она получила от них же, мы представляем здесь
материалы для Русской истории, которых тля не тлит.
Эти материалы состоят из племенных названий, рассеянных но всем историям и ныне очищенных
критикою от перелада их на Греческий, Римский, Монгольский, Немецкий и Скандинавский типы и
доведенных тем до прототипа своего; не менее того служат тут названия городов, живых урочищ,
городища, могилы, насыпи, клады, развалины, монеты, медали, кумиры, памятники разного рода,
оружие, образ жизни, сохранившиеся местные остатки славянского языка, нравы, обычаи, поверья,
порядок ведения войны, домашняя утварь, обряды и бесчисленные другие предметы.
Созвучность выводов из этих материалов дает нам не только что падежную точку опоры, но и рисует
ясный облик древнейшей славяно-русской истории.
Греки и Римляне давали многим славянским племенам свои, произвольно составленные прозвища,
относя их то к местности, то к наружности, то к суровости в войнах, то к образу их жизни; но кое-где в их
сказаниях проявляются и настоящие имена тех племен. От этого толпится в древней истории более
полусотни имен лишних, ничего особого не означающих, которые должны быть наперед уничтожены,
если мы хотим прояснить сколько-нибудь этот хаос и отделить из него резкою чертою славянское
племя, которое станет тогда в свое место непринужденно, ненасильственно, не по приговору
своеволия и красноречия, а во однознаменательности и сродству обстоятельств.
Что мы стоим на незыблемом материке относительно выбора фактов, принадлежащих Славяно-
руссам, из исторического конгломерата, пущенного под названиями Скифов, Сарматов, Этрусков,
Кельтов, Алан, Норманнов, Варягов и пр., то подтвердят живые урочища и разные другие памятники,
повсюду рассеянные.
Действительно Славяно-руссы, как народ, ранее Римлян и Греков образованный, оставили по себе во
всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих об их -гам пребывании и о
древнейшей их письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда
неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях наших предков на языке, нам родном,
составляющем прототип всех славянских наречий, сливающихся в нем, как в общем своем источнике.
Объяснением этих памятников, даже первою мыслию к способу их объяснения, мы обязаны Ф.
Воланскому, сделавшему первый и значительный шаг к тому и неутомимо трудящемуся в
продолжение своих разысканий и объяснении.
Не станем писать ему заслуженных похвал и благодарности, пусть послужит таковыми принятие нами
его трудов в параллельное нашим выводам содоказательство. Мы ставим здесь рука об руку наши
критические выводы с его разъясненными надписями.
Хотя наши выводы взяты из тех же источников, из которых черпали и скандинавоманы; но мы взяли
все то, что ими случайно, а большею частью с намерением пропущено как противоречащее их
предположению, что ими своевольно и без доказательств на то отвергнуто и, наконец, все то, что ими
превратно истолковано, а нами возведено опять к прежнему смыслу своему и значению.
Полноты круглой обещать в этом деле было бы и безуспешно и дерзко, но мы обязываемся
представить просвещенным читателям несколько новых фаз древней Славянской Руси, могущих
служить точками опоры для развития нити древней Русской истории и для совершенного поражения
лжеучений школы скандинавоманов!
При дальнейшем разборе надписей на памятниках славянских, которые в числе тьмы тем рассыпаны
по липу земли, образуется, конечно, и возможность соединить всю древнюю Русь с новой в
неразрывную цепь и в постоянно гигантском размере.
Конечно, подвигаются такие труды медленно вперед; пойдем и мы медленно, не спеша, по верною
стопою и пожелаем: да свершатся они к чести и славе России!

Введение

Принимать живое участие в минувших делах праотцов своих, восхищаться их славою и величием и из
их опытов, как блистательных, так и горьких, созидать законы для собственной жизни было всегда
разительною чертою характера каждого сколько-нибудь просвещенного народа, перешедшего уже за
рубеж политического младенчества и достигшего опытами и рассуждением внутреннего
самосознания. - Эти чувства столь близки и естественны человеческому сердцу, что нет надобности
доказывать их. Один только бессердечный космополит может быть равнодушен к соотчичам своим,
потому что себялюбием уже убиты в нем все зародыши высшего чувства и стремления. - А потому чем
бы человек ни занимался, чему бы он ни посвятил трудовую часть жизни своей, во время его отдыха
история Отечества найдет всегда доступ к нему и приют в его сердце. Герой, сложив бранные доспехи
свои, мудрец, закрыв книгу идей, и горький труженик, окончив дневную работу свою, найдут отраду и
утешение в повествовании об их предках.
Нет поэтому никакой надобности утверждать, что занятие историею приятно; такая мысль уже давно
обратилась в аксиому. Но возведем этот предмет к источнику своему - к единству,
обусловливающемуся не номинальной личностью, но общностью приложения. - Если история
человека есть связный рассказ Божеских путей, по которым он должен был воспитываться и
усовершаться, то нет ничего поучительнее и возвышеннее, как глубокомысленное занятие ею;
несмотря на то, будем ли мы обращать свои взоры преимущественно на Творца-Воспитателя и
вместе с тем на все события, прославляющие его всемогущество и мудрость, справедливость и
любовь - или кинем взоры на человека-воспитанника, идущего предназначенным путем илиуклоняющегося от того пути и свободно кующего жребий и потомкам своим; будем ли смотреть на
него, как на раба своих страстей, или будет занимать нас борьба его с пороком и заблуждением;
остановимся ли пред картиною его величия, или со стыдом отвратимся от изображения его позора;
привлекут ли нас его добродетели или оттолкнут гнусные пороки.
Но как мы рассматриваем судьбы одного человека, этого отдельного звена в обширной цепи народа,
так точно можем мы рассматривать и судьбу целого народа в отношении к самому себе или к
внутренней его жизни и в отношении к другим, окружающим его народам, или в отношении к его жизни
внешней. - Там мы увидим борьбы сил нравственных и физических во всем объеме народного итога,
увидим возрождение одних часто из малого, но чистого источника, и погружение других всею
гигантскою массою своей в безличный хаос. - Там мы увидим, от чего пал крепкий Вавилон и
просвещенный Египет, от чего разъединили Эллины могущество свое, что ниспровергло знаменитый
Илион, как роскошь и разврат наложили цепи на колоссальный Рим, как раздоры Славян подчинили
их чуждому владычеству. Там мы изучим причину скоротечности огромных государств, составленных
Александром Македонским, Аттилою, Карлом Великим, Наполеоном и другими героями минувшего
времени.
Итак, история и в этом отношении имеет те же две стороны: приятную и полезную. В первом
отношении она служит нам как памятная книга о событиях минувших, и в этом случае она
рассказывает нам рождение народа, развитие его сил, внутренних и внешних, его собственное
движение в массе всего населения земного шара, а вместе с тем повествует нам о делах наших
предков, могущие горькими опытами своими утешать нас в бедствиях, а славными одушевлять и
вызывать к подражанию.
Полезная сторона истории заключается в поучениях, какие мы можем извлечь из событий, раскрывая
причины всех явлений, случайных ли или подготовленных целыми веками, и выводя естественные
следствия тех явлений. В этом отношении история делается прагматическою и должна читать нам
поучения как над монументами, так и над развалинами древнего величия, свидетельствующими и о
бывших некогда великих событиях. Эта сторона истории есть самая трудная и требующая высшей
осторожности. Ибо, развивая факты в их причины и последствия, должно отстранять всякое
предварительное предубеждение в пользу того или другого народа, всякую современную нам
наглядность в характер его. Последнее важно потому, что настоящее и прошедшее одного и того же
народа редко идет неуклонно по одной и той же колее, и так настоящее никак не может служить
основанием и мерилом прошедшему.
Поэтому основанием для прагматических развитий должны служить только факты несомненные.
Всякое безотчетное предположение, всякая гипотеза, внесенная в пределы истории и служащая
потом точкою опоры для философского взгляда на все периоды, затем следующие, вносит ложный
свет в науку, искажающий дух, характер народа, его внутреннюю силу, его особенность, а часто и его
достойное величие.
Бесполезно и даже смешно безусловно принимать в область истории какие-либо сказки, но нельзя
отвергать и того, чтобы в них не находилась иногда и какая-либо нить историческая. Все вообще
народные сказания или легенды делятся на мифические и героические. Первые произошли от
поверья людей в сверхъестественные существа с земною естественною жизнью и страстями и
заключают в себе вымыслы, слитые весьма часто с действительностью. Это бывало тогда, когда
человек, одаренный особыми против современников своих способностями, удивлял и очаровывал их
своими действиями и за то причисляем был к существам сверхъестественным или мифическим.
Героические легенды суть воспоминания действительных событий, в которых выставлены личные
достоинства героя.
Оба рода этих сочинений относятся к области поэзии и отнюдь не к истории. Но, разложив такое
сказание на его составные части, отделив от него вымысел строгою критикою, всегда можно найди в
нем личность и действия исторические.
Ибо как историческая легенда берет свой предмет из круга действительности, отстраняя иногда
только законы времени и пространства, переносит эти события в область чудесного и претворяет
храбрых людей в героев, героев в полубогов и богов, и, наконец, на высочайшей степени своего
развития теряется в области чисто мифической; так точно сказания о божествах спускаются в
действительный мир, облачают вымышленные ими существа именами и свойствами живших людей и
народов. Совершенное слитие того и другого рода сказаний в одном творении образует эпопею. - Но
нет эпопеи, в которой не было бы характеристической черты из истории.
Возьмем для примера исландские саги. Мы встречаем в них имена Valland (Галлия), Danmork (Дания),
Gotthiod (Готландия), Rin (Рейн), Attli (Аттила), Holmgardr (Холмогоры), Vana (Венеды). Это все имена,
принадлежащие несомненно истории. Также объяснятся многие их слова, в которых прибавляют они
на конце букву r, как aesir, diar, iatnar или iotar, thursar или thussar, vanir, vanaheimr, Skalogrimr и пр.
Отнимите конечную букву r, будет: aesi, dia, iatna или iota, thursa или thussa, vani, vanaheim, skalogrim
(азы или полубоги, духи или боги, юты или геты, фурсы или жрецы, ваны или венеты, Венетия или
земля венетов, Скалогром - славянин, переселившийся с балтийского поморья в Норвегию при короле
норвежском Гаральде, а оттуда перешедший со своими ближними в Исландию и составивший первое
ее население). Эти названия взяты все из действительного быта. Древнейшие писатели, каковы,
например, Этельвард, Альберикус, Снорро, Торфей, Саксон Грамматик, утверждают также, что все
встречающиеся в древних скандинавских легендах имена взяты с исторических лиц и народов, но
перенесены на божества и существа сверхъестественные.
Сходство имен в легендах с именами историческими и хотя самые легкие намеки древних на
подобные описанным в тех легендах события, а вместе с тем сходство местностей, породивших такиелегенды, с местностями историческими, и сходство обстоятельств дозволяют делать и выводы
исторические, причем только боги разоблачаются в обыкновенных людей.
Разумеется, что если бы в скандинавских легендах заключались имена героев индийских или
африканских, то трудно бы было и предполагать соотношение этих имен с историей, тогда бы
отнесено было это к случайному созвучию слов.
Но совсем не то, когда речь идет о двух соседних народах, об их взаимных распрях и битвах и когда и
сами события расположены в таком порядке, что они приближаются к нашей хронологии, и особенно,
когда вывод делается о народах, описанных в легенде врагами и противниками; ибо противников
древние писатели старались всегда унижать, а потому извлечение действительного быта из этой
стороны не представляет опасности, что мы извлечем панегирик, но, без всякого сомнения, получим
выводы о бывалом.
Действия, приписанные преданиями каким-либо лицам, бывают, по обыкновению, всегда
преувеличены; но до этого нам и дела нет: если мы встретим в скандинавской саге имя Ярослава, то,
не обращая внимания на все приписанные ему действия, мы можем смело заключить о бывших в его
время каких-либо отношениях Руссов со Скандинавами или о достопамятности его действий,
сохранивших его имя в сказаниях инородцев. - Если сага говорит о битвах Скандинавов с Руссами, мы
не верим подробностям этих битв, но не смеем отвергать ни существования Руссов в то время, ни их
войн со Скандинавами. А если в легенде упомянуты и местности, то мы знаем и то, где тогда Руссы
имели свою оседлость.
Но если, например, в легенде скандинавской Аттила описан человеком правдивым и мудрым, а в
истории Римлян - злодеем, то мы поверим легенде, а не истории, которую писали ненавистники
Аттилы, и в такое время, когда считалось делом не только обыкновенным, но даже необходимым
унижать своего врага до того. что из истории делалась эпиграмма или сатира.
Илиада есть также легенда; в ней также много вымысла, но вместе с тем в ней ясно раскрыты и
лучше, нежели в истории, последняя борьба Трои и ее падение. Подобно этому сказание о Царе
Лазаре. - Даже сказки о Бове королевиче и царе Додоне заключают в себе историческое отношение;
первая входит в историю третьего Одина (исторического) и русской царевны Рынды, а вторая есть
пасквиль Славян на князя Бодричей (Obodriti), Додона, соединившегося с Карлом Великим против
Поморян и Полабов и погибшего, вероятно, от руки подкупленного убийцы.
Сами песни народные много содействуют в объяснении славянской истории; в них почти всегда резко
определяется местность события, например синим морем, хвалынским, Дунаем, Доном, разными
городами и пр.; из них мы извлекаем мифологию народа, храбрость его, битвы, оружие, одеяние,
обычаи, пристрастие к мореплаванию и многие другие черты общественного и частного быта.
Нет сомнения, что сплошное и безотчетное верованье во все такие сказания есть грубая ошибка.
Строгая критика должна разбирать такие и подобные тому источники, прежде нежели позаимствуется
из них что-либо для пополнения истории; однако же должно заметить, что иногда даже один подобный
вывод может служить связью разорванной исторической нити и явления, казавшиеся как бы
отрывками или эпизодами в истории, привязывает к источнику своему. Одним словом, для историка,
следящего за событиями темными, преувеличенными или еще нейтральными, по неопределению их
отношения к тому или другому периоду, племени или народу есть особенный такт, заставляющий
верить или не верить легенде; это такт наглядности, диверсия исторических попыток, случайное
столкновение двух следователей на одном пути.
Но отвержение несомненных фактов по одному только предубеждению или пристрастию и
причисление их к сказкам есть уже дело постыдное и бессовестное! Такой писатель ставит себя на
чреду лжеца и клеветника и недостоин титула историка! - Бывают, конечно, случаи, что факты
ускользают, если можно так выразиться, из-под обзора дееписателя, потому что события
раскидываются иногда чрезвычайно ветвисто и от того весьма трудно бывает при таких
обстоятельствах сконцентрировать их в одном фокусе. В таком случае писатель неповинен в
упущении; он может пропустить и много фактов от одного недосмотра, особенно если народ так
огромен, что занимал добрую половину целой части света, и так разнообразен, что проявляется под
сотней разных имен, в разных, отдаленных друг от друга концах, на разных степенях развития
гражданственности и в соприкосновении с совершенно различными между собой народами - каково
было и есть племя Славянское.
Но скептицизм некоторых западных писателей дошел до того, что они с каким-то диким обаянием
хотели уничтожить не только легенды, касающиеся народа Славянорусского, но и в самых летописях
его старались оподозрить те места, которые ясно говорят нам о самобытности Русской или выражают
какую-либо изящную черту его, выходящую за пределы обыкновенной жизни. - Но странное дело: этот
скептицизм домогается затмить в истории Русской все прекрасное и самобытное, а в западной
истории он отвергает только все дурное. - Так, например, он отвергает в наших летописях высокую
черту характера народного, сознавшего свою немощь от разлада многих властей своих и для
приведения всего в прежний порядок призывающего к себе самодержавного владыку: а во
французских летописях, говорящих о сожжении Жанны д'Арк, совершившемся при многих тысячах
свидетелей и в большом городе Франции, он отвергает сожжение. Вот образец западного
скептицизма!
Итак, небесплодны бывают занятия, посвящаемые разысканию и обследованию давно минувших
событий, уже обследованных неоднократно. Там, где почитают все источники исчерпанными, все
соображения недоступными, часто можно найти еще много фактов, опущенных случайно или с
намерением; ибо легко может быть, что один следователь выбирал для себя не ту точку воззрения, с
которой другой смотрит, и потому мог пропустить много фактов, в числе которых может быть и такой,который один достаточен, чтобы совершенно разгромить несколько положений, получивших уже в
истории предикат несомненной истины.
Рудники древней истории так еще богаты, что из них можно извлечь множество фактов, поясняющих
события, досель остающиеся нейтральными в истории, но неотысканию доказательств о связи их с
тем или другим народом. Они свяжут однородные, но разъединенные части в одно целое, а
гетерогенные приклейки отсекут анатомическим ножом, как наросты.
Но есть и такие случаи, где историк, приступая к исследованию, уже наперед составлял себе тему,
или, лучше сказать, неподвижную идею (idee fixe), которую старался обставить фактами, пока
нейтральными, превратными выводами и в случае нужды гипотезами, а потому из самосохранения
должен был отстранять подозрениями и возражениями или молча пропускать все то, что ему явно
противоречило в развитии предсозданной труду своему идей, от которой он не желал и по
пристрастию своему не мог уже уклониться.
Если собрать все те факты, которые ускользнули от следователя беспристрастного, и логически
оправдать те, которые несправедливо заклеймены печатью отвержения историка одностороннего или
причастного греху пристрастия, то, конечно, представится возможность изобразить древнюю Русь в
более свежих красках, дать ее характеристике очерк, более верный, более близкий к подлиннику.
Есть еще случаи, в которых факт, относящийся к следимому нами народу, открывается не прежде, как
подробном анализе какого-либо сказания о народе соседственном. Но есть и такие случаи, где мы,
следя языки, имена, прозвища, образ жизни, верованья, поверья, пословицы, одежду, пищу, оружие и
т.п. житейские отношения, выводим синтетическим порядком имя народа безлично или под
псевдонимом описанного; а через то созидается новый факт для истории.
Иногда счастливо замеченная одна черта характера какого-либо лица или народа раскрывает нам
более, нежели сотня страниц холодного описания политических действий того народа, непричастных
его жизни внутренней, стороны его сердца.
Все деяния человека или нелого народа составляют одну неразрывную нить и характеризуются каким-
то единством, если иногда и неполным, но зато всегда ясным. В древней истории мы слышим нередко
отклики, как бы созвучные с следимым нами предметом. Прямо употреблять их как вставку в
составляемую нами историю было бы ошибочно; нужно следить, вглядываться, вслушиваться и эти
отклики, анализировать их и ставить в параллель с другими. Но, найдя однажды часть такой нити или
исходный ее конец, уже гораздо легче отделить и всю нить, хотя бы она в иных местах и перепутана
была в огромный узел встречных событий. - Тут уже мы убеждаемся обстановкою предметов, их
характером, нацветом, отливом, мягкостью или шероховатостью, опрометчивостью или
медлительностью, теплотою или холодом, одним словом: тем созвучием, которое ясно выражает
сродство предметов.
Так узнают земляки друг друга, будучи брошены судьбою по разным путям в чужбину. Что-то
знакомое, что-то родное сближает их уже с самой первой встречи. Обычаи, привычки. наклонности
инстинктивно сводят их между собою, прежде нежели они успеют объясниться словами.
Философский взгляд, брошенный на целый ряд фактов быта народного, приводит их в стройные
фаланги, связывает в одно целое и дает бытие истории. Все, не принадлежащее сюда, само собою
выдвигается из рядов и отделяется как чуждое, стороннее. - Такой обзор называется исторической
критикой. Но некоторые писатели осмелились назвать исторической критикой самовластные правила,
по которым можно безнаказанно отнять у народа все его лучшее достояние: его честь, славу, родину и
любовь к отечеству, сказав просто: я подозреваю тут позднейшую вставку, или что-нибудь тому
подобное. Мало ли бывает в жизни ложных подозрении! - каждое подозрение должно быть
подкреплено некоторыми доводами, без которых оно не имеет никакой силы. Притом подозрения
могут рождаться от разных причин, иногда просто неосновательных, а иногда даже и грешных,
порожденных не с чистым намерением оправдать истину и заклеймить ложь, но чтобы унизать один
народ и возвысить другой. Такова была и критика Шлецера, дозволявшая себе притом и выражения,
явно пристрастные и часто вовсе не научные. - И несмотря на то, Шлецер почитается еще многими за
корифея в Русской истории.
Он внес в нашу отечественную историю ложный свет в самом начале ее. Он утверждал, но только без
доказательств, что будто Варяги-Руссы были Скандинавы, тогда как у самих Скандинавов нет ни
малейшего следа о Варягах и они сами долго не решались назвать Руссов соплеменниками себе.
Только Германцы утверждали это; но в настоящее время дошло до того, что предполагают, будто Русь
состояла из скандинавских колоний (1); мало этого - сочиняют, что будто в одиннадцатом веке все
Славяно-Руссы говорили скандинавским языком (2). Эта выходка необходима для поддержания
мнений Шлецера, уже раскачавшихся на зыбком основании своем. - И несмотря на то, многие из
наших русских историков приняли сторону Шлецера и развили его мысль еще более; они даже
сказали, что будто от пришествия Варягов-Руссов привился северному славянскому народу характер
и дух скандинавский. А это не значит ли, что все развитие прирожденных, внутренних сил и
способностей Славяно-Русского народа отнято у него и присвоено Скандинавам, едва ли более
Китайцев участвовавшим в этом деле? - Но что же остается теперь сказать о наших летописях
одиннадцатого века? По Мунху, Руссы говорили в этом веке скандинавским языком, стало быть, и
летописи наши написаны на скандинавском языке? Посмотрим, как Немцы будут читать славянскую
грамоту, принимая ее за скандинавские руны!
Германцы прошлого столетия считали Руссов и вообще всех Славян народом варварским,
необразованным и не способным к образованию; они называли их пастухами, номадами, холопями (3)
и ставили характеристикою народа невежество и зверство, требовавшие постоянного побуждения (4).
А как они тогда полагали, что свет, озаряющий всю Европу, излился из недр их самосветности, то и Шлецер, упоенный народным предубеждением, предположил, что Руссы должны быть обязаны
Германцам своим просвещением, своею гражданственностью, своим строем и самобытностью. Но как
сношения Германцев с Руссами не представляют никакого исторического материала, из которого бы
можно было вывести, что Руссы заимствовали у них всю свою гражданственность, то Байер и Шлецер
укрыли свою мысль под эгидою Скандинавов, причислив к ним, как к соплеменникам своим, и Варягов-
Руссов. Этим они думали оживотворить свою неподвижную, тяготеющую во мрак произвола идею,
предсозданную исследованием и своду Русских летописей (5).
Если Шлецер действительно не понял Русских летописей, то он слепец, напыщенный германскою
недоверчивостью к самобытности Русских государств во времена дорюриковские; но если он проник
сущностью сказаний и отверг таковые единственно из того, чтобы быть верным своему плану, то он
злой клеветник!
Но обратимся теперь к нашим историкам. К сожалению, должно сказать, что некоторые из них
смотрели в кулак Немцев и от того не стыдясь говорили, будто великая Россия была наследным
достоянием Скандинавов и будто Рюрик занял ее как свою отчину, а не как призванный на престол
самим народом; будто до времен Владимира обитали в ней немногие номады, называвшиеся рабами,
отроками, хлапами, и будто Русские летописцы изуродовали эти слова в Словаков, Славян и
приписали их народу, никогда не существовавшему. Прочитав подобное мнение, невольно
воскликнешь с певцом «Славы дщерь».
Stjny I awritasu! Swatopluku!
Gak was mozno z hrobu wywesti?
Byste uwideli neresti
Narodu a hanbu swogjch wnuku...
Nam krew milau cizj ziesen chlasta,
A syn slawy otcu neznage,
Geste swogjm otroctwjm se chwasta!
(Тени Лаврета! Святополка! Можете ли вы восстать из гробов своих? Вы бы познали горесть народа и
стыд ваших внуков. Чужая жажда испивает нашу кровь, и сыны, не зная славы отчей, величаются тем,
что называют себя потомками холопов!)
Если Шлецер и почитал себя создателем высшей исторической критики, если он и мечтал, что
вознесся в этой ветви учености на недосягаемую для других высоту, с которой мог дробить их,
обращать своим приговором в сказку или самовольно присваивать тому или другому пароду; если его
последователи и думают, что зажженный им светильник озарил лучами солнца всю Русскую историю,
потому они смело могут еще более развивать, усиливать и подкреплять его скандинавоманию, имеют
право лишать Русское юношество того благороднейшего чувства, которое рождается от высокого
уважения к своим предкам - родоначальникам, то настанет еще то время, когда укажут им, что они
прикованы к надиру, и потому не видят зенита; что восставленный Шлецером светоч над Русской
историей давно догорел и померк и представляет одну головню, марающую священные листы
истории!
Но благодаря усердным розысканиям некоторых отечественных тружеников на поприще истории
открыто уже много древней славы Руси Славянской, и есть надежда, что скоро воссияет
дохристианская Русь во славе Троян, Гетов-Русских (ошибочно названных Этрусками) и Македонцев -
в славе наставницы древних Греков и Римлян и перестанет слыть отчим наследием Скандинавов!
Настанет время, когда потрясут в основании гнилые столпы, поставленные для славяно-русской
истории на скандинавском болоте, и укажут их место на огромном материке от Арала до Адриатики, от
Каспия до Балтийского прибережья и от Черного моря до Мурманского! Тaм колыбель этого великого
доисторического народа, названного, как бы в насмешку, племечком скандинавским! - Там положим и
мы свой камень к общему основанию истории древних Славяно-Руссов!
Указание некоторых славянских названий, с их переладом на греческий, латинский, германский и
скандинавский типы, как руководство для приведения и других исковерканных славянских имен к
прототипу своему
Ярослав - Iarysleif.
Святослав - Sfendoslaf.
Игорь - Ingor.
Всеволод -Wesewolok.
Святополк - Swantopluk, Zwentibold, Zwantipluk.
Володар - Baldur.
Ратибор- Radbiart.
Святобор - Suantibor, Suitibor.
Ляшко - Lessek.
Рогволод - Ragnwald.
Годунов - Gudenow.
Ермак Тимофеев - Iermak Timofega.
Сагачь - Sagiz.
Самара - Samora.
Мста - Mstva.
Донец - Domez.
Сызрань - Sauseran.
Муром - Murow.
Рыбинск - Kibinska.
Устюжна - Ustezna.
Кизляр - Kitzlar.
Козлов - Kolzlof.
Ряжск - Rask.
Елец - Ieles.
Москва - Moscau.
Малоруссия - Malorossinskaya.
Моршанский - Mursianus (6).
Девичья гора (на Волге) Diwizagora.
Тмутаракань - Tautorokan.
Смоляне - Smolinzer.
Секира - Sagaris.
Угличь - Aulisch.
Каспийские горы - Aspisii montes.
Святовид - Swenthowit, Swantewid.
Устье над Лабою - Aussig nad Laben, Austi nad Laben.
Очаков - Axiake.
Очаковцы - Axiaka.
Бобруйск - Bop class=tisk.
Хорваты - Chrobati.
Бель-бог - Biabog.
Воеводы - Boebodi.
Деньги - Denger's.
Гости (купцы) - Gosi.
Городище - Gredischti, Gradissin, Gradisten.
Ахтырка - Agathyrska.
Следовательно, Ахтырцы - Agathyrsi (а зная, кто такие Ахырцы, мы знаем, кто и Alanorsi; т.е. если
Ахтырцы Руссы, то и Alanorsi те же Руссы).
Весьегонск - Wisigot.
Острогожский уезд - Ostrogotsche Kreis (7).
Новгород - Nowago, Nemogarda.
Смоленск - Milinisk.
Любеч - Teliutzi.
Вышгород -Wusegarda.
Киев - Kujaba.
Славяне - Stavani, Suoveni, Sklavi, Seklab.
Так писали историки, довольно отдаленные от Славян; но вот пример, как описывает Болеслава
храброго один германский современный ему священник, живший в Польше; Boleslaus primus, qui dictus
est Sraba i.e. mirabilis vel bilulus, qui dicitur sic Tragbir. - Вот и выводите из этого «Храбрый»!
Но чтобы иметь понятие о том, как Германцы толкуют еще и ныне значение некоторых русских слов и
как они знакомы с Русской историей, географией, мифологией и бытом народным, мы приведем также
несколько примеров, достаточно убедительных в этом деле и притом нисколько не подвергающихся
сомнению.
Muschiks у них значит крепостные (8).
Naczelnik - начальник инсурекции (9).
Kosma Minin - русский бунтовщик (10).
Robot - барщина (11).
Pulk - отделение козаков (12).
Jaga - baba - богиня войны у Руссов (13).
Также не далее, как в самом конце минувшего столетия, а именно в 90-х годах, мы встречаем
сочинения, достопамятные верностью описания России и быта ее. Как, например, у Leclerk'a «il у a (en
Russie) une espece de vinaigie qu`on appelle Kwasse, ou imenй-imenй», или «в России имеются три
породы лошадей: конь, лошадь и кляча»; или: в России зимою нагревают воздух разложением огня на
улицах. Другой пример МЫ находим у Christiani, в его Unterricht fur die zu Kaufleuten bestimrnten
Junglinge. 2 Band. Commerz-Geographie, где Россия разделена на восточную и западную; где западная
состоит из провинций: Двины, где Архангельск, Каргополя, Пскова, Белого Цора, Ростова, Суздали,
Решова, Бельска, Северии, где Новгород, Чермгова, Воротина и пр. - провинции восточной России по
его описанию суть: Поле, Мордва, Устюг, Вядски Пейорски, Обдорски и пр. Он утверждает также, что
Дербент лежит в земле Самоедов, что С.-Петербург находится при реках: Доне, Оби, Двине, Волге,
Днепре и Неве. - И это писали современники пресловутого Шлецера! Но не думайте, чтобы сочинение
Христиани было принято за дюжинное; нет, оно достигло второго издания и было чрезвычайно
расхвалено в современных ему германских литературных газетах.
После этого можем понять, как судили о Русской истории и Байер, Мюллер и Шлецер, не знавшие
основательно ни языка Русского народа, ни обрядов и обычаев, ни характера его в самом ядре
населения.
Но возвратимся опять к грецизированным славянским словам, рассеянным по разным историям.
Некоторые до того изуродованы, что скорее походят на китайские, нежели на славянские; иные
вымышлены самими Греками и многие составлены из двух названий: родового и видового, как,
например, Alan - orsi, Sebbi - rozzi, Rox - alani.
Неизлишним будет прибавить здесь, что для возведения к прототипу своему некоторых племенных
имен славянских, до сих пор еще не разгаданных, необходимо, кажется, справляться в областных
словарях Русских. У Славян есть обыкновение называть одних лапотниками, других махланами или
зипунниками, третьих аланниками.
Ho приведем здесь несколько таких названий и поставим их в параллель с племенными названиями
славян в историях греческих и римских.
Алань - низменное место, удобное для пастбища и покоса, производное от того слово:
Аланники -Алане (занимающиеся скотоводством) Alani.
Зипунники - Zipani, Sipani.
Какатцы (от какаты - башмаши из бересты) Zaccati.
Кисыне (от кисы - оленьи сапоги) Kissini.
Курпинники (от курпин - лапти из охлопьев) - Carpiani.
Курпы (носящие башмаки с пряжками) Carpi.
Лунтайники (носящие сапоги из оленьей шкуры) Lantani.
Малахайники - Malachita.
Махланники (носящие зимние шапки с ушами) Melanchlani.
Нярыняне (от няры - валеные сапоги) Neuri, Nerinani.
Раншина (мореходное судно) Rani.
Сколоты (хлопотуны) Scoloti (так названы у Геродота Скифы).
Струсни (носящие башмаки с ушками) Sturni, Strusi.
Харпайники (носящие сырые кафтаны) Carpagi.
Чепани (носящие казакины) Cepini.
Шабэра (носящие балахоны из толстого холста) Sabiri.
Кажется, что из упомянутых одежд и обуви каждая принадлежит у нас в России особой местности.
Может быть, кто-нибудь займется подробным исследованием этого предмета и, определив местность
племен Греками и Римлянами упоминаемых, найдет, что она совпадает с местностью приведенных
здесь русских названий, и тем обратит нашу догадку в факты исторические.
Заметим при этом, что главная ошибка большей части изыскателей местностей славянских состояла в
том, что они концентрировали все свои разыскания преимущественно около Дуная, тогда как нужно
обращать внимание и на дальний север, ибо между Финским заливом и Белым морем также сидели и
Унны, и Руссы, и Алане, чему подробнейшие доказательства мы приведем впоследствии.

Славяне

Откуда производят Славяне то нарицательное имя свое - от слова или от славы?
Стыдно вспомнить, что некоторые из наших отечественных историков колеблются в произведении
этого имени от славы, выставляя как-то нерешительно и слово и славу корнем ему. Имена лиц,
городов, рек и других урочищ, даже улицы носят на себе отпечаток того, что слава и честь были
постоянной стихией характера Руссов и их соплеменников. Мы даже находим во многих древнейших
песнях слова: «ищучи себе чти (или чести), а Князю славе». Самое море хвалисское получило свое
название от похвальбы.
Греки и Римляне называли хотя Славян вначале и различно, а именно: Stavani, Stlavani, Suoveni, Slavi,
Slavini, Sklavini, но буква а, господствующая во всех этих видах, кроме слова Suoveni, ведет к тому же
заключению, что корнем этому прозванию служила слава, а не слово. Dubravius то же доказывал,
говоря: ub ipsa praeterea gloria, quae apud illos Slava appellatur, Slowutnii dicti.
Производящие название Славян от слова должны бы были обратить внимание на то, что Славяне и
Словене суть имена нарицательные. Но первое может принадлежать одному, двум, трем или более
племенам; однако же нет необходимости, по словопроизводству, чтобы оно принадлежало всем
племенам без исключения. Название же Словене должно быть общим, между тем как по истории оно
есть действительно частное, присвоенное себе славными.
Название Славян существует с давних времен. Главное племя Мизии и Македонии состояло из
Славян. Страна их называлась Славиниею. Самыми же первыми поселенцами этой страны были
Пеласги, которые по несомненным доводам г. Черткова, в исследовании Пеласго-Фракийских племен,
оказались также Славянами.
Дальнейшим подтверждением того, что Македонцы действительно были Славяне, пусть послужит
следующее: по падении Македонского царства часть Македонцев, около 320 года до Р. X.,
переселилась к Балтийскому морю и основала свои новые жилища под названием Бодричей,
сохранивших до самого падения своего герб Александра Македонского, изображающий буцефала и
грифа. А вскоре после того одна часть их снова переселилась на Ильмень и Ловать.
Македонцы имели, кажется, достаточный повод назваться славными.
Но чтобы убедиться фактически в том, что Славяне произвели это название от славы, рассмотрим
несколько собственных имен славянских, принадлежащих лицам, городам и разным урочищам, в
составление которых вошла слава как общее основание, около которого вертятся все действия
народа; например: Брети-слав, Боле-слав, Бури-слав, Богу-слав, Влади-слав, Все-слав, Венце-слав,
Вече-слав, Врати-слав, Греми-слав, Добро-слав (это был Стефан, Князь Сербский, Византийцами
названный Буе-славом), Любо-слав, Мсти-слав, Мече-слав, Миро-слав, Прими-слав, Рости-слав,
Свято-слав, Сули-слав, Собе-слав, Суди-слав, Славо-мысль, Славо-мир, Уни-слав, Яро-слав, Пре-
слава, Перея-славль, За-славль, Бри-славль, Яро- славль, Рос-славль (на Лабе, ныне Росслау). Сла-
венск, Славяно-сербск, Славенское озеро, Славенские ключи, Сла-витино (село Новогодорской
губернии), Славенка (улица в Новгороде). Сюда же можно отнести и Чести-бор, Хвалисы и Хвалисское
море, иными называемое Хвалынским.
Возможно ли допустить хотя бы тень сомнения в том, что все эти имена были произведены от славы?
И наоборот: можно ли допустить, чтобы хотя бы одно из этих имен было произведено от слова? В
первом случае каждое имя выражает особое отношение славы к житейскому быту, а во втором все эти
имена означали бы бессмыслицу.
Мы видим, что Стефан, Князь Сербский, получил от славян еще придаточное имя Доброслав, как
эпитет его характера. Предположив и, кажется, безошибочно, что все приведенные нами имена суть
эпитетные, мы еще более убеждаемся, что они произведены от славы. И вообще эти эпитетные
имена Славян образовались на том же пути, как у иностранцев прозвища: лысый (Карл), толстый
(Карл), рыжебородый (Фридрих), птицелов (Генрих), молоток (Карл), синезубый (Гаральд третий), борода (Генрих), заячьи ноги и пр. Но поставьте в параллель Славянские эпитетные имена с
иностранными: какая разительная противоположность, ясно говорящая в пользу Славян и ставящая
их не только выше номадов, но и много выше тех народов, для которых казалось приличным давать
такие пошлые эпитетные названия, как толстый, лысый и пр.
Но дабы сильнее подтвердить, что в славянских именах заключался почти всегда не только глубокий
смысл, но и характеристика народа образованного, приведем здесь несколько примеров.
Имена, свидетельствующие о гостеприимстве Славян:
Буди-гость, Целы-гость, Добро-гость, Греческий полководец (из Антов) против Персов в 555 г. (Агапий).
Радо-гость, Любо-гость, Госте-вид. Сюда же должно отнести и название заезжего купца - гостем,
свидетельствующее, что славяне покровительствовали и торговле.
Имена, свидетельствующие о миролюбии славян:
Буди-мир, Брани-мир, Драго-мир, Радо-мир, Рати-мир. Звони-мир, Люби-мир, Миро-вей, Тати-мир (959-
го года военачальник в Византии), Яромир (Кн. Ружан, 1259).
Имена, свидетельствующие, что качества душевные были высоко чтимы Славянами:
Добро-влад, Духо-влад, Душе-влад, Само-влад, Любо- мысл, Все-влад, Радо-влад, Радо-мысл, Мило-
дух (князь Сербов), Влад-дух (князь Вендов, 772), Все-мил (князь Гломачей).
Имена, свидетельствующие геройство, быстроту и властолюбие:
Чести-мир, Влади-мир, Мой-мир (князь Моравский), Власти-мир, Кази-мир, Хоти-мир (племянник князя
Хорутанского, 725), Громо-бой, Скало-гром. Рого-влад, Сокол (у Вендов Рюрик, у Бодричей Рёрик),
Орлик, Гром.
Но спросим еще: у какого народа, кроме Греков, есть имена Веры, Надежды, Любови или Осмомысла
(мыслящего за семерых или имеющего на каждое дело восемь мыслей), Всемысла (мыслящего обо
всем), Премысла (перемысливающего все) (Чешский Князь, 750), свидетельствующие вместе с
прочими именами, что Славяне глубоко рассуждали о всех фазах жизни человеческой, о всех изгибах
души и сердца; что они были гостеприимны и миролюбивы, но храбры и отважны, любили славу и
похвальбу, чтили душевные достоинства, преданы были вере, но вместе с тем были и властолюбивы.
На что нам тут сказания разных историков о характере и духе славянских племен; все это ясно видно
из имен славянских, дышащих высокою, разумною жизнью.
Но для поверки нашего вывода приведем слова древних писателей: Геродот говорит, что
достойнейшие люди, каких он только знал лично, все были Скифы. Что Скифы никто иные, как
Славяне, мы старались объяснить в статье: Скифы, Сарматы и пр.
Прокопий говорит, что Славяне не злы и не хитры, но откровенны и добродушны.
Самые даже враги Славян Маврикий и Гельмольд утверждают, что Славяне к чужим странникам были
благонамеренны и заботливы и всюду их провожали.
Следовательно, и у иностранных историков главная черта славян состояла в простоте без
злоухищрений и обманов, в откровенности, услужливости и человеколюбии,
Далее из истории мы видим, что законы и обычаи Славян дышали добром, что они верили в
бессмертие души и в воздаяние в будущей жизни.
В числе древнейших Славянских законов и постановлений было и то, что каждый пленник, в чьих бы
он руках ни был, пользовался независимостью, ступив на Славянскую землю. Этот образ мыслей,
которым кичится Англия в настоящее время, составлял прирожденное чувство Славян более, нежели
за две тысячи лет до нашего времени.
Такое человеколюбие могло бы сделать честь и просвещеннейшим тогда Грекам и Римлянам, но, к
сожалению, оно было чуждо этим просвещенным, но по образу действий своих варварским народам.
Германцы поступали с своими пленниками не лучше Римлян; они всех покоренных ими Славян
обратили в рабов, и остатки этого рабства сохранились и по сие время в сильной степени в
Оснабрюкском округе в Ганновере, в Силезии и во многих других местах Германии.
В заключение скажем, что Славяне никогда не заимствовали имен для себя у иностранцев, напротив
того, Германцы и Скандинавы ввели в свой быт множество славянских имен, как, например, Ratwald
(Радовлад), Ragnwald (Роговлад или Рогволод), Welemir (Волимир), Zwentibold (Святополк) и
множество других.
Но, впрочем, над какою истиною ни трудился ум человеческий или, лучше сказать, его неразумие,
чтобы поколебать ее в своем основании; может быть, и теперь найдется какой-нибудь новый Байер,
который станет доказывать, что Славянское имя Осмомысл произошло от шведского Osmak
(противный запах).
В дополнение всего, сличим теорию составления Славянских имен с таковою же у номадных народов;
мы найдем тут, что у последних собственные имена состоят из подражания случайно до них
дошедшим звукам или выражают предметы, самые обыкновенные из жизни человеческой, близкие
иногда даже к хрюканью и мяуканью. Для примера приведем рассказ одного немецкого путешественника в ордах Киргизских: у хозяина его квартиры родился сын, которому отец долго не
давал имени. В это время пропала у путешественника его собака, воротившаяся через три дня опять
домой. Путешественник, увидав свою собаку, воскликнул: bist du da! Это произнесено было в
присутствии Киргиза, который, вслушавшись в означенные слова, тотчас нарек сыну своему имя
Биштуда.
Когда путешественник спросил хозяина своего, отчего он назвал так сына, тот отвечал, что он
выжидал, когда услышит какое-либо слово, нравящееся ему, чтобы обратить таковое в имя сыну
своему, и, слышав сегодня это слово от него, воспользовался им.
После всего этого только невежда может утверждать, что в 9-м веке Славяне были номады! Нет, не
приводя никаких других доказательств, нам служат одни уже имена славянские характеристикою их и
свидетельствуют о глубоком их мышлении; а такое основательное и многостороннее мышление, в
свою очередь, доказывает, что славянский народ за много веков до того времени был уже на
высочайшей степени образованности, что подтверждается и, с другой стороны, богатством
славянского языка и развитием его слова.
Заключим это рассуждение тем, что слава славных не пройдет от зависти и клеветы неразумных
врагов их!
Древняя письменность Славяно-Руссов, Троя, Трояне, Илиада, Омир
Шлецер, не обдумавши, утверждает, что Славяно-Руссы девятого века были номады. Не станем
опровергать этого мнения голословно, но постараемся привести столько фактов, чтобы достаточно
было для убеждения каждого в том, что у Славяно-Руссов грамотность древнее, нежели у всех
западных народов, даже древнее грамотности римской и греческой.
А что у Славян была грамотность не только до общего введения между ними христианства, но и
задолго до Рождества Христова, в том свидетельствуют акты, возводящие грамотность Славяно-
Руссов от десятого века назад - до глубокой древности, чрез все темные периоды истории, в которых
изредка, кое-где, но ясно проглядывает элемент Славяно-Русского народа с его характеристическим
типом.
Начнем наши доводы:
1) Черноризец Храбр, живший в 10-м веке, говорит: Славяне погани (т.е. идолопоклонники) суще
чертами и резами чтяху и гатаху.
2) Константин Порфирородный говорит, что Хорваты тотчас по принятии Христианства,
следовательно, прежде чем могли научиться грамоте, собственными подписями подтвердили свою
клятву Папе не воевать с другими народами.
3) Титмар, описывая храм Ретры, говорит, что внутри его стояли идолы и на каждом из них было
написано его имя. - Впоследствии снимки с этих надписей были многократно издаваемы печатно.
4) Массуди при описании Славянского храма в золотых лугах говорит, что там на камнях начертаны
были знаки, которыми обозначены были будущие дела, т.е. события предсказанные.
5) В договоре Игоря с Греками сказано: «Ношаху сли печати златы, а гостiе сребряны: ныне же увидел
есть Князь ваш посылати грамоту ко царству нашему: иже посылаеми сице, - яко послах корабль
селько...»
6) Место в договоре Олега с Греками, где сказано: «о работающих в Грецех Руси у Христианского
царя: аще кто умрет, не урядив своего имения, ци и своих не имать, да возвратить именье к малым
ближникам в Русь. Аще ли створить обряженье, таковой возметь уряженное его, кому будет писал
наследите именье, да наследуе».
7) Ибн-Фодлан, писатель Х века, пишет, как очевидец о Руссах дохристианских, что они на столбе
намогильном писали всегда имя покойника вместе с именем Князя.
8) В житии св. Кирилла, в списке, хранящемся в Рыльском монастыре, сказано, что он прежде
отправления в Моравию был в Херсоне и: «Обреть тоу Евангелие и псалтырь Роушкими писмены
писано и человека обреть глаголюща тою беседою, и беседовав с ним и силоу рече прием, своей
беседе прикладае и вскоре начеть чисти и сказовати и дивляхуся ему Бога хваляще», - из этого
явствует, что Руссы имели не только письмена до Кирилла и Мефодия, но были уже и христиане до
пришествия его в Моравию; ибо имели уже на своем языке Евангелие. Это обстоятельство согласно и
с церковной историей, говорящей, что Руссы Черноморские имели уже свою церковь в 4-м веке.
9) Что славяне имели уже письмена задолго до Кирилла и Мефодия, свидетельствуется весьма
старыми славянскими письменами, находящимися в Мюнхенской библиотеке.
10) В Чешской песне «Суд Любуши», дошедшей к нам в списке 9 века, у престола этой княжны во
время народного собрания стояли две судные девы; у одной из них был «меч кривду караючи» (меч,
кривду карающий), у другой «дески правдодатне» (доски закопов). Это значит, что законы Чехов были
уже писаные.
11) В 6-м веке Византийцы говорят уже о северных Славянах как о народе образованном, имеющем
свои собственные письмена, называющиеся буквицею. Корень этого слова сохранился по сие время в
словах: буква, букварь, буквально и даже во второй букве алфавита (буки). 12) Со 2-го по 7-й век мы часто находим у Скандинавов и Византийцев намеки, что Славяне были
образованный народ, обладали многими знаниями и имели свои собственные письмена.
13) Царь Скифов (14) вызывал Дария ругательным письмом на бой еще в 513 году до Рождества
Христова (15).
14) Что жрецы и мудрые между славян писали народные законы на деревянных дощечках; что
употреблялись у них руны для предсказаний. И вообще в скандинавских сагах Винетов называют
образованными людьми.
15) Что древние Руссы действительно писали на деревянных дощечках, то подтверждает нам Ибн-
Эль-Недим, приложивший к своему сочинению снимок с письма Руссов, найденного им у одного
кавказского жителя врезанным на белом дереве.
16) Наконец, что все древние племена Славян имели свои рунические письмена, есть уже теперь дело
несомненное, сознанное даже и Германцами, оспоривающими каждый шаг просвещения славянского.
Только наши доморощенные скептики, кончившие изучение истории еще в школе, уверяют, что все
руны должны быть скандинавские. Но прочли ли эти велемудрые толковники хотя одну руническую
надпись? Видели ль хотя бы одну? - это подлежит еще сомнению. И сам Шлецер - этот отвергатель
всего, возвышающего Славян над другими народами, не смел не согласиться вследствие
свидетельства Геродота и других греческих писателей, что многие скифские племена знали грамоту и
что и сами Греки приняли алфавит от Пеласгов, народа также скифского, или, что все равно, славяно-
русского происхождения.
Из всего, здесь выведенного, явствует, что Славяне имели грамоту не только прежде всех западных
народов Европы, но и прежде Римлян и даже самих Греков и что исход просвещения был от Руссов на
запад, а не оттуда к ним. И если что остановило на время просвещение Руссов, то это были периоды
губительных нашествий Персов, Греков, Римлян, Монголов, истреблявших все огнем и мечом; равно
внутренние раздоры, оканчивавшиеся всегда всеистребляющими пожарами; периоды, в которые
утратили Славяно-Руссы не только свои драгоценности вещественные и вынуждены были вводить у
себя на время кожаные деньги, но и сокровища литературные, на которые мы встречаем намеки в
разных позднейших сочинениях, которыми, по-видимому, пользовался отчасти и творец игориады, и
которые в искаженном виде сохранились в изустном предании народа уже в форме сказок, но
сохранивших еще всю пиитическую красоту свою и силу в тех местах, где гладкостью и звучностью
стиха он невольно залегал в памяти каждого. Таково на примере описание красавицы или коня,
которое нисколько не уступает описанию коней Ахиллесовых в Илиаде.
Теперь перейдем к рассмотрению Троянского народа.
Известно из истории, что Трояне назывались сперва Пеласгами, потом Фракийцами, после того
Тевкрами, затем Дарданами и, наконец, Троянами, а остатки их после падения Трои Пергамлянами и
Кемеянами; ибо Кемь и Пергам построил Эней после падения Трои и в них поселились Трояне,
избежавшие гибели в Илионе.
Эти факты заимствованы как у греческих и римских историков, так и из самой Илиады. Греки
называют Троян, Македонцев и Фригиян Фракийцами, да и сами Трояне так же называют себя, а
вместе с тем и подвластных себе Фригийцев и союзных Македонцев.
Если бы мы даже и не знали, что Фракийцы происходят от Пеласгов, то и тогда на вопрос, кто же были
фракийцы, мы отвечали бы по историческим фактам так: у Фракийцев, равно как и у Пеласгов, мы
встречаем множество племенных названий чисто славянских, между которых, по Геродоту, есть Руссы
и Руссины. Кроме того, Фракийцы носили чубы, как Малороссияне; могилы у них делались насыпью,
как вообще у всех Славян; при погребении покойников соблюдались все славянские обряды и даже
нанимались плакальщицы. На бой они выходили преимущественно пешие; вооружение у них было
славянское. Это подтверждается всеми древними историками; следовательно, Фракийцы должны
были быть Славяне. Но теперь, имея выводы Apendini о том, что Фракийцы и Македоняне говорили
славянским языком, и подробнейшие выводы Г. Черткова о Пеласго-Фракийском племени, мы
убеждаемся несомненно, что Фракийцы были славяне, следовательно, и Трояне также (16).
Относительно славянства последних заметим еще в дополнение, что два сына Приамовы носили
имена чисто славянские, а именно Троил и Дий. Первое имя сохранилось у нас на пушке, стоящей в
Московском Кремле; другое известно из славянской мифологии. Кроме того, военные игры, введенные
Троянами в обычай италийцев, названы этими Trojani ludi (Трояни люди). Только впоследствии из
славянского слова «Люди» образовали Латины свое ludo (игра). Слово «Трояни» осталось без
перемены, но уже отнесено было не к народу, а к свойству игры. Так точно слово «Швейцарец»
перешло у нас на дверного стража, именуемого швейцаром.
Рассмотрим теперь, к какому племени Славянскому принадлежали Трояне.
В Троянских владениях была река Рса или Раса. Везде, где сидели Руссы, мы находим и реку этого
имени. Нынешний Аракс есть древняя Рса; по географии того времени означают тут народ Рось и
страну того же имени, названных впоследствии Скифами. Аракс назывался Арабами Эль-Рас,
Монголами - Орсай и Расха, Греками - Раса и Орос. Волга также называлась Рсою, когда подвинулись
к ней из-за Каспийского моря Руссы и Унны; это же имя сохранила река Руса или Порусье в
Новогородской губернии, где сидела Русь алаунская древнейшая; река Рось, впадающая в Днепр, где
сидела Русь Днепровская или Поросяне; Русское море или Черное, где была Русь черная; река Руса в
Моравии, где сидят и теперь Русняки; река Руса, составляющая правый рукав Мемеля или Немана,
называвшаяся, как говорит предание, этим именем от самого истока своего, по которой сидела, по
всему ее течению Русь алаунская, перешедшая со старого жилища на новое место, дошедшая наконец до взморья и распространившаяся по нему налево до Русни, что ныне Фриш-Гаф (17), а
направо, вероятно, вверх по всему заливу, где и названа она поморскою.
Это заставляет заключить, что и в Троянских землях сидела некогда Русь, следовательно, хотя часть
Троян была племени Русского.
Но обратимся теперь к надписи на могильном камне Энея. Эта надпись разобрана и прочтена Г.
Воланским верно, что может каждый желающий проверить сам на помещенном здесь в приложении
снимке с нее. В этой надписи Эней призывает для охранения дома своего и детей высшее божество,
называя его высшим божеством России - Эзменем. У древнейших Славян действительно почитался
высшим божеством Ясмень, называемый иначе Язмень, Яшмун и Шмун, а те, которых почитали
происшедшими от него, назывались Яси, Язи или Азы. Из этого выводится следующее:
1. Что Эней троянский был не только Славянин, но именно Русс.
2. Что, следовательно, и жители Илиона были Руссы.
3. Что Язи или Азы, производящие себя от Яза или Язменя, Ясмуна, Яшмуна, Шмуна, божества
Русского, также Руссы.
4. Что Язики - уменьшительное слово Язей - пересозданные неведением новейших историков в
Язигов, Яцигов, а у некоторых племен Славянских - сообразно наречию их - в Ящагов, от Яшмуна,
должны также происходить от Руссов. Это подтверждается еще и тем, что Язи или Язики были
постоянно неразлучны с Роксоланами, т.е. Руссами алаунскими, или аланными, что нами подробно
объяснено в статье о Руссах и Аланах.
Теперь обратимся к доказательствам того же предмета, но с другой точки воззрения.
В песне о полку Игореве между прочим сказано:
«О Бояне, соловью старого времени! Абы ты сиа полки ущекотал, скача славию по мыслену древу,
летая умом под облакы. свивая славы оба пола сего времени, рища в тропу Трояню чрез поля и
горы».
Из этого явствует:
1. Что певец Игоревых полков называет какого-то Бояна соловьем старого времени - это значит
певцом давно минувших времен. Следовательно, Боян или описывал только древние события, или и
сам принадлежал к числу древних поэтов.
2. Но что Боян был древний поэт, мы видим из следующих текстов:
«Скача славию по мыслену древу»
и
«Боян бо вещий аще кому хотяше песнь творити, то растекашеся мыслию по древу».
Если переведем это на современный наш язык, то выйдет в первом выражении: «скача соловьем по
мысленному древу», во втором: «Боян, возжелав воспеть кого-либо растекался мыслию по древу».
Что должно подразумевать здесь под словом - древо?
Нет сомнения, что это слово не представляет собою ни параболы, ни гиперболы риторической, а есть
простое указание на то, что Боян писал еще до изобретения папируса, а потому писал, по тогдашнему
обыкновению, на деревянных дощечках, на каковых писали некогда и Руссы, по свидетельству Ибн-
Эль-Недима.
Следовательно, Боян был древний поэт, ибо писал еще на дощечках и, может быть, резами и чертами,
как говорит черноризец Храбр о письменах Славянских (18).
3. Далее мы находим в тексте Игориады:
«А бы ты сия полки ущекотал, ... рища в тропу Трояню».
Это значит: если б ты воспел полки Игоревы, ты бы также воспел их, как и войну Троянскую, т.е. теми
же тропами и фигурами, или тем же сладкозвучным языком.
А так как у нас из стихотворений о Трое только и есть одна Илиада, то мы можем не только
предположить, но и утвердительно заключить, что Боян писал Илиаду.
Ошибочно заключил наш покойный историограф П.М. Карамзин, что слова «в тропу Трояню»
означают: in via Trajani (в путь Траянов). Можно ли воспеть что в чей бы то ни было путь? Поют в склад
и лад другого, но не в путь. Притом и самое правописание говорит, что речь идет о чем-то троянском,
а не Траяновом. Да и дальнейший текст игориады «вступила (обида) девою на землю Трояню» ясно
говорит нам, что речь идет об Илионе.
Итак, Илиаду писал Боян, а не псевдоним Омир.
Спрашиваем опять: не был ли Боян только переводчиком Илиады? На это нам отвечает текст Игориады в двух местах: нет.
1. «Летая умом под облакы» ясно говорит нам, что Боян для собрания мыслей возносился умом до
облаков при сочинении своем; чего переводчику не нужно, когда уже мысли лежат пред ним готовые, и
нужны только слова для перевода их.
2. «Боян же вещий не 10 соколов на стадо лебедей пущаше, не «свои вещие персты на живые
струны вскладаше, они же сами князем славу рокотаху» свидетельствует в свою очередь, что Боян
был вдохновенный поэт, что ему нужны были для сочинения не силы фактические, а стоило только
воодушевиться и струны под перстами его славили князя.
На вопрос: на каком языке была первоначально написана Илиада? - решительно отвечаем: не на
греческом; ибо Ликург нашел первые 8 песен ее в Кеми, городе Троянском, построенном после
падения Трои разоренными Троянами. Притом же греки в продолжение трех столетий от покорения
Трои не знали об этом сочинении; неужели оно могло бы так долго укрываться от них, если бы было
их туземное? Хотя семь городов греческих и спорили о месторождении творца Илиады, но потому
только, что в каждом из них найдено по несколько вариантов тех же кемеянских или кемских песен,
которые легко могли зайти туда из Кеми, бывшей впоследствии во власти Греков.
Следовательно, Боян или Омир мог быть и не Грек родом и действительно он был Кемеянин, что
подтверждают и сами Греки, говоря, что слово Омир не есть имя певца, а означает будто бы на
кемеянском языке только слепца. Вот тут сами Греки говорят, что Илиада первоначально написана
была не на греческом языке, иначе не могло бы иностранное для Греков слово, означающее не более
как слепца, попасть в оглавление греческого стихотворения.
Поставив всеми этими доводами факт исторический, присвоенный Греками в пользу своей истории, в
чисто нейтральное положение, продолжим наши выводы.
Имя Кеми, месторождения Илиады не только не чуждо славянскому миру, но даже повторяется и в
самой России в разных местах, как, например, Кем-пно, городок в познанском округе, Кем-тендей, река
в Иркутске, Кемь, уездный город архангельской губернии, озерко Кемское и речка Кемь в той же
губернии, и несколько деревень того же имени.
Теперь возьмем опять для доводов Игориаду. Мы в ней далее читаем:
«Чили воспети было вещий Бояне, Велесов внуче».
Здесь сочинитель Игориады называет Бояна, певца Илиады, Велесовым внуком.
Но Велес или волос был божество у Руссов, покровительствовавшее коням и волам.
Спрашиваем: станет ли Славянин, или лучше сказать Русс, называть Грека или вообще иностранца
внуком божества своего, особенно тогда, когда Греки имели постоянные распри с Руссами и прочими
Славянами?
По этому певец Илиады, т.е. Боян, должен был быть Руссом.
Далее в Игориаде мы читаем:
«Уже бо братие, не веселая година встала! Уже пустыни силу покрыли. Встала обида в силах Даж-
бога внука, вступила (т.е. обида) девою на землю Трояню, всплескала лебедиными крылы на синем
море, у Дона плещучи; убуди жирня времена. Усобица князем на поганыя погибе, рекоста бо брат
брату: се мое, а то мое же; и начаша Князи про малое се великое молвити, а сами на себя крамолу
ковати; а поганые с всех стран прихождаху с победами на землю Русскую».
Здесь автор говорит о тяжких временах, приводя в доказательство тому, что пустыни покрыли те
места, где прежде процветала сила народная. - Но что же он причисляет к пустыням? - На это он сам
отвечает ясно: «Трояню землю, окрестности синего моря и протяжение вдоль Дона», следовательно,
Троянскую и Русскую земли. Что прибрежья синего моря были некогда заселены Славяно-Руссами
явствует уже из преданий, сохранившихся в народных песнях и сказках, переносящих весь быт
востока славянского на синее море, подобно тому как запад славянский концентрируется Дунаем. -
Спрашиваем: что заставило его поставить Трою в одну категорию с Россией и даже назвать и ту и
другую страны силою Даж-бога внука, т.е. Славяно-русского божества.
Ответ выводится сам собою следующий: то, что автор Игориады признает Илион не токмо
Славянским, но даже Русским, как истину, давно известную и несомненную. Что Троя и Русь заняты
были не только одним и тем же народом, но и одним его племенем; следовательно, Руссы были
Трояне или Трояне были Руссы. Но как огромнейшее племя Руссов не могло все совместиться в Трое,
а часть Руссов могла построить Илион, притом прозвания: Трояне, Дардане, Тевкры, Фракийцы и
Пеласги не суть собственные имена народа, а только нарицательные, как мы видели выше,
следовательно, Руссы есть племенное название народа, заселявшего Трою.
Это подтверждается, в избыток, еще и тем, что Трояне и Руссы имели одну общую мифологию,
однозвучные и часто одинаковые имена, одинаковое оружие, обряды и обычаи.
Далее автор Игориады выводит, в каком виде вступила обида в земли Русские: в Трою девою - это
намек или на Гизиопу, похищенную Ираклом, или на Елену, увлеченную Парисом; в Россию вступила
она притязаниями князей на доли, в дележе наследия, имевшими следствием междоусобия их. - Здесь автор, сливая Трою и Русь воедино, в один народ, горюет, приводя, так сказать, к одному знаменателю
бедствия, его постигшие.
Из этого явствует уже несомненно, что Трояне были никто иные, как Руссы.
Далее автор Игориады говорит:
«На седьмом веце Трояне вроже Всеслав жребий о девицу себе любу».
К чему вошло здесь летосчисленне Троянское в таковое ж Русское? Хотя трудно вывести из этого
исходную точку летосчисления, давно былого, взятого от Троян; однако же несомненно должно
заключить, что у Руссов и Троян было оно некогда общим и начиналось, вероятно, построением Трои,
следовательно, опять тот же вывод, что Троя была Славяно-русская.
Этот вывод согласен будет и с доводом г. Воланского, полученным на пути, совершенно отличном от
нашего, что Эней был Русс. Кроме того, имя Энея мы встречаем у славян, как, например, Эней-
Сильвий, Чешский историк 1458 г. Юней - имя болгарское, часто встречающееся и теперь у Болгар.
Нет никакого сомнения, что Илиада на отечественном языке нашем была не у одного творца
Игориады в руках, а у многих Руссов, но с нашествиями половцев, Монголов и почти всеобщим
сожжением городов русских этот драгоценный древнейший памятник народной славы погиб
безвозвратно. Но, впрочем, если бы кто вздумал отыскивать древний список Илиады, тот должен
искать его преимущественно начертанным на деревянных дощечках или на пергаменте, изобретенном
в Пергаме, городе построенном Энеем. Но, впрочем, он мог существовать и в позднейших списках.
Греция, достигши высшего своего образования, не могла достигнуть в творениях своих псевдонима,
Омира, как же приписывать ей Омира в те времена, когда она была еще народ почти варварский.
Просвещение Греции началось только со времени падения Трои. Хотя впоследствии Греки и
написали уже сами Одиссею, но она, несмотря на свое позднейшее появление, суха, местами
шероховата, наполнена слишком грубыми вымыслами и очень растянута бесцветными картинами.
Одиссея есть образец греческой поэзии, не выдерживающей параллели с Илиадою славянской. Это
от того, что Славянам более свойственна поэзия, нежели всем прочим народам; можно даже сказать,
что она составляет прирожденное их свойство. Возьмите любую чисто Русскую сказку и вы найдете в
ней какое-нибудь место, дышащее высокой поэзией, например описание коня, красавицы - так, что
невольно согласитесь, что это отрывок из поэмы. Конечно, почти все остальное в сказке уже
изуродовано в изустном предании народа: сравните же описание коня в сказке с описанием коней
Ахиллесовых в Илиаде и вы скажете, что оба они одного и того же творца, только в последнем
заметно, что оно подвергалось нескольким переводам и обыкновенным при таких случаях
переделкам, отчуждавшим его от родного типа.
Поэтому мы можем полагать, что много древних стихотворений обратилось в народные сказки,
утратив в изустном предании красоты свои и сохранив их только в тех местах, которые по свойству
своему у всякого легко залегали в памяти.
Видно и по истории, что просвещение Греции началось много спустя после покорения Трои. Та
первая заимствовала образцы гражданственности, благоустройства и образования, подобно тому, как
западные народы начали просвещаться после крестовых походов.


Продолжение следует...
Изображение

#2 Пользователь офлайн   Александр Кас 

  • Магистр Клуба
  • Перейти к галерее
  • Вставить ник
  • Цитировать
  • Раскрыть информацию
  • Группа: Админ
  • Сообщений: 12 433
  • Регистрация: 13 марта 11
  • История, политика, дача, спорт, туризм
  • Пол:
    Мужчина
  • ГородМосква

Отправлено 15 сентября 2011 - 18:26

Новгород
и древность его основания



Прежде, нежели начнем наши доводы, приведем здесь слова г. Бодянского, взятые нами из
предисловия его к переводу истории Червоной или Галицкой Руси, сочинения г.Зубрицкого.
Он говорит: «Новый Карамзин составит новое бытописание не одной какой-либо из шести Русей, но
всей Руси, где каждой отведется должное место, поскольку она входит туда своею личностью и
особенностью. Такая история, конечно, умерит несколько безотчетное поклонение истории западных
народов, единственных, мол, действователей, покажет каждому, кто только нарочно не станет
закрывать глаз своих, что и мы Русские, взятые все вместе, жили своей самостоятельной и
самообразной жизнью, тут ровной и плавной, там бугристой и кипучей, а там самой огненной и бурной,
смотря по обстоятельствам, вызывавшим ту или другую сторону нашего народного характера, то или
другое наше племя; что и у нас разыгрывалась когда-то не хуже иных драма со всеми ее излучинами,
неровностями и шероховатостью, что и мы были деятели, только деятели по-своему. А потому нас
нельзя мерить мерилом Запада, судить и рядить по случившемуся и случающемуся там, требовать и
от нас того, что там было доброго или худого, заставлять не только теперь, но даже и в прошедшем
плясать по чужой дудке и погудке и, не находя сходного или не в таком обилии, виде и т.п., объявлять
народом прозябающим, бессильным ко всему самобытному и только из особенного человеколюбия
осуждать нас на склады и зады азбучные».
Конечно, мы, может быть, еще долго не дождемся нового Карамзина, предвещенного нам г.
Бодянским, но на всех нас лежит обязанность приготовлять для будущего нашего историка, хотя
некоторые мелкие детали, могущие войти в великий чертеж Русского народа. Этих деталей можно
извлечь множество из летописей и памятников.
Причина, по которой история Славяне-Руссов дохристианского времени так темна в общих летописях,
заключается, во-первых, в том, что греческих и римских историков занимали преимущественно войны,
грабежи, сожжения и истребления и они мало заботились о мирных добродетелях граждан; от этого
Славяне, народ мирный, трудолюбивый, любящий домашнюю жизнь и хозяйство, так поздно вошел в
очерк истории народов. Только мельком кое-где проглядывают светлые точки, озаряющие Славян.
Эти светлые места произошли большею частью от бурных столкновений Славян с затронувшими их соседями. Во-вторых, Греки никогда не заботились узнавать настоящего имени сторонних для себя
племен и называли их как кому вздумается. От этого часто встречаются такие названия, которые или
означают только одежду того племени, или промышленность, или даже бранное название соседей - с
переводом этих названий или и без перевода на греческий язык.
Новейшие германские историки стараются и эти блестящие точки, выказывающие славянский
элемент возвышенным пред другими, затмить отвержениями, подозрениями и, наконец,
бессовестною и беспримерною в ученом мире ложью. Но, к счастью, имеем мы двоякого рода
источники к воссозданию древнего славянского мира: это летописи и памятники, которые говорят
совершенно против них. Эти источники нужно сперва уничтожить, дабы дать возможность
провозглашать дерзкую ложь и искажать величие и достоинства великого народа - великого не по
счислению, а по делам своим в продолжение трех тысячелетий!
Доколь целы эти источники, дотоль будут находиться и люди, готовые защищать истину от нападений
и очищать историю от втиснутых в нее бессмысленных и невежественных толкований. К сожалению,
должно сказать, что и некоторые славянские писатели, как Карамзин, Добровский и другие, ведомо
или неведомо, но несовершенно чужды этого греха. Но, может быть, эти ученые боялись идти против
тогдашних мнимых авторитетов. - Не говорим о некоторых новейших русских историках; пусть они,
положа руку на сердце, сами скажут, отчего стараются развивать систему Шлецера и клеймить
древних Славян печатью отвержения.
Можно бы дозволить себе вставлять в историю свои собственные догадки и заключения, но там
только, где они согласны с здравым рассудком и вместе с тем не противоречат источникам и не
опровергают их.
Шлецер говорит: Славяне в России жили рассеянно, как звери и птицы, и не могли иметь своих
Князей. Он сравнивает их с американцами при Онтарио, с Киргизами и Каракалпаками. На основании
Шлецеровских безотчетных идей, его последователи отвергли все достойное внимания у Славяно-
Руссов и сообща признали их за безнравственных, зверообразных людей, трусов, не имеющих
понятия ни о городской жизни, ни о промышленности и торговле. Постараемся опровергнуть все эти
мнения по частям.
Некоторые из наших историков, опираясь на мнения Шлецера, утверждают, что Новгород построен во
время пришествия Варягов, другие же полагают, что это случилось даже позднее. Наши выводы
доказывают, что он построен за несколько веков до призвания Варягов и что мнение Шлецера
основано на чистом произволе, вопреки всем летописям и сказаниям, вопреки даже здравому смыслу.
Предположение, что народ, имеющий города и торговлю, может быть номадным, есть химера, не
заслуживающая никакого внимания, а человек, мыслящий подобным образом и изъявляющий при том
претензию на мудрый критицизм в своем определении, походит на ребенка, почитающего море за
лужу, по которой он свободно бродить может. В таком мнении нет ни малейшего отблеска учености и
рассуждения, и вместо света оно разливает мрак, больший прежнего, на историю.
Постараемся же теперь доказать, что Руссы и вообще все Славяне имели множество городов, знали
грамоту, многие ремесла, занимались хлебопашеством, заграничною торговлею И имели свои флоты,
следовательно, вели жизнь не только гражданскую, но и строго политическую. Разберем все это по
частям.

Города

Что Славяне, населявшие Россию в 862 году, имели множество городов, явствует из летописей
русских, греческих, латинских, немецких и скандинавских; приведем здесь некоторые места из
таковых.
1) Варяги - Руссы нашли в России множество городов, из которых нам известны по летописям:
Новгород, Киев, Белозерск, Ростов, Изборск, Смоленск, Полоцк, Муром, Любечь, Чернигов, Псков,
Овручь, Старая Руса, Коростень, Вышгород, Переяславль и многие другие, имена которых хотя и не
упомянуты в летописях, но сделаны на них намеки. Имя Переяславля свидетельствует, что Славяне
Русские заботились еще до пришествия Варягов о славе своей.
Когда Ольга осадила Коростень, то велела объявить жителям его, что уже все города древлянские
сдались. Следовательно, и Древляне это грубейшее славянское племя, имели много городов, ими
самими построенных.
2) Баварский географ в 866 году насчитывает у Славян до 4000 городов, исключая Житичей (Sittici), о
которых он говорит: regio immensa, populis et urbibus munitissimus. При этом случае он упоминает в
числе Славян многих Руссов, как Atto-rozi (Uti-Rozi, Udi-Rozi, Udini-Rozi, Uni-Rozi, Унны-Россы) с 148-ю
городами, (по мнению его, populus ferocissimus), Vuillerozi (Великоруссы) с 180-ю городами, Zab-rozi
(Sabbi-Rozi, Sabbei-Rozi, Савейские Руссы) с 212-ю городами, Chosirozi (Chosir-Rozi, Хазары-Руссы) с
250-ю городами и Ruzzi (Руссы), число городов которых не обозначает.
3) По другим источникам, Бужане имели 231 город, Воляне 70 городов, Нареване 78 городов и Оуличи
318 городов. - Киев в 839 году, при осаждении его Козарами, был уже укрепленный город. Некоторые
Византийские историки говорят, что Киев построен в 430 году, другие же утверждают, что он построен
до Р. X.
4) Иорнанд еще в 6-м веке пишет о Новгороде. Он же говорит, что в 350 году Новгород был покорен
Готами. Вот уже 500 лет существования этого города до призвания Варягов. Прокопий и Иорнанд говорят, что Славяне строили прочные деревянные дома и укрепленные города; первые привязывали
их к земле, а последние служили обороною от неприятелей.
5) Тот же Прокопий и Маврикий в начале 6-го столетия говорят, что Славяне живут так же, как
Римляне, Греки, Германцы и Кельты, в городах и деревнях и занимаются хлебопашеством, ремеслами
и торговлею.
6) По всем почти историкам видно, что значительнейшие города России, Польши и Померании были
уже в полном блеске еще задолго до христианства, не говоря еще о Винете, этом знаменитейшем
городе.
7) Географ Баварский и Константин Багрянородный пишут, что когда Славяне вступили в Германию, а
это было за несколько веков до призвания варягов, то они построили там множество городов,
укрепленных и многолюдных, и каждый город обнесен был рвом, валом и палисадами. Эти Славяне,
насильницы Германцев, шли из России и несли с собой ее искусство, а по Шлецеру они были номады.
8) Тацит в 60 году по Р. X. говорит, что Германцы не знают еще городов; Славяне же строят прочные
деревянные дома и укрепленные города для обороны от неприятелей.
9) По сказаниям многих писателей, уже в 6-м веке христианского летосчисления Славяне сидели от
Дуная и Днепра на север до взморья; владели многочисленными укрепленными городами, составляли
огромное народонаселение и считались самими Греками, еще задолго до введения христианства, в
числе народов образованных, имевших даже свои собственные письмена, называвшиеся буквицею.
10) Еще Геродот описывает значительный город Славян - Будинов - Гелонь, а это было почти за 500
лет до Р.Х. Если в то время город Гелонь был уже славный, то построение его должно отнести, по
всему вероятно, по крайней мере, к одному времени с Римом, если не ранее.
11) Какой народ жил в то время в нынешней северной России, когда Скандинавы называли ее
Gaardarikr, т.е. государство, из городов состоящее? Мы знаем, что Gaard - значит город, Gaarda -
города, rikr - царство. Скандинавы сами же отвечают, что это Ryszaland, т.е. земля Руссов. Что же
удивляло Скандинавов, когда они бывали в Ризаландии? Множество городов и укреплений, т.е. то,
чего не было у них самих, или недоставало им; ибо если бы у них было столько же городов, как и в
Ризаландии, то незачем и давать ей эпитетное название Gaarderikr. Следовательно, когда
Скандинавия не имела еще городов или и имела, но весьма мало, то Россия обиловала ими уже чрез
меру, так что заслужила в глазах их название царства, состоящего из городов.
А что Россия была не только не скандинавского племени, но и не подвластна Скандинавам, это видно
из того, что они называют ее не волостью своей, а царством, следовательно, отдельным владением,
состоящим из множества городов, а по имени землею Руссов.
Нe излишним будет присовокупить здесь, что на пространстве нынешней России, в стране Будинов и в
разных других местах, были значительные торжища в городах, на которые съезжались купцы всех
стран, следовательно, и Греки как народ, сильно занимавшийся торговлей. Скандинавские купцы
ездили тогда в город Girkhia, Girkha, который новейшие историки принимали сперва за Грецию, а
после уже стали говорить, что Скандинавы называли Россию Грецией. Судя по тому, как Скандинавы
вообще ломали славянские слова, должно думать, что это город Карга, который, вероятно, получил
вторую половину своего названия - поль - от тех же греческих купцов, ездивших туда торговать.
Но принятие слова Girkhia за Грецию дало некоторым повод толковать, что будто Скандинавы ездили
из своего отечества прямехонько в Византию, причем они, вероятно, забывали, что Скандинавия
отстояла от Греции и тогда на столько же, как и теперь. Эта же мысль, без сомнения, весьма
ошибочная, вызвала за собой другую себе подобную, что будто Русь была подвластна Скандинавам;
ибо, думали себе следователи, нельзя же Шведам так свободно разгуливать по чужой земле.
Так лепили Скандинавоманы к первой ошибке вторую, третью и наконец дошли до того, что
провозгласили Россию скандинавским наследием, скандинавскими колониями (Rukert) и довели
наконец до того, что хотят нас уверить, будто все Руссы в 11-м столетии говорили еще скандинавским
языком (Munch). Остается ожидать от них еще, что станут уверять нас, будто настоящий язык наш
есть наречие скандинавского, или что мы, Руссы, переняли славянский язык у перелетных птиц. Но об
этом поговорим еще в своем месте побольше, а теперь перейдем опять к городам. По-нашему - где
есть город, там живут уже не дикари, где же множество городов, там народ должен быть
образованный, занимающийся промыслами и торговлей; ибо без этих двух деятелей городская жизнь
была бы очень не сладкая и горожанам приходилось бы погибнуть от голода и холода.
И так одно только безумие может произнести, что Славяно-Руссы были, во время призвания Варягов,
номады! Славяне - эти некогда наставники Римлян и даже более древних их Греков.

Знаменитые люди из Славян

Более двадцати Славян возведено было на престол Римский; упомянем имена хотя бы некоторых:
Юстин I, Клавдий, Кесарь-Север и Валенций - иллирийцы; Юстиниан, Юстин II, Проб, Максимиан и
Валентиниан - паннонцы; Диоклетиан - далмат; Константин-Хлор - Русин. Славянское происхождение
этих императоров признано всеми, а по свидетельству Гамзы и Геннезия, и император Василий был
также Славянин. Одним словом, величайшие императоры римские последнего времени были
Славяне, и легионы их отечества играли главную роль в Риме и Византии, составляя собою лучшее
войско. После этого весьма понятно, что Царь Иоанн Васильевич мог иметь причину выводить свое
родство с римскими императорами. А сколько было в Дании, Швеции и Норвегии королей славянского
происхождения?

B 680 году на VI Вселенском Константинопольском соборе заседали и подписали этот собор
славянские епископы. В 765 году был даже Константинопольским патриархом Никита - Славянин
родом. Полководцы же: Доброгост, Всеград, Татимир, сенатор Онагост, отличавшийся пред всеми
прочими, поверенный министр Дамиан, писатель Аммиан - все были славяне. Не станем говорить
здесь о северных Славяно-русских героях и мудрецах, прославленных Скандинавами, оставляя этот
предмет для своего места.
А когда, начиная уже с третьего столетия, Славяне могли быть полководцами, министрами,
писателями, епископами, патриархами, даже императорами Римскими и Византийскими, отчего же это
племя вдруг так огрубело, одичало, что в девятом столетии обрекают его к номадной жизни и к
способности быть только челядинцами?
Мореходство и кораблестроение Славян
В 862-м году призваны Варяги в Новгородскую область. Спустя несколько времени после того Оскольд
и Дир отправились из Новгорода в Киев и уже в 864 году 200 вооруженных судов Русских были под
Царь-Градом.

Из этого выводятся следующие заключения:

1) Если эти 200 судов были простые лодки или челноки, хотя даже и вооруженные, то весь экипаж
такой флотилии не мог быть страшен для Византии; но судя по тревоге, произведенной им в Царь-
Граде, должно заключить, что суда Руссов состояли уже не из рыбачьих лодок, но довольно
порядочных морских судов, могших вместить экипаж, грозный для Греков.
2) Но построение и оснащение 200 военных судов - для экипажа, могущего делать нападение на
государство, подобное Византии того времени, требовало многих лет, а не одного года;
следовательно, должно заключить, что по пришествии Оскольда в Киев суда уже были готовы; ибо
невозможно предполагать, чтобы они сделаны были мастерами, вызванными Оскольдом из своего
отечества. Оскольд сколько-нибудь времени ведь пробыл же у Рюрика, пока попросился в Византию,
потом нужно было ему довольно времени на водяное путешествие от Новгорода до Киева, нужно
было пройти сколько-нибудь времени на выписку из своего отечества кораблестроителей, еще более
времени нужно было на построение этих кораблей, оснащение их и отплытие из Киева к Царь-Граду.
Чтобы сделать все это в два года, необходимо прибегнуть к русскому ковру-самолету и осуществить
сказочную поговорку: тяп да ляп, построил корабль.
Что же остается заключить, чтобы не допустить сказочных действий вместо исторических событий? -
Одно, что суда эти были уже готовы еще до прихода Оскольда. - А если Киевляне имели уже готовые
суда до его пришествия, то они должны были хорошо знать искусство кораблестроения и,
следовательно, не могли быть номадами; но составляли благоустроенное государство и вместе с тем
морскую державу.
Как легкомысленны те историки, которые заботятся только об осуществлении своих идей всеми
возможными натяжками и забывают при том время, место и пространство. По их мнению, устроить
флот, научиться целому племени грамоте или даже сдвинуть огромный народ с родового места куда-
нибудь в даль, за тридевять земель в тридесятое царство, так же легко, как подвинуть шашку по
шахматной доске.

Что Славяне и Славяно-Руссы были знакомы с речным и морским плаванием, мы видим еще из
следующих соображений:


1) Когда некоторые Руссы были данниками Козарам, то давали по Щлягу с дыму. Но как слово Щляг,
Шляг и Сляг сохранилось и по сие время во многих губерниях в великороссийском наречии и означает
перевозную лодку, то значит, что Руссы издавна занимались построением судов для речных
сообщений (19).
2) В Eimundar-Saga сказано, что когда Гаральд и Сигур-Ринг воевали между собой в 735 году, то в
морской битве в заливе Бревикен участвовали и славяне с огромным своим флотом.
3) В 6-м еще веке Авары и Греки приглашали Славян для кораблестроения.
4) В 554 году Славянин Доброгост был греческим полководцем против Персов и командовал флотом
(Агапий).
5) Славянин Рача прибыл со многими кораблями, по Траве, ограбил и сжег Любек.
6) Славянское племя Раны были знаменитые мореходцы; они отличались торговлей и богатством, но
частью и морскими разбоями, за которые и взят их остров Датчанами. - Отличными моряками
почитались также Вагры, страшные для всех своей храбростью и ловкостью управления судами.
7) За 300 лет до Р. X. король Датский Фротон 9-й уничтожил флот Русского государя Траннора. А за
500 лет до Р. X. при Фротоне 3-м Руссы и Гунны напали на Данию, царь Руссов Олимер
начальствовал флотом, а царь Гуннов сухопутным войском (20).
Должно ли после всего сказанного приводить здесь слова Рюкерта, утверждающего, что будто
Славяне не любили зыбкой стихии морей и боялись ее непостоянства? Для того разве, чтобы сказать
во всеуслышание, что такая выходка называется вообще неуважением к святыне и
неприкосновенности исторических фактов, а в частности злонамеренною клеветою и невежеством!
Стыдно ученым 19-го века действовать так безрассудно, пристрастно и злобно!

Воинственность Славян

С начала 6-го столетия славянские войска служили по найму у Византийцев. Стали ли бы Византийцы
нанимать трусов для своей защиты?
Известно, что Вагры и Раны были страшны для всех своей храбростью. И Меларское озеро помнят
Шведы, терпевшие там много горя от нападений Руссов. Даже Угры пришли в Европу под
предводительством Славянских воевод, которых Германцы называют Boebodi. Славянин Всегрд был в
554 году предводителем византийских сухопутных войск против Персов (Агапий). Тацит, Юлий
Капитолин, Прокопий и другие пишут, что Славяне вступили воинственною ногой в Германию.
Славянин Радогост первый попытался напасть на Римлян - этих грозных до того времени победителей
мира. Его примеру последовали многие.
В начале 6-го века Руссы черноморские неоднократно нападали на Греков. Об этом пишут Иорнанд,
Прокопий, Агафиас, Менандр, Иоанн Бикларский, Маврикий и многие другие.
Историограф наш Карамзин сам себе резко противоречит, говоря о Славянах, населявших Русь. Он
называет их далекими от войны, мужества, довольными всем малым. Он этими словами повторил те
же слова Шлецера, но старался только смягчить их, уничтожить их резкость; ибо далекими от войны и
мужества бывают только трусы; довольными всем малым - номады. - Но, описывая тех же Славян,
оставивших северные свои жилища и воевавших с Грецией в VI веке, он решается сказать, что
храбрость была их природным свойством и что она, с малой опытностью, торжествовала над
искусством долголетним.
Если, по словам того же Карамзина, храбрость была врожденным свойством Славян, то она не могла
быть им чуждою и на севере, в их отечестве. Неужели же южный климат пробуждает врожденную
храбрость, которая спит в человеке, живущем на севере, в огромных лесах, наполненных дикими
зверьми, от нападений которых нужно защищаться? Кажется, что понимать должно обратно.
Холодный климат требует большего движения и делает человека расторопнее, а южный клонит к неге
и покою и тем усыпляет и деятельность и храбрость. Излишние физические возбуждения,
свойственные южному климату, не составляют еще условии храбрости.
Прославляемый Скандинавами в Эдде герой Niord был Славянин венедского племени, а именно
Нурянин (из Нурской земли); ибо славянская буква у, также ю у Скандинавов, всегда переменяется в io,
как, например, люд - liod, тур - tior, блюдо - biord и проч.
Наконец, приведем еще одно обстоятельство: Болгаре - Руссы называют Россию дядею Иваном, по
Иван-Озеру, у которого сидели в начале христианской эры Руссы и из которого вытекает Дон,
последнее седалище Болгар в России. - Эти Болгаре с 489 года стали нападать на Византийскую
империю. Император Анастасий для защиты себя провел длинную стену пред Царь-Градом и наконец
волею и неволею этот Imperator, Caesar, Flavius, Iustinianus, Alamanicus, Gothicus, Francicus,
Germanicus, Anticus, Alanicus, Vandalicus, Africanus, pius, felix, inclytus, victor et triumphator, semper
augystus - униженно платит дань Болгарам-Руссам. Надобно полагать, что они были не трусы, когда
заставили трепетать пред собою гордую победами Византию, не находившую себе равенства в мире!

Промышленность Славян

Славяне издревле занимались различными промыслами, даже предуспевали в открытиях другим
народам. Так, по сказанию Клементия Александрийского, прежде всех изобрели сталь Норопы или
Норичи, жившие в Паннонии.
Славяне выделывали самые лучшие меха и кожи, особенно сыромятные, которые всюду были
искомы. Плотничество, кузнечество, домостроительство, кораблестроение и горные работы были ими
весьма известны. В Данциге до сих пор употребляется экстракт, получаемый из золы букового дерева
посредством выщелачивания и кипячения, употреблявшийся еще во время пребывания Славян в
Гданске (Danzig), Германцы по сие время не нашли ничего лучшего для замены его и сохранили по
сие время как употребление этого экстракта, так и славянское его название <окрас>.
В саксонском горном календаре на 1783 год сказано, что Славяне первые начали там обрабатывать
руду и им принадлежали все первые горные разработки. Даже технические горные названия
сохранились там по сие время вендо-славянские. Например, Buhne от бинучь (возвысить), Drum - от
дречь (драть), Flotz - от пложичь (класть), Gopel - от гибачь (двигать), Hunt - от гон (гонт), Kalkow - от
калков (кров, т.е. маленькая надстройка над шахтой), Sate - от десячь (десять - означающее плетеную
корзину, вмещающую в себе 10 мер уголья), Kutten - от кутло (кутень, т.е. место, где не видно жил
руды), Kuks - от куск (кусок), Mark - от мерка (мера), Mulde - от мулда (горное корыто), Plautsch - от
плавичь (плавить), Rabisch - от рубачь (зарубать метки), Schacht - от сход, Schurl - от жорло (родник),
Schwaden - от швад (чад), Soole - от соль, Stufe - от ступье (ступень). Что это производство верно, то
подтверждает не только ныне существующий живой язык Вендов, обитающих в горах саксонских, но и
сами Саксонцы признают это (Pfarrer Streiter).
Следовательно, Венды занимались прежде Германцев горной разработкой.
В Мекленбурге (древнем Микилине), на южной стороне Толленского озера, в Приливце (ныне
Прильвиц), найдены медные истуканы идолов славянских; следовательно, Славяне занимались не
одними горными работами, но и плавильным и литейным искусствами.
Сочинитель жизнеописания св. Оттона говорит о славянских храмах в Штеттине следующее: там были
четыре храма; главный из них отличался своим художеством, украшенный внутри и снаружи
выпуклыми изображениями людей, птиц, зверей, столь сходных с природой, что они казались живыми;
краски же на внешности храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели. Спрашиваем:
существует ли это искусство сохранять колорит на наружных стенах, где либо в Европе - у народов,
почитающих себя на зените просвещения?
Не стыдно ли говорить, что Славяне были номады, невежды, на которых будто до пришествия мнимых
Скандинавов не пало ни одного луча просвещения. Летопись Нестора потому уже заслуживает
вероятия, что он начинает ее не сказкой, как просвещенные Греки и Римляне, а прямо с событий,
незадолго до него случившихся и верно сохранившихся в памяти народа; поэтому он между общим
введением и действительной летописью, как инок, добросовестно делает пропуск, отстраняя тем все,
для него не совсем верное, и начинает сказание о Руссах, определяя год и соответствующие тому
события в Византии. Нестор называет Новогородские владения всем обильными; что же должно
разуметь здесь под обилием? Не леса же и земли, - разумеется, все то, что дают промышленность и
торговля.

Торговля Славяно-Руссов

Не подлежит уже никакому сомнению, что Славяно-Руссы дорюриковского времени имели сильную
торговлю; доказательств на это приведено уже много некоторыми достопочтенными нашими
историками, но мы снова повторим здесь все их доказательства с дополнением к ним и наших
доводов.
Вся цель войны Руссов с Греками была не что иное, как желание оружием вынудить для своей
торговли выгодный договор. Это мы видим из торговых трактатов, заключавшихся после каждой
войны. Но народ, ищущий с оружием в руках выгодных торговых условий, не может почитаться ни
варварским, ни номадным. А что Руссы действительно имели торговлю еще до призвания Варягов,
явствует из того, что Олег, прибыв под Киев, назвался угорским купцом, желая тем завлечь Оскольда
на свой корабль; следовательно, для Киевлян было уже обычным делом, что иногородние купцы
приезжали к ним с товарами.
Кроме того, мы знаем, что около Ладожского озера и Новгорода найдено множество куфических
монет; иногда вырывали из земли целые кувшины с монетами, принадлежащими арабским Халифам и
булгарским Саманидам. Многие из этих монет принадлежат 7-му и 8-му векам. Их огромное
количество свидетельствует, что они попали туда по пути торговли и в это же самое столетие; ибо у
магометан почитается высочайшею властью бить деньги, а потому каждый владетель собирал
монеты предшественников своих и заменял их своими. По Днепру найдено множество арабских монет,
в том числе и 639-го года.
Из этого следует: 1) что торговля в России существовала уже в 8-м и даже в 7-м столетии; 2) что
торговля Руссов была не меновая, а на деньги, следовательно, Руссы знали деньги; 3) что торговля
была обильная, ибо доставляла возможность избытки обращать в клады (клади).
В большее подтверждение этих выводов скажем, что Руссы знали употребление драгоценных
металлов, ибо а) послы их носили печати златы, а гости (купцы) сребряны; B) Руссы выбивали золотые
брактеаты для ношения на шее, и в Копенгагенском музее хранится несколько таковых, выбитых в
честь Рюрика, Олега, Игоря, Ольги и Святослава; с) в 725 году Примислав Богемский бил уже
серебряную монету; d) в Червоной Руси бита была чистая золотая монета без лигатуры, названная по
этому поводу червонною и червонцем, для отличия от дукатов, распространенных под этим именем во
всей Европе. Название: «червонное золото» сохранилось и по сие время на Руси как эпитет самому
чистейшему золоту; е) появление в одной части Руси временного обращения кожаных денег есть
только случайность, происшедшая от разграбления той страны монголами, обобравшими все
металлы; следовательно, это обстоятельство должно быть рассматриваемо как следствие постигшего
ту страну бедствия, а не как невежество народное; f) наконец даже и Саксон Грам говорит, что Русь
еще до Р.Х. обиловала золотом; обилие же его в таких местах, где нет золотой руды, может появиться
только от торговли.
Не излишним будет присовокупить здесь, что мы считаем ошибочным принятие некоторыми слова
<безмен> за скандинавское, а самый этот снаряд за изобретение новейших времен. Безмен
называется у Скандинавов «Biszman» - этому слову нельзя найти никакого корня во всех наречиях
германского происхождения и если бы кто вздумал разделить его на два слова - на Bisz и Mann, тот
заставил бы только смеяться над собой; ибо Bisz или Biss от beissen (кусать) - значит укушение, Mann -
муж; можно ли из таких слов составить название для снаряда, употребляемого вместо весов? -
Славянский же корень этого слова весьма легко определить, стоит только самое слово разделить на
два, т.е. от существительного имени отделить предлог, и будет «без - мен», т.е. без мены, а на деньги.
И так не только вероятно, но даже несомненно, что Скандинавы сами заимствовали это слово у
Славян и что безмен есть орудие, изобретенное Славянами в давние времена.
Что торговля Славяно-Руссов существовала еще до Р. X., мы усматриваем из следующего.
В Европейской Сарматии Славяне имели четыре торговые вольные области: Винетскую (Wolini,
Waloini, Vulini), Псковскую (Peukini), Новогородскую и Волынскую или Бугскую (Budini). Первая
находилась на острове Винете, ныне Горланд, называвшемся также Волин (Wolin - вольный). Город
собственно, названный германцами Винетою, именовался Выжба, ныне Wisby, впоследствии
присоединившийся к ганзейскому союзу.
Гельмольд, почти современник Нестора, пишет, что Винета, на острове Волине, обиловала всякого
рода торговлею, что в ней стекались народы всех стран и что она почиталась славнейшим и
многолюднейшим в Европе городом. Действительно, на острове Готланде сохранялось до 17-го века
предание, что с востока по Волге доставлялись туда все товары индийские, персидские и арабские.
Неудивительно, что имя Волги сохранилось там так долго в памяти; ибо на Готланде есть и теперь река по имени Волжица. Вероятно, что Венеты сами когда-либо сидели на Волге и в память этого
назвали свою реченку Волжицею, или, может быть, применяясь к пословице (до которых Славяне
большие охотники) «с моря да на лужицу», хотели выразиться, что товар идет с Волги да на Волжицу.
Видукинд называет жителей Волина Waloini (вольные); у аналиста Саксонского они названы Vulini. Эти
писатели также утверждают, что Винета была древнейшей в Европе и сильнейшей по торговле
славянский город, посещавшийся еще Финикиянами.
Древняя Винета или Выжба разрушена была в 1177 году датским королем Вальдемаром, и по падении
ее она уже не могла оправиться сама собою, чтобы достигнуть прежнего величия, почему вошла в
союз с Ганзою. Sweno Agonis называет ее Hunisburg (городом Гуннов), а Адам Бременский - скифским
городом; это новые подтверждения того, что Винета была славянский город.
Что Новгород и Псков были такие же торговые области, мы это видим из наших русских летописей и из
участия их впоследствии в ганзейском союзе, а равно и из сказанного о торговом пути Винеты чрез
Волгу, следовательно, необходимо и чрез Новгород. Кроме того, есть сведения у некоторых
византийских историков, что Новгород еще в 6-м веке славился особенным богатством, чего без
торговли быть не могло. Ничто иное, как богатство же Новгорода, привлекло к нему Готов, взявших
тогда дань с него.
Четвертая область Волынская или Волинская была на Буге, у южных Будинов. Главный город ее, по
Геродоту Гелонь, неизвестен в настоящее время. Но что это была область, а не город, явствует из
того, что впоследствии Дулебы, присоединившись к ней, прозвались Волынянами (Нестор). Но как
самая торговля и торговые пути не бывают никогда постоянными, то таковой же судьбе подвергаются
и торговые области и города. Волынская торговая область пала, по-видимому, прежде всех, потому
что нет в летописях, по Р. X., и заметных следов ее торговли. За нею последовали и прочие.
Что Славяне могли иметь и имели непосредственную с Финикиянами торговлю, можно заключить из
того, что последние торговали между прочих предметов и оловом, за которым сами ездили в
Британию. Британия же с Винетою имели постоянные сношения, а потому Финикияне, как
прозорливые торговцы, верно не упускали случая и сами ездить в Винету. Одно уже название фиников
ясно говорит нам, что либо Руссы, или, по крайней мере, Винетяне, имели прямое сношение с
Финикиянами. Ибо если бы Славяне получали этот плод от Скандинавов или Германцев, то им
неоткуда было бы взять для него названия финика, когда Немцы называют его даттель (Dattel),
Датчане - даддель (Daddel), а Шведы - дадель (Dadel).
Но если же Россия получала финики, положим, даже не прямо от Финикиян, а чрез Винетян, то, судя
по времени прекращения финикийской торговли, как древна должна быть торговля Руссов?
Что торговля Новгорода уже существовала до Р.Х., свидетельствуется тем, что в 58-м году до Р. X.
венетские купцы, потерпев кораблекрушение, брошены были на батавский берег, откуда и были
посланы в дар Римлянину Метеллу; ибо в то время Венедами назывались и Новогородцы. Но если бы
эти венетские купцы были даже и не новогородские, а прибалтийские, то, по приведенным выше
обстоятельствам, по которым торговля у тех и других Венетов была общею, этот случай относится
равносильно и к Новгороду. Ясно, кажется, что торговля Славян - Венетов, следовательно, и Славян -
Новогородцев старее нашей эры.
Но Греки уже за 700 лет до Р. X. получили сведение о торговле Славяно-Руссов янтарем. Это племя
Руссов по поводу янтаря (Aost) было ими названо Aost-Rsi, для отличия от прочих племен Руссов, а
после имя это перешло уже в Ao-Rsi, Aorsi. От смешения же названия Aorsi и Udi-(Uti) Rsi (21)
произошли уже имена: Adorsi, Attorzi, Attorozzi и проч. Каждый историк путал их на свой лад.

Образование славян и их нравственность

Мы старались объяснить состояние духа и характер славянского народа в статье «Славяне», а теперь
спросим: неужели невежество, дикость и зверство могли произвести такие имена, столь громко
звучащие сочувствием народа ко всем доблестям гражданским и военным и вместе с тем
свидетельствующие, что честь и слава были исходными точками всех действий этого великого
народа?
Но для большего убеждения сделаем параллель в ходе образования между германскими и
славянскими племенами. Плиний, Тацит и другие говорят: Славяне занимались хлебопашеством и
вели сидячую жизнь в то время, когда Германцы бродили дикарями. Славяне куда ни шли войной,
везде обращались к земле и сообщали ей тип отечественных стран своих.
Феодальная система в Германии, или выразимся яснее: грабительство рыцарей началось тогда, когда
этот дух притязаний на чужую собственность уже давно улегся между Славян и только на дальнем
севере существовали его остатки и то уже соединенные с духом завоеваний с целью приискания себе
новых жилищ.
Заря германского просвещения относится к 8-му веку - к временам Карломана. Но возьмите
германское сочинение того времени и сравните его с переводом на славянский язык Св. Писания,
относящегося - у Руссов - к более древним против 8-го века временам, и вы увидите, что славянская
литература, судя по развитию языка, его силе, красоте, богатству, полноте и звучности, гораздо выше
германской даже 17-го века. А самое богатство языка от чего же и происходит, как не от большего
развития жизни умодеятельной; следовательно, умодеятельность Славян развилась ранее
германской. Притом Скандинавы заимствовали у Славян множество слов, существующих уже у
образованного народа, что будет нами подробнее объяснено в статье: Скандинавы. Влияние же славянского языка на скандинавские свидетельствует о том, что Славяне были образованнее
Скандинавов,
У Германцев, в их дохристианские времена, военнопленных часто приносили в жертву, а у Славян они
получали свободу немедленно по вступлении их на славянскую землю. Приведем хотя бы один
пример этому: в 302 году одна римская гражданка была взята в плен Руссами, разграбившими
несколько византийских селений и вилл; по прибытии на днепровские берега она получила
немедленно свободу, не изъявив желания оставаться там. Это свидетельствует Nicomedes.
Идолопоклонники-Славяне сами придумали себе богов и наделили их именами, имеющими смысл на
коренном славянском языке; а Скандинавы заимствовали у них всю свою мифологию, прибавив к ней
только имена Славян, ими же возведенных в достоинство полубогов. От этого скандинавские боги и
жили все на горе Иде, т.е. в древней Троянской Руси, и в Асгарде, т.е. у Азовского моря, между
племени Азов или Язей, о которых впоследствии будем говорить подробнее, как о настоящих
Славянах.
В Wanaheimr, т.е. к Венетам (к числу которых принадлежали и Новогородцы), ходили скандинавские
герои и боготворимые люди для изучения мудрости. Это вы найдете подтвержденным в большей
части скандинавских саг.
Спрашиваем: кто же у кого учился?
Но дополним эту параллель еще некоторыми особыми взглядами. - Еще со 2-го и постоянно до 7-го
века мы видим у Скандинавов и Греков намеки, что Славяне были образованный народ, что они
обладали многими знаниями и имели свои собственные письмена.
Относительно христианства Руссов мы знаем следующее: когда в 861-м году Болгаре приняли
христианскую веру, то с ними вместе приняла ее и значительная часть Руссов, с ними сидевших
(Никита in via Ignatii и продолжатель Константина Багрянородного lib. 4. с. 33).
Жители при берегах Черного моря с 4-го века начали принимать христианство, а в 622 году все, в
числе их находившиеся Руссы, были уже христиане (Hist. Ecles. Grec.). В 3-м и даже во 2-м столетии
были уже храмы в Ливии, Дакии, Сарматии, Скифии и Фракии; следовательно, у славян и
христианство нашло прежде приют, нежели в Германии.
Новейшие германские историки называют поступки Славян зверскими и приводят в пример убиение
Анахарсиса, когда тот хотел ввести у себя в отечестве поклонение чуждому божеству. Об них можно
сказать, что в своем глазу не видят бревна, а из чужого хотят вынуть спицу. Они забыли, что их
просвещеннейшие в мире Греки и Римляне не только убивали, но подвергали жесточайшим мукам
провозвестников Св. Евангелия, видя даже чудеса, ими совершаемые! Спрашиваем: где более
зверства? У Славян ли идолопоклонников, убивших соотечественника своего, Анахарсиса (22), за
введение им на Родине своей чуждого божества и поклонения ему или у учителей мира - Греков и
Римлян, подвергавших своих соотечественников 8 веков спустя различным неслыханным до того
смертельным мукам за принятие ими христианства?

Общий вывод и заключение

Жители Балтийского поморья Венеты-Славяне в 216 году до Р.Х., сильно теснимые Готами, должны
были уступить им свои янтарные прииски и большую часть жилищ своих и волею и неволею куда-
нибудь подвинуться.
Но как эти Венеты составляли торговый народ, то двинуться им внутрь нынешней Германии с
тогдашних Славянских земель было невыгодно, почему они и избрали себе место на северо-востоке
от старых жилищ, близкое к торговому пути в Азию; и эти выходцы начали селиться на Ильмень и
Ловати (Птолемай). Вероятно, с того времени, по значительному расстоянию между этих двух
поселений, разделились и интересы их, так что образовали две различные торговые области, какими
мы их уже видим по призвании варягов. Поселенцы на Ловати образовали Псковскую (23) общину, а
на Ильмене - Новогородскую, называвшуюся прежде Славянской, а у скандинавов Венетской.
Хотя впоследствии, а именно в 166-м году по Р.Х., Руссы (Roxolani, Roxalani) (24), пришедшие к
янтарным берегам, и выгнали Готов с поморья (Птолемай), но поселенцы на Ильмене и Ловати, в
течение почти четырех веков уже усвоившиеся на своих местах, не искали прежних жилищ своих, а
остались там, где, вероятно, торговля уже наградила их многими благами. У поселенцев ильменских
построен был город, название которого Новград (заставляющего невольно отыскивать Старграда), мы
узнаем только в 4-м веке, когда его громили Готы, под атаманом своим Эрманом (25), в свою очередь
вновь вытесненные и двигавшиеся внутрь России.
Во время переселения Венетов на Ильмень и Ловать опустело несколько городов славянских близ
Балтийского поморья, слывших под именем Градек, а впоследствии прозванных Старыми Городами
(Старград - ныне Stargard), вероятно, в противоположность Новграду. А это ведет к заключению, что
город, построенный Славянами на Ильмене, назван тогда же Новым Градом для отличия от каждого
Градека, ими оставленного и потому прозванного Старым Градом, или Старградом.
Так как Славяне строили всегда города деревянные, что совершалось весьма скоро, то нет сомнения,
что и Новград был построен при самом начале переселения славян на Ильмень, а потому и
построение его должно отнести к тому же времени, следовательно, к 216-му году до Р.Х.
Из этого выводится построение Новгорода за 1098 лет до призвания варягов, а всего времени его существования по сие время (т.е. по 1854 год) 2099 лет.
Что Новгород с самого основания своего вел торговлю и что эта торговля сильно возрастала, явствует
из того, что знаменитейший торговый город Винета (Вижба) не мог по отдалению своему от торгового
пути, шедшего чрез Россию, соперничествовать с ним, начал упадать и наконец до того обессилел,
что в 1171 году не мог противустать Датчанам, его совершенно разорившим.
По образцу Винеты и Волыни на Буге, а равно по последнему явлению Новагорода, во время
призвания им варяг, должно заключить, что Новгород и во все время своего существования находился
в одинаковом управлении, что и было причиной его скорого падения. Республика есть мечта даже при
обыкновенных слабостях человеческих; но если республика начинает богатеть, то вместе с
капиталами растут слабости и превращаются в пороки, еще скорее предвещающие ее падение.
И действительно, Новгород испытал при всем своем величии и судьбу шаткого своего управления; до
нас дошли хотя не все фазы, кидавшие мрачную тень на этот Великий Новгород, но уже временное
его покорение готским атаманом Эрманом, и платимая им в 860 году дань ясно характеризуют его
бытие, а добровольное призвание варягов свидетельствует бессилие его бороться с внутренними
крамолами - этими обыкновенными явлениями в правлении такого рода.
Стоит только вспомнить, чем кончила Римская республика и сколько погублено в ней людей!
Честолюбие и корысть, ненависть и зависть свободно посягали не только на достояние других, но и на
самую жизнь их. Беспрестанные трения и борьба мнений оканчивались почти всегда или тайным
убийством, или явным возмущением.
Точно то же мы видим и в других народных правлениях; точно то же было и в Новгороде, но Новгород,
еще сильный и могучий в целом составе, но разъединившийся в частях, нашел средство спасти свою
гражданскую жизнь, изменив политическую; он призвал соплеменного себе князя и вручил ему
добровольно единовластное над собой управление. - Этим только Новогородская огромная область
спасена от распадения на части и от подчинения иноплеменникам. Напрасно заботились некоторые из
наших отечественных историков оспаривать древность Новгорода или, по крайней мере, уменьшать
сколько возможно больше бывшее его величие, не имея на то никаких данных, кроме германского
скептицизма, основанного на ненависти и зависти и на кропотливости германских умов, выводящих из
нуля целую теорию мировых сил - этого нуля философского, дающего в результате ничто иное, как
нуль физический. Каждый историк должен иметь собственный свой взгляд на историю, а кто кроит и
шьет ее и притом по чужим меркам и формулам, того должно назвать швецом, а не историком. Так
обкроил один из наших писателей Новгород, стараясь всеми возможными натяжками и софизмами
доказать, что в нем никогда не могло быть более осьми тысяч жителей. Мы этому витии поставим па
вид отечественную нашу летопись, гласящую, что в Новгороде в течение одного только лета
похоронено во время бывшей моровой язвы, в одной из скудельниц новогородских более 40 000
умерших чумою!
Стыдно нам, Русским, что мы не заботимся о том, чтоб.я самим проследить все летописи, дабы иметь
возможность совершенно поразить и отбросить составленную Немцами подложную Русскую историю,
написанную без справок с источниками, единственно для прославления Немцев, и тем отучить этих
всемирных историков от привычки не в свои сани садиться!

Послесловие

Почтеннейшие читатели простят мне, что статьи о древнейшей Руси расположены не в
хронологическом порядке, а как выходили из-под пера. Причина тому весьма простая - огромность
Руси, рассеянной по всей Европе; ибо по моим исследованиям нет в Европе ни одного государства, в
котором бы Руссы не селились не только домком своим, но и большим или маленьким царством. -
Чтобы все эти исследования привести мне в последовательный порядок, требовалось бы еще по
крайней мере пять лет времени. Лета же мои, давно подвинувшиеся па шестой десяток, заставляют
спешить, чтобы исполнить то, что предпринял: начертать легкий очерк древнейшей Руси со всеми ее
движениями по Европе, Азии и Африке. Может быть, уже не мне придется оканчивать этот труд, а
потому и передаю публике то, что готово, надеясь, что и моя лепта на этом поприще ляжет в
основание Славяно-русской истории и пособит очистить всю древнюю и среднюю историю от
путаницы переселений и изуродованных имен лиц и народов и извлечь из этого конгломерата имена
настоящих деятелей и вращателей событий, породивших новые народы и новые царства.

Примечания

(1) Rukert. Neue Encyklop. Gesch. des Mittelalt. 1853.
(2) Munch. Det norske Folks Historie. 1853.
(3) Но чьи же они были холопи? Если Славян же, то были у этих холопей и бояре, с ними вместе
населявшие страну. Так зачем же не говорят они о боярах. Если же они были холопи скандинавские,
то им следовало и называться не холопями, а кнектами, т.е. на скандинавский лад.
(4) Да и теперь не отстали еще некоторые от этой мысли. Есть новейшие сочинения, дышащие теми
же самыми отзывами и, в дополнение к тому, преисполненные подозрениями и ненавистью. См. Die
Slaven des sudlichen Russlands v. Neumam. 1847. Die Weltschlacht der Slaven u. Deutschen v. Heffter.
1847. Das Europaische Russland v. L. Georgii. 1845.
И теперь еще продолжают германские крикуны унижать Россию; но за то уже, что она могущественна
и может всегда остановить их раздоры внутренние. Они забыли нашествие монголов на Европу и все
последствия этого нашествия. Кто бы мог в настоящее время загородить их от подобной погибели, как
не Россия? Да и тогда, при разъединении Руси, заслоняла их также Русь Галицкая. Благоговейте же,
народы, пред величием России; ее величие ручается за ваш покой внутренний и внешний!
(5) Они, конечно, забыли Мировея-Винделика, родоначальника Меровингов, введшего славянский
алфавит у побежденных им народов и старавшегося ввести и самый язык славянский.
(6) Не Моршанское ли нынешнее болото, бывшее в старину озером, подразумевалось под Lacus
Mursianus, которое историки так усердно отыскивают около Дуная?
(7) Этим, кажется, весьма ясно определяется, кто были Остроготы и Визиготы, как с неба свалившиеся
в Римскую историю и в одно мгновение пропавшие с лица земли, подобно туману; это оттого, что они в
то же время являются на сцене уже под именем Славян. Но об этом будем подробнее говорить в
своем месте. Ostrogotsche Kreis вы найдете в Universal-Lexicon v. Pierer, 1844. В. 21. S. 479.
(8) Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 20. S. 129.
(9) Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 20. S. 203.
(10) Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 16. S. 389.
(11) Conv. Lex. v. Pierer. 1844. В. 25. S. 168.
(12) Conv. Lex. v. Pierer. 1844. В. 24. S. 117.
(13) Conv. Lex. v. Pierer. 1843. В. 15. S. 11.
(14) В статье о Скифах помещены доводы, что этим именем Греки назвали Руссов.
(15) Ктезий.
(16) Не излишним будет заметить здесь, что ошибочно некоторые называют фряжские вина
итальянскими. Фригийцы, а не Итальянцы, назывались у славян Фрягами; следовательно, фряжские
вина суть славянские.
(17) Пифеас.
(18) Обстоятельство, что Славяне писали резами и чертами, дает повод думать, не принадлежат ли и
клинообразные письмена Персепольские также к древнейшим Славянским; ибо до ныне неизвестно
имя народа, употреблявшего подобные письмена. Но это подлежит еще исследованиям.
(19) Весьма ошибочно толкуют некоторые, что будто Шляг означает мелкую монету и происходит от
Шиллинга.
(20) Sax. Gram.
(21) Так назывались у Греков Унны-Руссы, или просто Унны.
(22) Анахарсиса убил родной брат его, следовательно, здесь можно предполагать и другую причину
его смерти; может быть, и не новое богослужение, а какой-нибудь семейный раздор был поводом к
тому.
(23) Псковитяне были известны всем древним историкам под именем Певкинов (Peucini).
(24) Об этом будет подробно говорено в статье о Руссах.
(25) Напрасно называют все историки Готских владык королями и царями; сами Готы выражали это
звание словом Reik, произносившимся как рик и означающим ни короля, ни царя, а нечто
соответствующее греческому arcwn и казацкому атаман или гетман. Историки делают и вторую
ошибку, прибавляя к концу имени каждого гетмана слово рик, как, например, Король Эрманрик, Король
Гильперик; в переводе это значит Король Эрман-Гетман, Король Гильпе-Гетман, но с большею
подробностью мы разберем это в статье о Готах.

Изображение

#3 Пользователь офлайн   Александр Кас 

  • Магистр Клуба
  • Перейти к галерее
  • Вставить ник
  • Цитировать
  • Раскрыть информацию
  • Группа: Админ
  • Сообщений: 12 433
  • Регистрация: 13 марта 11
  • История, политика, дача, спорт, туризм
  • Пол:
    Мужчина
  • ГородМосква

Отправлено 20 сентября 2011 - 23:53

Изображение

ВЫПУСК №2


ПЕЧАТАТЬ ПОЗВОЛЯЕТСЯ


с тем, чтобы по отпечатании представлено было в Цензурный Комитет узаконенное число экземпляров. Москва, декабря 17 дня, 1854 года.

Цензор Дейст. Ст. Советник и Кавалер Ив. Снегирев


ПРЕДИСЛОВИЕ


Благосклонные отзывы Гг. пренумерантов на все издание материалов для древнейшей истории Славян вообще и Славяно-Руссов в особенности, высказанные мне письменно и лично по случаю выхода первого выпуска этого труда, побудили меня поспешить с изданием второго выпуска. Однажды принятое правило: не располагать статьи в хронологическом порядке, руководило мной и здесь по тем же побудительным причинам. Вместо извинения обещаю поспешить с изданием третьего выпуска, рисунки для которого уже готовы.

Издатель

Сентября 4-го 1854


ВАРЯГИ


Лет тридцать тому назад, занимаясь еще выписками, могущими пояснить сколько-нибудь быт варяжский, мне приводилось слышать совершенно различные мнения об этом предмете. Одни утверждали, что такое исследование есть напрасный труд, потому, говорили они, что это предмет избитый, необъяснимый, совершенно пустой, да и забытый теперь. Другие уверяли, что варяги все шведы и что тщетно бороться с истиной; как не верти ей, а придешь все к одному и тому же заключению. Третьи утверждали, что все варяги без исключения были славяне. Нет сомнения, что все эти мнения ошибочны; но чтобы доказать это, рассмотрим подробно, кто были варяги, народ или каста, где они сидели или появлялись временно, чем занимались и, наконец, когда возникли и куда ушли. Разовьем все эти вопросы и постараемся отвечать на каждый отдельно.
ВАРЯГИ ЧТО СОСТАВЛЯЛИ, НАРОД ИЛИ КАСТУ?


В летописи Нестора, по древнейшему Лаврентьевскому списку, сказано, что варяги были Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте, следовательно, по Нестору, варягами были люди, к разным народам принадлежавшие. Поверим это другими историческими доводами. Кодин, византиец, говорит, что варяги были англичане. Анна Комнена пишет, что варяги были с острова Фуле. Но бывший остров Фуле лежал в устье Темзы; впоследствии, по спадении воды у всех берегов северного полушария, он соединился с материком и образовал нос, именуемый ныне Фульнес.

Итак, по Кодину и Анне Комненой, варяги были англичане.

Когда датский король Эрик прибыл в Царьград, то варяги получили дозволение идти к нему, ибо он был государем их народа. Следовательно, варяги были и датчане.

Норвежского короля Гаральда, женившегося в Новгороде на Елизавете, дочери Ярослава, по лишении его престола избрали цареградские варяги как единоземца своего в начальники своей дружины. Следовательно, варяги были и норвежцы.

По Memor. popul. V. IV. pag. 431, варяги были франки.

По Лиутпранду, видевшему лично варягов в Константинополе, большая часть из них были Руссы. Но автор говорит, что их называли и норманцами.

Следовательно, варяги были и Руссы-норманны.

В 1820 году найдена близ Чернигова золотая медаль византийского императора Михаила с надписями на одной стороне греческой, а на другой – славянской.

Некоторые историки заключили, что подобные медали выдавались скандинавам, находившимся в службе византийской варягами. Не отвергая того, что подобные медали выдавались не византийцам, а иностранцам, служившим защитниками Царьграда, нельзя, однако же, согласиться, чтобы скандинавам выдавались медали со славянской надписью. – Ужели же славянский язык был тогда всемирным, как ныне латинский, или неужели в образованнейшей Византии не умели сделать скандинавской надписи, что помещали вместо таковой славянскую? Вероятнее всего, что эти медали со славянскими надписями и выдавались варягам-славянам, а для прочих варяг делались и надписи на их языках.

Но какие же из упомянутых варягов были славяне, получавшие медали со славянскими надписями? Разумеется, не Свет, не Англяне, не Гьте, положим и не Оурмане; кто же остается? Одни Руссы.

Следовательно, варягами были Руссы-славяне. Из всех этих выводов явствует, что варяги отнюдь не составляли ни особенного племени, ни даже разных племен, но от одного народа происшедших. А в таком случае соединение варягов в одну дружину составляло касту, в которой могли участвовать все народы.

Теперь предлежит решить:

ГДЕ СИДЕЛИ ВАРЯГИ?

Варяги сидели преимущественно у берегов Балтийского моря, называвшегося поэтому варяжским, и на западе до Англии и Ирландии; ибо у Нестора сказано: «варяги сидят к западу до земли Агнянски и Волошски». Напрасно некоторые считают волошскою землей Италию; славяне издревле называли Кельтов волохами; часть этих Кельтов переселилась в Ирландию и Шотландию, они составляют там и по сие время особое от прочих великобританских жителей племя, простирающееся до 8 миллионов душ, и сами себя называют Галами. Мы видим также варягов на Черном или Русском море, у устья Днепра; на Каспийском море, у устья Волги. Нестор говорит: «из Руси может идти в Болгары и в Хвалисы на восток доити жребии Симов. По сему же морю (следовательно, Хвалисскому) с едят варязи семо ко востоку до предела Симова». Мы видим варягов на реках Волге, Двине северной и западной и на Днепре; на последней был у Заруба остров, называвшийся варяжским; он находился поблизости жилища половцев.

Временно появлялись варяги у византийских императоров, русских князей и франкских королей. В этих временных побывках они являются как воины. Нет надобности повторять здесь призывы варягов в Византию и Россию, скажем только, что франкский король Боэмунд, сын Роберта, приходил с варягами на греков.

Кроме того, варяги являются в истории как нападающие на новогородские владения для получения дани и как грабители и зажигатели на Каспийском море. Большей частью мы видим варягов как воинов, а если осмотрим внимательнее пути варягов, то увидим, что это были пути древней торговли, продолжавшейся от доисторических времен даже до 14-го века.


ЧЕМ ЗАНИМАЛИСЬ ВАРЯГИ?



Чтобы отвечать на этот вопрос, мы должны сделать другой: «что могло быть целью варягов следовать всюду по путям торговли?» Предположить, что они нуждались в торговле, занимались ею, будет недостаточно; ибо на что им быть для этого воинами, довольно для того одного звания мирного гражданина. Остается заключить, что торговля нуждалась в варягах. Но какую же нужду могла она иметь в них?

Что торговля имела нужду в вооруженной защите варяжской или другой какой, в этом нет никакого сомнения; стоит только вспомнить скандинавских пиратов, грабивших все встречные им суда. Чем могли в то время оградить себя торговцы от хищнических нападений, как не вооруженной силой? Но торговцы не могли противостоять опытным в употреблении оружия и отчаянным в своих нападениях пиратам: следственно, они вынуждены были нанимать людей для охранения судов своих и товаров сильной и опытной вооруженной рукой. И Константин Багрянородный говорит, что по случаю нападения половцев на суда, ходившие по Днепру, нужно было вооружать их надлежащим образом, почему не прежде, как сделав это, отправлялись они в путь. По острову варяжскому должно заключить, что вооружение судов состояло из варягов.

Дитмар говорит, что у бодричей были особенные вооруженные стражи, наблюдавшие за целостью товара. Известно, что у бодричей товар назывался «вара», охранять «гаичь» или «ветити». Охранитель товара «варагайче» – «вараветниче». У вендов в Лаузице оберегатель товаров назывался «воорагай». По кирилловски «варяю» – значит разъезжаю; «варяг» – разъезжающий. На готском языке эта мысль передается словом «farjan» (фарян). Вот источники, из которых произошли слова: русское варяг и византийское фарган. Но совсем сюда не относятся византийское слово «варанги» и шведское «баренгер» (Barenger). Под этими названиями должно подразумевать варингов, племя славянское, сидевшее подле бодричей, а также и у Белого моря. Немцы их называли воарами. У этих варингов еще в X веке был князь Мстивой и брат его Мечедрог.

Шведы выражали варяга в качестве отражателя словом «Afvariagr», видимо, заимствованным у славян.

Славянское племя вагров в Голстинии вовсе не должно смешивать с варягами.

Нет никакого сомнения, что военная каста варягов, нанимавшаяся как вспомогательное войско, и на путях торговли исправляла ту же цель, охраняя товарные суда от нападений, в морях от морских разбойников, а на реках от речных, известных на Балтийском море под именем викингов, на Черном и Средиземном под именем пиратов, а на реках русских под именем поляницы.

Зная, что торговля азиатская шла через Новгород по Балтийскому морю в Венету или Выжбу – этот древний знаменитейший славянский торговый город, и, зная, что Балтийское море усеяно было морскими разбойниками, очень естественно предположить, что для охранения торговых судов от разграбления нужно было какое-либо вооружение на них; ибо и на реках России торговые суда сопровождались, даже в позднейшие времена, вооруженной повольницей, охранявшей суда от речных разбойников, известных под именем поляницы. Такие охранители нанимались добровольно, и Балтийская, Черноморская и Каспийская повольница назвалась варягами.

Мы видим также, что варяги, кроме охранения сопровождаемых ими судов и сами занимались торговлей, что явствует, во-первых, из летописей Киевской и Смоленской, в которых под 1148 годом сказано: «Изяслав дари Ростиславу, что от Рускии земли и от всех Царских (Цареградских) земель; а Ростислав да дари Изяславу, что от верхних земль и от варягов». – Не сказано же в летописях: от варяжской земли, потому что не было таковой, а от купцов- варягов, доставлявших разные товары в Новгород.

По сие время слово «варять» означает в Тамбовской губернии: заниматься развозной торговлей. В Москве «варягами» называют торговцев – ходебщиков. Поговорка же «полно варяжничать» означает перестань выторговывать.

Что варяги действительно занимались торговлей, мы видим из следующих обстоятельств:

В 1188–1190 годах война Новгорода с варягами. – Новогородцы поссорились с ними, задержали их купцов, посадили в темницы, не пустили своих за море, отправили назад послов варяжских и не хотели договариваться о мире.

В 1205 – новая ссора русских с варягами, последовавшая по делам торговли; и варяги должны были согласиться на все, чтобы только дозволено было им торговать в русских северо- западных областях.

КОГДА ВОЗНИКЛИ ВАРЯГИ И КУДА УШЛИ ОНИ В 14-М ВЕКЕ, ТАК ЧТО ИМЯ ИХ УТРАТИЛОСЬ СОВЕРШЕННО ДЛЯ ИСТОРИИ?

Когда появились первые варяги, неизвестно, но должно думать, что во время силы и процветания Винеты, когда торговля на севере была еще в руках одних славян.

Смотря по мере распространения торговли между скандинавскими государствами, явились и варяги датские, шведские и норвежские; торговля английская образовала своих варягов, а беломорская породила варягов-готов, сидевших в северной Финляндии, и варягов-оурман, сидевших в заливе Белого моря, называвшегося в то время Урманским, а ныне Мурманским.

Итак, варяги и в отношении к торговле требовались вооруженные. Выгоды, получаемые от торговли, обеспеченной от разграбления морскими разбойниками, давали возможность производить значительную плату варягам, а выгодностьваряжничества привлекала постоянно новые лица в круг этого действия, следовательно, должны были образоваться дружины; а так как дружины не могут быть без начальника, то у них появились и начальники, управлявшие их действиями. Наконец, избыток варягов против требуемого их числа заставлял их искать другие должности военные в виде наемного войска, а недостаток и в таких местах вынуждал их самих пускаться на грабежи и насилия, какие мы видим из истории совершившимися в Новогородской области и на берегах Каспийского моря. Впрочем, и раздоры их с торговцами могли также быть причинами учиненных ими насилий.

Собственная же торговля варягов, образовавшаяся позднее их варяжничества, могла также и в свою очередь увеличивать их число, но оно с 13-го века стало упадать по какой-то особой причине; на путях торговых мы их уже с 1241 года вовсе не находим и только в последний раз они являются в Царьграде в виде телохранителей в 1325 и 1380 годах, затем совершенно исчезает их имя из истории.

Этого и должно было ожидать по ходу торговли. Образовался новый торговый союз под именем ганзейского или Ганзы, и, может быть, ссора новогородцев с варягами была и поводом к составлению этого союза (Chronicon Slavorum до 1209 года. Helmold). Но рассмотрим этот вопрос несколько подробнее. Сначала торговля севера Европы была в руках одних славян. Морские разбойники грабили торговые суда и тем вынудили торговцев вооружать свои корабли, и явились для того варяги как защитники купеческих кораблей, как отражатели хищнических нападений. Мало-помалу входили в торговлю скандинавы и англы; явились и их охранители, принявшие название варягов. Выгоды торговли побудили и варягов самих снаряжать свои собственные торговые суда и заниматься торговлей; им последовали германцы, двинутые к этим занятиям побуждениями Карла Великого. И вот в 1241 году образовался Ганзейский союз, в который вошел и Новгород; этот союз достиг в 1250 году высочайшей силы своего развития: он имел тогда 1000 собственных кораблей и до 20 000 собственного охранного на кораблях войска. Этим как варяги-охранители, так и варяги-торговцы вытеснены были из круга действия своего, и мы видим их уже только как телохранителей в Византии. Ибо самый Новгород как один из главнейших союзных городов Ганзы, вероятно, более всех препятствовал торговле варяжской. Когда же наконец миновала надобность в них и в Византии, то состарившаяся там последняя дружина варяжская разбрелась по домам, и громкое нарицательное имя ее кануло в лету.

Иначе быть не могло; ибо куда же девалось это множество варягов, рассеянных по главным торговым морям и рекам Европы? Они никуда не выселялись, на них не было моровой язвы, а их нет. Если отвергнуть это мнение, то мы ставим новый вопрос: где же остаток варягов и как их называют?

Ганза имела также свою торговлю и свое войско. Если б быт Ганзы не был так близок к нам по времени, то, может быть, и об ганзеатах мы делали бы теперь такие же розыскания, как и об варягах. Но рассмотрите хорошенько и вы увидите, что обстановка варяжничества, ганзейства, торговли соединенной нидерландской, португальско-испанской и, наконец, ост-индско-английской имеют нечто общее характеристическое, торгово-воинственное, обнаруживающееся кое-где притеснениями и насилиями. Торгово-военные флоты всех этих сообществ нередко с угрозами стояли перед чуждыми столицами для вынуждения какого-либо торгового трактата. Даже самое падение всех этих торговых обществ имело одну общую характеристическую черту – это была высочайшая степень дерзости, с каковой они требовали выгодных для себя торговых трактатов. И Англия, говорящая теперь устами ост- индской своей компании, уже дошла до той степени дерзости, для которой нет далее хода, кроме рокового.

Пояснив, сколько возможно было, сущность варягов и варяжничества, нам уже легче опровергнуть мнение скандинавоманов о варягах. Приступим к тому.

В летописи Нестора, по древнейшему лаврентьевскому списку, сказано, что варяги были: Русь, Свое, Англяне, Оурмане и Гьте. Скандинавоманы утверждают, что Русь была скандинавского племени. Первое начало этому мнению положил Байер, не знавший ни русского, ни славянского языков. Немало трудился этот ученый над шведским лексиконом, чтобы выпытать у него слово, которое хотя бы косвенно и с натяжкой можно было поставить корнем слову варяг; наконец, рассерженный неудачей, что словарь не поддается его капризному замыслу, сказал: «Я утверждаю, что русские летописи называют варягами готландцев, шведов и норвежцев. Байер думал голым словом «утверждаю» придать исполинскую силу своему мнению, но вместо того подверг себя только осмеянию пред судом критики.

Шлецер, преемник его мысли и впоследствии кафедры, также не нашел никакого доказательства на мнение Байера и диктаторски изрек: «Варяги–Русь должны быть шведы». Но как мыслил Шлецер об русской истории, мы уже высказали в 1-м выпуске этого труда, а потому перейдем к Карамзину. Он пишет: «Историки находят основательные причины думать, что Нестеровы варяги– Русь обитали в королевстве шведском, где одна приморская область издавна называлась Росскою (Rosslagen).

Карамзин, выразившись так неокончательно, явно показывает тем, что он сам не надеялся решить этот вопрос и потому высказал свою мысль так, что и скандинавоманы и противники их могут толковать мнение его в свою пользу. Первые могут сказать: Карамзин соглашается, что варяги–Русь обитали в королевстве шведском, в области Рослаген, и к этому прибавят от себя: «следовательно, были шведы». Вторые могут сказать, что Карамзин не включает себя в число историков, которые находят причины так думать; а притом варяги–Русь могли жить и в Рослагене, не бывши шведами, а так как он и не называет их таковыми, то они славяне.

Поэтому заключение Карамзина становится нейтральным в споре о племени варягов – Руси; ибо он не высказал решительного мнения о них.

Венелин, столь много внесший света своими розысканиями в древнюю историю славян, в розыскании о варягах сделал большую ошибку, приняв их всех за славянское племя, тогда как славянского племени были только Руссы и Оурмане и, может быть, Геты или Готы, если исследования докажут вероятность наглядного заключения об их славянстве.

Полевой уверял нас, что будто летописи русские называли всех варягов скандинавами. Но где же эти летописи, недоступные для нас? Мы знаем много летописей, в которых нет этого. А каково вам покажется такое определение: историк сперва определил свойства варягов, а потом свойства призвавших их славян, но, заметив, что эти два определения противоречат последовательной обстановке лиц, он прибавляет: варяги утратили свои народные, отличительные черты, а Руссы все переняли у варягов, все варяжское привилось к ним. «Таким заключением он поставил вопрос в число неопределенных: можно думать, что или варяги поглупели от Руссов, или Руссы поумнели от варягов, или и то и другое случилось вместе.

Эверс был того мнения, что варяги были наемные солдаты и что, побывав в Греции, они там получали название варягов. Его ошибка в том, что он считает слово «варяг» греческим и варягам ничего, кроме военной службы, не приписывает.

Шафарик утверждает, что будто в русских летописях сказано, что варяги–Руссы германо-норманского племени. Но по всему видно, что Шафарик читал Нестора только в шлецеровской переделке, а не в оригинале. Шафарик не мог бы истолковать навыворот факта, исторической критикой неопровержимого; а предположения, что он сделал это по невниманию к предмету, мы не смеем допустить, по любви его к истине и по глубокому знанию дела исторической критики. Но, может быть, что и кроме Шлецера, его руководил еще какой-либо другой скандинавоман.

Однако же непростительно Шафарику, что он, зная язык летописей русских, не хотел сам проследить их. Что он не сделал этого, явствует из следующего: когда он дошел до места, где рассказано, что Руссы с Оскольдом и Диром ходили на Византию, то спросил сам себя: как же это могло быть, что Нестор отделил этих Руссов от новогородских? Отвечаем ему: достопочтеннейший муж, где ты сам трудился над извлечением славянской истории из вековой архивной пыли, там ты пролил свет, который уже не затмится клеветой, но где ты положился на учение скандинавоманов, там ты жестоко обманут! Потрудись сам проследить летописи Руссов и ты найдешь, что они чистой славянской крови!

Теперь выставим все положения скандинавоманов, на которых они основывают свое мнение, что будто варяги-Русь были шведы.

1. Что в Швеции есть область, издревле называющаяся Рослагеном (Rosslagen).

2. Что шпионы шведские назвались в Византии Руссами.

3. Что варяги при византийском дворе говорили датским языком.

4. Что варяги пришли из-за моря.

5. Что имена Рюрик, Синеус, Трувор, Оскольд и Дир скандинавские, а не славянские.

6. Что Рюрик завоевал Россию, а не добровольно был призван новогородцами.

На мнение, что Рослаген есть место родины варягов-Руси, мы должны возражать следующими доводами:

Рослаген не составляет никакой области, это название слишком громко для приморского местечка, могущего, конечно, вместить 5000 торговых людей с их балаганами, но при оседлой жизни недостаточное и для 500 душ.

Притом и самое слово Rosslagen составлено из двух: Ross (Русь) и Laga (кочевье). Слова: Lav, Lagh, однозначащие с Laga и, равно как и немецкое Lager, принятое у нас в русский язык в слове лагерь, употребляются для означения военного кочевья. Так, в Англии Danelagh означает место кочевья данов во время их набегов на Англию; в Норвегии Throndelagen (Фрёнделаген) – место кочевья готского племени фругундионов[26] (1), во время набегов их на это государство; в Швеции Rosslagen – кочевье Руссов.

У шведов Lagga sig, а по-немецки sich lagern – значит поместиться кочевьем. Итак, Rosslagen означает только, что Руссы там временно пребывали, что могло быть, разумеется, только по случаю войны, грабительства или торговли. Иначе бы и по месту Danelagh должно было заключить, что датчане происходят от англичан, тогда как мы знаем наверное, что дело выходит наоборот и что значительная часть англичан происходит от данов.

Если б руссы составляли маленькое скандинавское племечко, то как мог знать их Фотий в 866 году и говорить, что Руссы издревле имеют, по его мнению, худую славу. «Издревле» значит по крайней мере за несколько веков. Велико ли же могло быть племя рослагенское за несколько веков до Оскольда, и что это по пространству своему воробьиное гнездо могло сделать византийцам, отстоя от них на несколько тысяч верст? Такое заключение указывает на отсутствие соображения! К сожалению, мы нередко видим в истории, как дерзко-смелый автор одним росчерком пера уничтожает целый народ, занимавший многие тысячи квадратных миль собой, и подобным смелым действием сажает на его месте другой народ, о котором прежде никто и не слыхивал.

Если бы Руссов под разными наименованиями не было такого множества в пределах тогдашней России и хотели бы непременно доказывать, что Руссы скандинавского или германского племени, то лучше бы выводить их из Rossitz, что означает по крайней мере сиденье Руссов, а не кочевье. Хотя это местечко и в Моравии находится, в славянском жилье, но ведь название Rossitz дано немцами, так почему бы на основании той же теории и этих славян не сделать немцами?

Сами скандинавы не решались называть варягов-Руссов соплеменниками своими, только в прошлом 1853 году Мунх первый решился это сделать.

Но рассмотрим, что говорят все древнейшие летописи скандинавские о Руссах. Скандинавскими летописями древних времен занимались Торфей (норвежский), Иоганнес Магнус (шведский) и Саксон Грамматик (датский историк). Они говорят, что:

В I веке норвежский владетель Гальфдан воевал в землях востока России и Ливонии, убил на поединке славного русского царя Сигтрига и женился на дочери русского царя Эймунда. (Tort. Hist. Norw. 1.175). Этим указывается, во-первых, что русских владений под особыми царями было не одно; во-вторых, что Русы не норвежцы и что они, по всей вероятности, соседили Ливонцам.

Вначале I века Фротон I, король датский, в морском сражении победил русского царя Траннора, взял город его, Роталу, в Ливонии, и Пельтиск (Полоцк), столицу Веспазия, другого русского царя, завоевав еще страну какого-то царя Гандувана, на дочери которого и женился (Sax. Gram.). Вот здесь опять два или даже три царства русских, если имя Гандувана счесть за Надувана с постоянно прилепляемым скандинавским h впереди слова; притом все эти царства русские в Помории, а Руссы не датчане.

Во II веке Готер, сын шведского короля Готброда, погиб в сражении с Боем, сыном русской княжны Рынды. Сын 1отера и его преемники имели многие войны с Руссами в течение всего II века (Sax. Gr.). – Этим доказывается, что Руссы не были и шведами, ни даже шведскими поданными. Да и в титуле шведских королей писалось и пишется: король шведский, готский и венедский – и только. Этим доказывается, что Руссы никогда не были подвластны им. Если же венедов счесть за Руссов, то еще более ясно будет, что Руссы были славяне. – Этим же доказывается, что и готы не скандинавы.

В III веке король датский Фротон III (по Торфею) женился на дочери какого-то царя уннов и потом развелся с ней, за что тесть объявил ему войну и соединился с Руссами, но был побежден. Фротон отдал тогда Гольмгардскую (Холмогорскую) область королю Олимеру, Эстию другому королю, а третьему Конногардию (Sax. Gr.)[27] (1). Из этого явствует что: 1) на севере России жили Унны. В Архангельской губернии действительно и по сие время мы видим живые урочища, сохранившие имя Уннов: это Уннский залив, Уннская губа, озеро Унно, река Унна; 2) что Унны владели землей Холмогорской, Эстией и землей Уннской; 3) что Руссы не датчане.

Иоганнес Магнус, архиепископ Упсальский, говорит, что за несколько лет до P. X. Готеброд, вспомнив о насилиях, совершенных в Швеции Руссами[28] и эстами, собрал войско из шведов и готов, вступил в Русь, избил великое множество русских и заставил их платить себе дань. – Стало быть, Руссы не были шведами.

Он же говорит, что по смерти Готеброда Родерик, сын Готгера, снова начал войну с Руссами и подчинил их Швеции. – Следовательно, Руссы скоро освободились от первой дани, иначе не нужно было бы вновь подчинять их войной.

Сильный король готов Vilimer или Philimer (Велемир), царствовавший в начале христианской эры, объявил войну русскому царю Гернифу или Гервифу, победил его и наложил дань на Русь, поручив управление ею сыну своему Нордиану. Но после Гервиф выгнал Нордиана с его готами (Jon. Mag.). – Этим доказывается, что Руссы не были и готами и вновь освободились от шведского пленения, или же было еще другое русское княжение, отдельное от того, с которым воевали шведы.

В VI веке шведский король Ингварь покорил себе Эстляндию и отправился с той же целью в Россию, но был там убит (Sax. Gram.).

В имении Ф. Н. Глинки, в Тверской губернии, есть камни с древними надписями; снимок с одной из них отправлен был в Копенгагенское общество Древностей; там прочли надпись следующим образом: «Здесь Ингварь поднять на щиты». Что значит признан королем – этим снова доказывается, что Руссы не шведы и что за 300 лет до пришествия варягов в Тверской губернии сидели уже Руссы[29].

В исландских сагах упоминается о знаменитом русском владетеле Зигурламе, который, по мнению Торфея, жил в III веке. – Это вновь подтверждает, что Руссы составляли отдельные от скандинавских и самобытные государства.

В VII веке знаменитый Ивор[30], завоевав Данию, воцарился в ней, потом покорил Швецию и завладел частью какого-то русского государства. Он убил зятя своего Рерика, царствовавшего в Зеландии (в то время Зеландия населена была одними славянами). Жена Рерика, Овда, дочь Ивора, бежала после этого в Россию с малолетним сыном своим Гаральдем к русскому князю Радибрату и вышла за него замуж. – Этот Гаральд, пасынок Радибрата, с помощью флота отчима своего вступил на датский престол в том же VII веке (Sax. Gram.). – Этим доказывается: 1) что князь Руссов, Радибрат, владел приморской стороной, ибо имел флот; 2) что кроме этого государства русского было и другое, частью которого завладел Ивор; 3) что руссы составляли отдельный народ и отдельные государства от Швеции.

Сын Фротона III, Фридлав, был воспитан в России и с помощью русского князя вступил на престол (Sax. Gram.). Опять свидетельство, что русские князья были самовладетельны и не подчинены скандинавам.

В VII веке Гальфдан, датский король, помогал Руссам против шведского короля (Sax. Gram.).

Все эти выводы ясно показывают, что Руссы не были ни шведы, ни датчане, ни норвежцы, ни даже готы и составляли самобытные государства, в числе которых были и приморские, слывшие под именем поморян.

Подобных выводов можно сделать множество из истории Скандинавии; все они поведут к тому же, что Руссы отнюдь не скандинавского, а, судя по некоторым именам князей своих, чисто славянского племени.

Но скандинавоманы отвергают верность сказаний этих трех историков потому, что они бьют наповал их ложное учение. Возможно ли допустить, чтобы три разных писателя, говорящих о трех различных народах, писали ложь, когда их показания относительно четвертого народа, Руссов, соприкосновенного к тем трем только действиями неприязненных отношений, были так согласны между собой, как будто бы они писали все вместе, с общего согласия и по одним и тем же данным. Такие историки заслуживают еще более доверия, которые, следя деяния различных точек воззрения, совпадают в своих выводах в одну точку относительно времени, местности и действий совершенно чуждого для них народа, ими вовсе незнаемого, но только по разным отношениям соприкосновенного ко всем тем, историю которых они писали. Эти историки вовсе не помышляли о том, чтобы выставлять Руссов, но им нужно было говорить о Руссах для пояснения каждому своей только истории.

Скандинавоманы говорят, что эти историки составляли свои летописи из преданий и народных песен, а потому и нельзя им верить. – Да скажите нам: которого во всем мире народа первоначальная история составлена не из преданий? Ведь искусство писать образовалось у каждого народа позднее начала бытия его; из этого не исключаются и самые греки, следовательно, первобытная история только в преданиях и могла быть сохранена. А что предания, сохранившиеся в трех скандинавских государствах, верны и несомненны, это явствует из одинакового указания на враждебных им Руссов, которые могли войти в одинаковом или сходном отношении во все три истории не иначе, как по действительности описываемых событий.

Притом и сан этих историков не дает повода думать, чтобы они руководствовались пустыми сказками. Саксон был протоиереем (Probst) в Рёскильде, Иоганнес Магнус, архиепископом в Упсале.

Ни Торфей, ни Саксон Грам., ни Иоган. Маг. не имели никакого повода выставлять Руссов вопреки истине, хваля их славных витязей. Они все трое трудились для объяснения скандинавской истории, и все приводят дела славных Руссов разных столетий. – Струбе приводит в доказательство того, что Руссы будто скандинавы, все упомянутые здесь сказания Иоган. Маг. Но что же он ими доказывает? Только то, что Руссы были в постоянной вражде со шведами и бивали их неоднократно. Вместо достижения цели своей: доказать, что Руссы шведского племени, он только более поясняет, что Руссы решительно не скандинавского племени.

А что скажут скандинавоманы о живущих в австрийской империи Русняках, Русинах, Рутенах, Червоноруссах, которых в Австрии собственно 2 миллиона, в Галиции 1800 000, в Зибенбюргене 200 000, в Венгрии миллион и которые все говорят по сие время славянорусским языком? Какие скандинавы дали этим Руссам свое имя, не бывав никогда в стране их?

Кстати, приведем здесь в доказательство, что Руссы не были скандинавы, и то, что имя местечка «Рёскильд», в котором жил Саксон, в переводе значит «кол для Руссов», а в действительности это было место казни для Руссов, попадавшихся в своих набегах в плен к скандинавам. Руссов сажали тут на кол (Aberdin). В таком месте, конечно, могло скопиться множество преданий о Руси и Руссах. Да и в исландских сагах упоминается в числе только соседних народов скандинавских, а не подданных им, народ Ruiz, т.е. Руссы.

Все описанные нами здесь факты повторяются и объясняются и другими сказаниями, о чем мы еще будем говорить в статьях: норманны, кельты, скандинавы, венеды, готы, бритты, иры и каледонцы, а теперь взглянем только бегло на некоторые источники не скандинавские, убеждающие в том, что Руссы не скандинавы, а славяне.

1) Летописцы прусские ясно говорят о войнах пруссов в VI веке с соседними им Руссами и их союзниками – мазовшанами. Одного из князей русских того времени называют они Чимбагом.

Этим доказывается: 1) местность Руссов близ Поморья; 2) славянство Руссов как по букве ч, в имени Чимбаг, несвойственной скандинавским языкам, так и по названию владетеля русского князем; ибо в Швеции никогда князей не бывало, да и теперь нет; у них были только конунги разных степеней, как Tiodskonungar, Fylkiskonungar, Naskonungar и пр.

2) Русский поморский князь Ратибор дал свой флот в помощь датскому королю Гильдестанду для истребления морских разбойников.

3) Город на Лабе, Рослау, древняя Русислава, свидетельствуют, что там сидели некогда Руссы, а так как название это гораздо старее 862 года, то значит, что Русь была там до пришествия варягов в Новгород. Что эта Русь была славянская, а не скандинавская, в том свидетельствует вторая половина имени города слава. На это не нужно нам доводов исторических: география сохранила нам имя Русиславы, а вместе с тем и славу славяно-русского племени, жившего от Лабы до Немана.

4) По Пифею, поморье от Фриш-Гафа до Куриш-Гафа называлось Руснею.

5) В IX веке мореплаватель Вулфстан нашел торговый город Ruse (Русу) у Фриш-Гафа.

6) У Скимноса Хиосского то место Балтийского моря, где были янтарные копи, названо Novorutha (Новорусью).

7) Что Русь – славянское племя, а не скандинавское, и что и самое имя Русс славянское, то признают и чехи, и даже постоянно в борьбе с Руссами находившиеся поляки. Их историки пишут, что было три брата: Лях, Чех и Рус родоначальниками всего славянского племени.

8) Розыскания Г. Морошкина также свидетельствуют, что Руссы сидели у Поморья, но мы его доводы приведем в статье о роксоланах.

Если строго рассматривать наши летописи, то оказывается, что с славянами, кривичами, чудью и мерею участвовала в призвании варягов даже и Русь; ибо только от поправки Тимковским лаврентьевского списка по кенигсбергскому ускользнула из него эта мысль. Тимковский сделал несколько таких ошибок, например, в неисправленной лаврентьевской летописи сказано: «Идоша за море к варягом Pyci; cuцe бо ся зваху тьи варязи суть». В переводе будет: «Пошли за море к варягам-Руссам, ибо так называвшиеся Руссы были варяги». Но в Кенигсбергском списке вместо суть поставлено «Русь»: Тимковский, согласно кенигсбергскому списку, поправил и лаврентьевский, но ошибочно; ибо у него вышло повторение вместо пояснения. – Нестор хотел сказать, что пошли к варягам-Руси, названным потому так, что они занимались варяжничеством, следовательно, он намекал, что есть Руссы, которые и не варяги, и тем прямо указывает, что варяг есть нарицательное имя.

А что слово варяг есть действительно нарицательное имя, то мы видим из «Русской правды» Ярослава. Ибо в статье под заглавием: «Иже придет кровав муж», между прочим сказано: «иже боудет варяг или колбяг, то полная видока вывести и идеша на роту». Но под словом колбяг подразумевался работник, делавший жесть из железных полосок; полоски эти назывались колбягами, а мастера – колбяжниками. Следовательно, и под словом варяг должно подразумевать какое-либо особое занятие. Смешно думать, чтобы в этом деле собственное имя поставлено было в одну категорию с нарицательным.

Далее у Нестора в неисправленном подлиннике лаврентьевского списка сказано: «Реша Русь, Чюдь, Словене и Кривичи». Здесь ясно, что к варягам-Руси пришли: Русь же, а с ней и Чудь, Славяне и Кривичи. Но в кенигсбергском списке слово «Русь» поставлено вместо именительного падежа в дательном, т.е. «Руси», а Тимковский перенес эту ошибку и в лаврентьевский, исправляя его. А как лаврентьевскии список старее кёнигсберского, то мы полагаем, что последний надлежит поправить по первому, а не наоборот. По лаврентьевскому списку, не испорченному поправкой, выходит, что к варягам-Руси пришли в числе послов и Руссы-не варяги.

Да в этом и нет ничего удивительного, что вместе с прочими пришла и Русь к русским варягам. Ведь Старая Руса существовала уже в то время, и нет сомнения, что она населена была Руссами и что эти Руссы, поблизости от Новгорода, входили и в состав Новогородской вольной области, а потому и действительно могли участвовать как в выборе князей, так и в депутации, к ним отправленной.

А что старая Руса построена еще до варягов, явствует из того, во-первых, что об ее построении не упоминается в летописях, во-вторых, что никакой другой новой Русы, или просто Русы, не было построено в новогородских владениях, могшей дать повод назвать эту Русу Старою, ибо нет никакого сомнения, что эта Руса не называлась Старою, когда была еще одна.

Впоследствии мы укажем в статье о Руссах, где построена была и Новая Руса.

Даже и то место текста летописи, где сказано: «Избрашася 3 брата и пояша всю Русь по собе», можно толковать так, что общее название Новогородского владения, кроме Чуди и Мери, было «Русь», а только Новогородцы назывались Славянами; ибо братья разделили Русь, – но какую же, если не Новогородскую?

Напрасно некоторые из наших историков толкуют, что Новогородцы прозвались Русью тотчас по прибытии варягов. В летописи сказано: «от тех прозвася Русская земля Новоугородцы: ти суть людье Новогородцы от рода Варяжска преже бо беша Словене». То есть русская земля или Руссы назывались прежде славянами, а когда пришли варяги, то эти Руссы прозвались Новогородцами; вот и тут есть намек, что эти славяне были также Руссы.

Позднее, когда Олег поселился уже в Киеве, сказано в летописи: и рече Олег: се буди мати градом Русским. Беша у него Варязи, и Словени и прочии прозвашася Русью. Следовательно, только при Олеке прозвались все подвластные ему племена снова Русью, когда пришли к Руссам киевским.

Что в Киеве и его окрестностях сидели также Руссы, явствует из того, что Олег пришел в Киев в 879 году, а византийские историки называют киевских славян и окрестных им жителей Руссами во время императора своего, Михаила, умершего в 867 году, следовательно, по крайней мере за 12 лет до Олега, если не более. По Фотию же, они исстари известны грекам под именем Руссов.

Вся разность состоит в том, что киевские Руссы назывались Россами, как и река Рось, впадающая в Днепр, это доказывает; а северные именовались Руссами; так точно западные Руссы именуются и поныне Руссинами и Русняками, а восточные назывались Расью, Рсою, Расами[31], Ресами и Ресенами.

В подтверждение наших выводов из лаврентьевского списка летописи Несторовой, скажем в заключение, что в одном из новейших списков сказано так: «и посла к варягом-Руссом, кои быша словене, за море». – Мы не брали в руководство себе ни одного из новейших списков, но довели до того же самого заключения. Как бы этот список ни был молод, но все он отделяется от нас многими столетиями, и, вероятно, тогда живы еще были предания о славянстве варягов-Руссов[32].

Кроме того, должно заметить, что Нестор нигде не смешивает видового имени народа с родовым и, говоря о варягах, он ясно разделяет народы. – Ну если б мы сказали, что в 1812 году пришли воевать Россию парижане, французы, итальянцы, голландцы и проч., ведь скандинавоманы стали бы над нами смеяться, что мы между родовых имен поставили одно видовое, принадлежащее уже к упомянутому нами роду, и, может быть, спросили бы нас: а разве парижане не французы, что вы их особенно упоминаете при французах? – и мы теперь спросим Гг. скандинавоманов: отчего же вы не смеетесь над собою, когда хотите имя Руссов счесть за видовое, поставленное перед своим родовым Свеями? – Конечно, это смешно, но только не для вас!

Вторым доводом к заключению, что будто Руссы были шведского племени, выставляют скандинавоманы следующее обстоятельство: отправленные императором Феофилом в 839 году к Людовику Благонравному люди, именовавшие себя в Византии Россами, а владетеля своего Гаканом, оказались лазутчиками и свеонами.

Рассказ состоит в том, что свейские лазутчики пришли в Византию под именем Россов. А вывод скандинавоманов из этого следующий: если свеоны, для скрытия имени своего назвались Россами, то Россы должны быть непременно свеоны.

Не станем разъяснять того, что лазутчики называются всегда чуждым народным именем, а приведем только подобный пример в опровержение этого неблестящего разумом доказательства. – Ну если б турок пришел теперь в Пруссию под именем Русса, а по исследованию оказалось бы, что он лазутчик и турок – неужели из этого должно заключить, что Руссы подвластны туркам или даже и сами турецкого племени? А ведь по логике скандинавоманов выходит точь-в-точь так!

Такие доводы, похожие на бессмысленный лепет младенца, не должны иметь и места в истории. В дополнение скажем только, что Россами назывались в то время только киевские Руссы, а северные именовались постоянно Руссами. Если развить далее теорию скандинавоманов, то выйдет, что рослагенцы, пройдя через новогородские владения, взяли сперва Киев, а потом через 20 лет они попятились назад, да уже тогда и Новгород им достался[33].

Третьим доводом ставят скандинавоманы то, что будто варяги, находившиеся при византийском дворе, говорили датским языком. Опровержение этого довода сделано уже в самом начале и доказано, что варяги принадлежали к разным народам и в числе этих народов были и славяне.

Четвертым доводом ставят скандинавоманы то, что призванная на княжение Русь пришла из-за моря, следовательно, из Швеции.

Но мы выше доказали, что Поморье, или нынешняя Померания, занято было Руссами, а потому нет никакого сомнения, что из Новгорода к Руссам, в Поморье, следовало отправляться морем; особенно если сообразим, что все заливы морские входили тогда далее внутрь материка, нежели теперь; что явствует как из того, что в то время все пространство, занимаемое ныне Невой, было морем, ибо Ладожское озеро входило тогда устьем в море; так и из наблюдений шведских ученых, по которым оказывается, что Балтийское море постепенно понижается, а именно через каждые 15 лет на три дюйма; а как с 862 года по сие время прошло таких периодов слишком 66, то значит, что во время пришествия варягов море было на 199 дюймов, или почти на две с половиной сажени, выше настоящего его теперь горизонта, а потому и Чудское озеро могло входить тогда устьем в море; следовательно, путь к варягам поморским водою был ближайший и удобнейший.

Следовательно, путь из Новгорода в Поморье шел сначала по реке Волхову в Ладожское озеро, а через него в море до места варягов- Руси. Кроме того, должно заметить, что за морем от Новгорода жили не одни шведы, а многие народы: почему же скандинавоманы берут это обстоятельство в число доводов своих? Ведь за морем жили и роксолане, и бодричи, и вагры, и раны, и даны, и англы, и руссилионцы; почему же послы отправились в Рослаген, а не в Русь- Илион, Русню Пифея или Русу Вульфстана? Видно так было надобно! Это очень похоже на то, как если б мы сказали, что в Рослаген есть сухопутная дорога, стоит только обогнуть Ботнический залив.

Относительно 5-го возражения скандинавоманов, будто имена Рюрик, Синеус, Трувор, Оскольд и Дир скандинавские, а не славянские, мы имеем сказать следующее.

Слово «Рюрик», являясь у славян в разных видоизменениях, смотря по свойству славянских наречий, более или менее мягких и гибких, означает всегда сокола.

1) Так на примере малый Кролевец лутичей ныне Кёнигсберг, в франкфуртском округе, находится на реке Рёрике, вытекающей из озера Рёрика. Рерик на наречии лутичей означает сокола.

2) Столица Бодричей называлась Рарог и означала сокола.

3) Мекленбург, бывши еще славянским, назывался Рюрик и означал также сокола.

4) У древан сокол назывался Руриком, у поморян – Рюриком, у верхних лужичан – Рурком – не знаем, не отсюда ли происходит и имя Орурк; но, по всей вероятности, должно быть так.

У сербов и по сие время есть город Сокол.

У славян имена орла и сокола употреблялись искони как эпитеты молодечества; это мы видим из народных песен, сказок и поговорок, как, например, «соколы, орлы могучие», «ой вы соколики!»

В доказательство того, что эпитетное имя «Рюрик» принадлежит славянам, мы видим, что Рюриком назывался брат владетельного князя Богемского. Что этого Рюрика нельзя называть пришедшим из Скандинавии, это несомненно; ибо в Богемию никогда ни скандинавы вообще, ни варяги в особенности не приходили.

Итак, прозвище «Рюрик» есть чисто славянское, означающее сокола, и безуспешны будут все притязания скандинавоманов на него.

Рассмотрим теперь имя второго брата князей варяжских, Синеуса.

Древние сечные казаки управлялись особыми князьями; в числе их был князь Засекин, идущий по колену князей Темносиних, от князей смоленских. Почему князья Темносиние получили это прозвище? Не один ли повод служил причиной в обоих случаях, как у ветви князей смоленских, так и у брата Рюрикова? Но посмотрим далее: Плиний приводит синеволосых роксолан, живших на Поморье. Не станем еще доказывать здесь, что поморские роксолане суть Руссы, а обратим только внимание на то, что и Синеус мог быть так прозван по синим усам его. Что он не назван синебородым – это понятно, ибо варяги брили бороды и носили усы, и самый Рюрик изображается только с усами в наших генеалогических картинах, а равно и на золотом брактеате, хранящемся в копенгагенском музее. Что прозвища по цвету волос и других частей давались во всей Европе, а не только у одних славян, мы видим из того, что Гвид, граф Бульонский, назван был Белобородым, Фридрих I – Рыжею бородою, Гаральд III, датский король, – Синезубым (Blaatand), Генрих – Синей бородой.

Синими волосами называют вообще черные, с синим отливом.

Итак, Синеус есть эпитетное прозвище второго брата из призванных русских князей, на княжение в новогородскую область и означает не что иное, как Сине-усого.

Имя третьего брата Трувор должно быть не эпитетное; но что оно славянское, тому служат доказательством много других имен, заверное славянских, похожих на него своим строем и окончанием, а именно: Вигбир, сын Вулка, князя поморского (996), Думар, князь Черешпан (1114), Прибор, в Лобурге, Фогт у магдебургского архиепископа – славянин и идолопоклонник (1115), Самбор, князь восточной Помории (1170).

Теперь рассмотрим имя Оскольда. Оскольд ни роду, ни племени Руссов, сказано в летописи. И действительно, он должен быть литовец; ибо у литовцев множество имен с подобным окончанием, например: Рингольд – литовский великий князь; Ромпольд, Гастольд, Гедигольд – литовцы и главные деятели во время войны Руси с Литвой.

Об Дире мы пока еще ничего сказать не можем; но, может быть, дальнейшие исследования литовской истории дадут возможность приурочить и это имя к соплеменным ему литовским.

Последнее возражение скандинавоманов относится к добровольному избранию Рюрика. Они утверждают, что Рюрик завоевал Новогородскую область. Доказательства их основываются на голословном предположении, опровергаемом самой летописью. Но если допустить, что Рюрик завоевал Россию, как думают недоспелые критики, не сообразившие неравенство боя, то он должен бы был привести с собой не рослагенскую горсть народа, а все народонаселение тогдашней Скандинавии; да и тогда трудно бы было ему бороться с могучими еще Новогородцами в делах внешнего неприязненного влияния.

У них разлад был только внутренний, но самосохранение соединило лбы их для отражения внешних нападений, а между тем и история Швеции сохранила бы память о такой великой победе, между тем эта история не дает ни малейшего намека на такое событие – она молчит, как гроб вековой! А потому оставим и мы эту пустую, ничтожную и фантастическую придирку, не заслуживающую, по-настоящему, и опровержений, особенно же когда в разных местах несторовой летописи сказано: 1) Болгаре насильницы Словенам быша. 2) Обры насильницы Дулебам быша, 3) варяги (же) насельницы Новограда. Здесь ясно, что первые и вторые насиловали народы, т.е. победили их, а последние только поселились между Новогородцами как мирные сограждане.

Что меря и Чудь участвовали в призыве варягов, это нисколько не удивительно; эти племена слились еще задолго до того времени, по обстоятельствам торговым, в один общий союз с Новогородцами, и Новгород был центром их действий; а потому, если б они и могли отложиться от него, то считали для себя такое отложение невыгодным, ибо им надлежало бы тогда отказаться и от новогородской торговли. Примеры подобных соединений разноплеменных народов мы видим в торговых вольных областях греческих. Хотя историки говорят преимущественно об одних только военных действиях греков, однако же занятия их торговлей ясно проглядывают в описаниях всех областей. Да и нельзя бы было без торговли так скоро богатеть им, особенно же частным лицам стяжать такие огромные богатства.

Что избрано было три князя – это естественно и соответствовало господствовавшей тогда удельной системе.

Итак, вывод наш состоит в том, что варяги составляли касту, а не народ; что в этой касте участвовали различные народы; что варяги составляли вначале охранное войско торговых судов на морях и реках, а впоследствии и сами занимались торговлею; что излишние варяги нанимались к разным владельцам в качестве телохранителей или вспомогательных войск; что Ганза вытеснила варягов из их круга действий, и что с усилением Ганзы варяжничество кончилось и имя варягов исчезло в истории. Далее: что название «варяг» есть славянское, что варяги-Руссы были славяне; что они сидели в Поморье, между Фриш–Гафом и Куриш-Гафом, что все это пространство называлось Русью, что и до призвания варягов- Руссов в Новогородской области сидели Руссы, которые также участвовали с прочими в призвании варягов-Руссов. Что имеЬа Рюрик, Синеус и Трувор чисто славянские; что Оскольд – имя литовское и, наконец, что Тимковский вместо исправления лаврентьевского списка Нестеровой летописи ввел в нее своими поправками ошибочные понятия, введшие многих в заблуждение, служившее к поддержанию до настоящего времени ложного учения скандинавоманов, и, наконец, что уже пора историкам славянского мира идти по чистому пути летописей и оставить голословные опровержения скандинавоманов, пока сами обратятся на путь истинный и признают молча или торжественно свое заблуждение.

СКИФЫ И САРМАТЫ

Древние народы Европы, ведя кочующую жизнь, переходили с одного места на другое, и если встречали к тому препятствия, то употребляли насилие к достижению цели своей. Подвижная жизнь эта и воинственные действия должны были произвести, с одной стороны, деление народов на племена, с другой, соединение их порабощением одних другими или доброй волей. Почти каждое такое событие вносило новое имя в страницы истории. От этого древняя история европейских народов составляет сеть из прозвищ, так разнообразно перепутанных между собой, что трудно восстановить теперь порядок развития племен от первобытных народов.

Затруднение это становится еще более оттого, что вместе с собственными именами племен вкрались в историю и прозвища их, данные им соседями, да и самые собственные имена значительно изуродованы в устах греков, первых историков Европы. Совершенно разграничить все эти прозвания по племенам народов есть дело невероятно сложное, ибо от продолжительного небрежения этого предмета истина и ложь скипелись в какой-то исторический конгломерат, в котором хотя и ясно различаются гетерогенные части, но отделение их довольно трудно. В этом хаосе заплыли и имена праотцов славянских. Чтобы получить свет в истории славян, надлежит сперва вывести наружу и уничтожить все прозвища их, которыми они сами никогда не назывались. Сделав это, мы раскроем нить истории между древнейших предков – Славян и их обильных потомков; мы укажем, где была первобытная колыбель великого Славянского племени.

Не станем поступать подобно германцам и включать в число предков своих по безотчетному праву; сильного те племена, которые нам более нравятся, но остановим и их в подобном деле, докажем им, что они до двадцати племен славянских зачислили в праотцы свои и что Напрасно протягивают они руку на отнятие у нас главного родового имени нашего – имени Руссов.

Начнем с тех имен, которые уже умерли для современной нам истории и незаконно живут еще в древней.

Мы знаем из истории, что вся почти северо-восточная часть Европы, часть Азии между Аральским и Каспийским морями, от 45 до 55 ° северной широты и большая часть Малой Азии заняты были некогда народом, игравшим великую роль во всемирной истории. Действия этого народа далеко простирались на юг, север и запад. Греки называли этот народ Скифами и делили его на несколько племен (Геродот).

Так называли греки народ, которого они не знали. Сведения их о нем основывались только на показаниях караванных путешественников и торговцев. Что Скифы не есть родовое имя этого народа, в том сознается и сам Геродот; он говорит: Скифы сами себя называют сколотами.

Греки, по сделанной однажды привычке называть народ произвольно придуманным ими именем – Скифами, продолжали употреблять это название и тогда, когда уже он им известен был сперва под прозвищем арматов, а потом под другим, грозным для Византии именем Руссов, державших греческих императоров в постоянном страхе и неоднократно приводивших и в трепет.

Анна Комнена, Киннам и Константин Багрянородный называют их еще Скифами, когда уже все прочие историки именуют Руссами.

Предание говорит нам, что Скифы имели также свою баснословную историю, которую историки передают трояко, согласно тому, как они слышали ее из разных источников.

Геродот пишет, что, по преданию Скифов, первый человек, пришедший в их страну, по имени Таргитай, был сын Зевеса и Днепровской девы (русалки?), дочери Днепра. 2) Диодор рассказывает, вследствие другого скифского мифа, что первый Скиф был сын Зевеса и родившейся от земли (апии) девы, названной Эхидною[34].

3) Понтийские греки говорят, что будто Геркулес, пришед в эту страну, прижил с девою-змеею по имени Эхидною трех сыновей: Агатирса, Гелона и Скифа, из которых последний принял по воле богов это царство, а прочие поселились подалее, на запад от него.

Мы впоследствии докажем, что размещение этих мнимых трех братьев по протяжению от востока к западу взято с натуры понтийскими греками. А теперь рассмотрим, какое пространство занимала Скифия и какие племена в ней сидели.

В истории мы видим два огромных царства Скифов, еще с приселками или выселками их, занимавшие значительную часть Азии и почти половину Европы. По показанию Геродота, часть этих Скифов сама себя называла сколотами; персы называли их саками: Плиний говорит, что их же называли и хазарами; Эратостен (–196) утверждает, что Скифами прозвали их понтийские греки; а по древней географии страна и народ Рось, расположенные по Араксу, названы были Скифами от других народов.

Геродотова Скифия занимала 16 000 000 квадратных стадий, или 640 000 квадратных верст. Она занимала всю южную часть Птолемаевой Сарматии, которой описание показано ниже; на севере она доходила только до истока Дона; но на запад она заходила за пределы Сарматии, а именно до Фракии (позднейшей Мезени – Mosjen), нынешней части Булагарии, и врезываясь в Молдавию и Валахию; на восток границей ее было Азовское море, на юге Черное море и Крым; север же не показан, упомянуто только, что за Скифами сидят Меланхлены.

Народы ее, калипиды и алазане, ведущие скифскую жизнь, признаны всеми позднейшими историками за алан; около них, по его сказанию, сидят земледельческие Скифы; древние кимры, подданные Скифов и алан другие земледельческие Скифы-борисоениты; далее кочующие Скифы; королевские же Скифы живут от Герроса до Тавра. Кроме того, Скифы сидели у Аральского моря – это массагеты, в Скифии intra Immaus, между изгибов Яксарта; в битве с которыми пал Кир. А на восток от выселившихся Скифов сидели исседоны (азы-даны).

Сведения Геродотовы не простирались на север выше Харьковской губернии по той причине, что он почитал Балтийское море идущим дугой к Каспийскому. На основании этого северовосточная оконечность Геродотовой Скифии и не смыкается в описании его с северо-западной. Ясно, что он не знал, какие именно племена Скифские, или не Скифские, жили на севере; ибо его описание, очевидно, не окончено с северной стороны, а то, может быть, его Скифия покрыла бы и всю Сарматию Птолемая.

Плиний также говорит о Великой Скифии, идущей от Дона на восток и север, и о Малой – от Дона к Днепру и далее на запад. При этом он прибавляет: но населено ли все это пространство между Лабой и Доном и кем населено – то неизвестно.

Страбон тоже говорит о большой или азиатской Скифии, находящейся на том же месте; но только имя Скифов он часто смешивает уже с Сарматами.

Древние историки говорят, что междоусобия в скифских степях, при Черном море, произвели то, что множество Скифов перешло опять в Азию. Эти Скифы покорили Мидию и владели ею 28 лет; они же покорили Ассирию и доходили до Египта, соорудя на пути туда, в малой Азии, город Скифополь.

Дарий воевал в 480 году до Р. Х. со Скифами черноморскими.

У Римлян вся нынешняя Россия и придунайские земли названы были Скифией. Географ Равенский включает в число скифских владений и Скандинавию, говоря: Magna insula antiqua Scythia... quam Jornandes Scanziam appellat. – Он помещает Великую Скифию, в которой жили хазары и славяне новогородские, между мурман, финнов, карпов и роксолан – это владения, составляющие одну Новогородскую область. Вероятно, имя Новгорода Великий дало ему повод назвать и полагаемую им тут Скифию Великою.

При Птолемае Тавроскифы жили у Ахиллесова пролива.

В 400 году до P. X. готы покорили гетов и Скифов при устье Вислы; следовательно, и на устье Вислы сидели Скифы.

В трех верстах от Симферополя находилась в старину скифская крепость Неаполь.

Там, где нынешний Акерман, сидели Скифы под именем тирагетов.

Олоферн, военачальник Навуходоносора, ополчался между Гаваем и скифским городом.

За несколько лет до P. X. геты фракийские отняли у Скифов земли между Дунаем и Днепром. Стало быть, Скифы сидели до самого Дуная.

Мела, называя все пространство между Лабой и Доном Сарматией, указывает на находящиеся подле этой Сарматии азиатскую (значит, за Доном) и пространную европейскую (значит, от Дуная до Днепра) Скифию.

Siginni (сигуны), по древней географии Скифы, выселившиеся из Египта и севшие за Каспием. Но Сигуном называлась нынешняя река Сыр-Дарья (у древних Яксарт), следовательно, Скифы и у Аральского моря и в Египте.

Аорси показаны Сармато-скифским народом на северозападной стороне Каспийского моря. Это у устья Волги, где сидела, по другим историкам, Рса приволжская.

Арихи – скифское племя, сидевшее между Азовским морем и Кавказом[35].

Далмация причислялась в старину к Фракии, а вместе с нею к Скифии, следовательно, и в Далмации сидели Скифы.

Дамна – город в Азии, жители его Дамняне-Скифы.

Кельты названы Скифами. Адам Бременский называет Винету скифским городом.

Нестор пишет, что греки называли Великой Скифией полян, древлян, северян, радимичей, вятичей, хорватов, дулебов, оуличей и тиверцов до самого моря.

Из этого мы усматриваем, как широко раскинулись мнимые Скифы по Европе. И Фукидид в 460 году до P. X. говорит, что Скифы есть многолюднейшее племя в мире.

Теперь перейдем к Сарматам. Начнем с праотца истории Геродота: он говорит, что Сарматы скифского племени, ибо они говорили скифским языком, но другим наречием, а поэтому Геродот и замечет, что они говорили испорченным скифским. – Каждое племя считает свое наречие чистым, а прочие к тому же языку относящиеся испорченными. Очень естественно, что наречие мидийское могло разниться с наречием придонским, а потому скифский градоначальник, сообщивший Геродоту эти сведения, и сказал ему, что Сарматы говорят испорченным скифским языком.

У Птолемая местами сливается Скифия с Сарматией. Он говорит, что границы европейской Сарматии были: на север – Северный Океан и Венедский залив, на западе Висла до истока своего, а на юге Сарматские горы, далее Тирас и от него до устья Борисфена (Днепра), оттуда до Перекопского залива, на восток по Меотийскому (азовскому) заливу до устья Танаиса (Дона) и вверх по этой реке до ее истока и до земли неизвестной.

В южной части этого обширного пространства находилась Геродотова Скифия, описанная им в 4-й книге, где он дает первые намеки о стране, дотоле неизвестной грекам.

Из этого явствует, что ни Геродот, ни Птолемай, ни даже позднейшие историки не знали настоящих границ этих царств на севере; ибо ни у кого из них эти границы не смыкаются и ни один историк не мог совершенно отделить Скифии от Сарматии; то тут заходит углом Скифия в Сарматию, то там Сарматия, в свою очередь, в Скифию, а в иных случаях они совершенно совпадают в одном месте и даже у одного и того же писателя.

Возьмем, например, описание Скифии и Сарматии Птолемая и поставим их нарочно в параллель, чтобы удобнее было видеть, что эти два описания составляют один и тот же предмет, но с разными только заглавиями. Вот его Скифия и Сарматия:

Изображение

Не ясно ли из этого, что Птолемай говорит в обоих случаях об одном и том же народе; следовательно, либо Сарматов тут не было, либо Скифов не было, либо один и тот же народ назван двумя именами.

Но мы еще более убедимся, что одному и тому же народу дано два имени, если сообразим все то, что говорят историки о них.

Геродот говорит: Сарматы – скифский народ, ибо они говорят скифским языком; следовательно, из Мидии переселены были не Мидяне, а Скифы, названные почему-то Сарматами.

Птолемай говорит: Алане – скифский народ. Он же говорит, что внутри Сарматии живут алаунские Скифы, они составляют ветвь сильных Сарматов и называются Алаунянами.

Маркиан говорит: Алане и Алано-Рси – сарматский народ.

Некоторые историки говорят, что Aorsi – Сармато- Скифский народ и что сербы (Sirbi – С'рбы) – народ в азиатской Сарматии, за Волгой, сарматского племени.

Плиний говорит, что Алане соплеменны роксоланам, а роксолан признают большая часть историков за Сарматов. Он же пишет, что в Кавказском крае жили под именем Сарматов меоты (азовцы – азц), валы, сербы, аррихи (ореховцы?), цинги и псессии. Река Серпа или Сарпа, текущая между Доном и Волгой, и река Морава, у греков Моравиос, по Птолемаю, боковая река Дона, свидетельствуют, что тут действительно жили сербы и моравы. А сербы и моравы свидетельствуют об их славянстве.

Мы находим также в истории, что во времена Августа Сарматы были на Волге. – Также, что Сарматы на Дону делились на роксолан и яцигов и что Сарматы выступили в I веке из-за Дона под именем роксолан.

Страбон называет всех Скифов Сарматами. Маркиан называет аланорсов (Alanorsi–Алан –Реи) Сарматами. То же сказано у Скимна Хиоск. и в Periplus Pont, Eux.

Тацит называет роксолан Сарматами.

Шафарик говорит, что Сарматы были известны в Европе под именем яксаматов, роксолан, яцигов и алан.

Маркиан Гераклейский говорит то же о Сарматии, что и Птолемай, прибавляя только, что Рудон (Двина) и Борисфен (Днепр) вытекают из Аланских гор.

Этим свидетельствуется, что Аланские (Alani montes) и Алаунские (Alaunus mons) горы означают одно и то же, и напрасно некоторые историки, роясь в географии, хотят отыскать эти горы в отрогах Кавказа, а некоторые даже и нашли их там, но только в своем игривом воображении.

В 94 году до P. X. роксолане, сарматское племя, между Доном и Днепром, являются как союзники Скифов, сыновей Скилура VI, скифского князя, против Митридата, царя Понтийского.

Все эти объяснения нисколько не кидают нам света на историю народа, занимавшего некогда Россию, но еще более путают дело. Но чтобы обзор наш был полнее, рассмотрим сказания о Сарматах отдельно от Скифов.

Птолемай, описывая Европейскую Сарматию, говорит: в ней живут большие народы: венеды по всему Венедскому заливу, певкины (псковитяне) и бастарны ( – поднестряне, так называли греки земледельческих Скифов) за Дакией, а по всему прибрежью Азовского моря яциги и аланорси (Алано-Рси), за ними, далее во внутренность, амаксобы (?) и алауны-скифы (здесь подразумевается одно и тоже племя под Алано-Рси и Алауны-Скифы. При Черном море анты – дополняют многие историки.

Далее, говорит Птолемай, мелкие народы живут в Сарматии следующие: на Висле, между венедов, гитоны (геты-унны), потом фенни, потом булане (в некоторых списках сулане), между ими фругундионы (фряги-унны), далее аварины, у истоки Вислы; между ими омброны (?), потом анартофракты (?), бургионы (по-монгольски бургундаи), арсиеты (аорсы-геты), сабоки, пенгиты (пеняне по некоторым толкователям, а по- нашему пинежане) и бяссы – у Кавказа (куда хватил!). Восточнее этих сидят между венетами галинды (?), судины (судяне) и славяне (Slavani) до алан; между этими игилионы (на Иглаве в Моравии), потом чустобоки (Costoboki по реке Чустовой или Чусовой), а по Шафарику, костобоки и траномонтаны (?) до певкинских гор (псковских, ибо Псковская область, вероятно, занимала и часть алаунской возвышенности). Остаток Венедского залива занимают венеты, над ними оссияне (не пропущено ли тут Р в начале имени?), осси (то же), а совершенно на севере чарвоны (чарвонцы – Carwoni). Восточнее этих живут кареоты и салы (?), между ими агатирсы (ахтырны – как ниже выведено), потом аорси, пагириты (?); между ими савари (северяне) и порусы до Рифейских гор, потом акивы и наски или насци (?); между ими ивионы и идрийцы (?); между ивионами и аланами стурни (струсни). Между анал и амаксобян кариолы (?) и сергачи; а по изгибу Дона офлоны (?), танаиты (придонцы), между этими осилийцы (?) до самых роксолан, ракалане (рек алане?) и эксобигиты (?). Между поднестрян и роксблан, у самых гор, амадоки (Моздок?) и навары (?). У озера Bices торрекады (?), a y пролива Ахиллесова тавроскифы. Между поднестрян живут, подле Дакии, тагры (это тагрогициги или просто яциги), а между ими тирагеты. – Вот все народы в Сарматии европейской у Птолемая.

Сказание Птолемая о народах есть пустая номенклатура, из которой ничего нельзя вывести, ибо названия все изуродованы как нельзя более, размещение племен все перебито и перепутано, соседями поставлены племена, сидевшие одно от другого тысячи на три верст, с севера отнесено несколько племен на юг, с юга на север, с запада на восток, из средины на край. Одним словом, нет никакой возможности проследить все племена в том порядке, в каком он расположены у автора.

По всему видно, что при этом описании Птолемай черпал из всех возможных источников и ставил все собранные им сведения, не соображая ни правильности, ни порядка, ни отношений местности. Племена, показанные восточным писателем на западе, и он ставил также на западе, тогда как они с его собственной точки воззрения сидят на востоке. Точно такая же путаница и в других отношениях; например, Геродотов север доходил только до Харькова и Галиции (галицкой Руси) и оканчивался чарвонами; Птолемаев же север идет почти до Белого моря, а чарвонов он все-таки ставит на самом севере, ибо по недостатку географических и этнографических сведений он не мог даже и исправить неверности. То же самое вы найдете у него и об алаунах-Скифах. Он говорит, что эти алауны-Скифы, также ветвь сильных Сарматов, в недоведомые времена оставили свои места на Дону, Волге и Кавказе и отправились в дальний север – тут сейчас думается, что к Белому морю (ибо север Птолемая доходит до Северного океана), а на деле только к источникам Волги и Днепра.

Кроме того, некоторые названия, по-видимому, выдержали двойной перелад: на монгольский и греческий манеры. В монгольском языке мы можем отыскать значение только некоторых названий, явно оттуда почерпнутых, как, например, уннов, антов, бургундионов, кицигов, язей, якасиров или ясиров. Ун – значит у монголов правый, добрый[36], ант – присяжный, клятвенный[37], бургундай – раскольник[38], кициги – младшие, язы-поляне, якасиры, ясиры – полоненные; ути, уди, удии – зажигатели[39]. При этом неизлишним будет заметить, что у монголов Саклаб значило осторожный. Не у них ли заимствовали арабы слово секлаб, которым они именуют славян?

Итак, мнимая Сарматия европейская заключала в себе всю восточную Пруссию, часть Польши, всю нынешнюю европейскую Россию и придунайские земли. Одним словом: она покрывала собой всю европейскую Скифию, и все славянские племена, вне Скифии жившие. Представьте себе огромное племя, всю Сарматию занимавшее; оно должно было быть гораздо более скифского племени, которое Фукидид называет огромнейшим в мире.

Но рассмотрим, что еще говорят о Сарматах. Первое племя славянское, выплывшее из общего сарматского моря под собственным своим именем – были даки. Это случилось во время войн Траяна с мнимыми Сарматами; в 106 году по P. X. Траян, покорив их, узнал и настоящее их название.

За даками следовали яциги и паннонцы, а именно: По Аммиану Марц. и блаж. Иерониму, Сарматы разделялись на Sarmatae Arearaganthes и Sarmatae Limiganthes, или Sarmatae liberi и Sarmatae servi; первые назывались также яцигами, а последние паннонцами. Слово limiganthes производит Левицкий от червонорусского lemki[40], а по-нашему он происходит от древнерусского имени лямницы, т.е. порабощенные.

Это обстоятельство следует пояснить несколько более: в 332 году Сарматы просили римлян пособить им воевать против готов, которым они прежде помогали, а тут готы стали теснить их.

Император Константин прибыл и победил готов.

Когда же впоследствии сарматы ворвались в римские владения, то готы напали на них и истребили почти все их войско. Сарматы в 334 году вооружили своих рабов и посредством их одержали победу. Но вооруженные рабы прогнали своих господ и сами, как лимиганты, поместились между Дунаем и Тиссою.

Изгнанные Сарматы – владельцы вступили частью в военную службу к готам, давшим им несколько земли для поселения; 300 000 из них получили от римского императора места в Паннонии, Фракии, Македонии и Италии. Города лимигантов назывались с того времени холопьими[41].

В 358 году император Констанций хотел наказать лимигантов и подкрепленный готами и изгнанными сарматами разбил лимигантов совершенно и возвратил землю сарматам- Arcaraganthes, дав им царя.

За яцигами и паннонцами следовали очистившиеся от названия Сарматов сербы, хорваты и булгары.

С этого времени, когда римляне узнали настоящие племенные названия Сарматов, имя Сарматии и Сарматов исчезло в истории почти повсеместно, и они уже являются под разными славянскими наименованиями и под более общим именем славян. Со времени войн германцев со славянами исчезло имя венедских Сарматов и самих венедов. Последнее племя, с которого сняли историки общее имя сарматов, были Руссы. Это случилось уже в конце XV столетия нашего летосчисления, ибо Халкокондила, в 1453 году, называет еще Россию Сарматией, но уже делить ее на Великую, Белую и Черную, почти подобно тогдашнему ее действительному делению, и упоминает уже в ней города Москву, Новгород и Тверь.

Далее мы находим, что у римлян Borusci Borussi (Порусичи, Поруси), народ внутри европейской Сарматии, у источников Днепра, племени сарматского. Это алаунская Русь на реке Порусье.

Что Сарматы говорили венедским языком, который есть наречие славянского, явствует из следующего: папа Сильвестр II говорит о походе Оттона I против славян, следующее: Legiones militum duxit (caesar Otto I) in Sarmates, quos ea lingua Guinidos dicunt (Bibl. max. patr.).

Германцы пишут, что Овидий изучал в Томи языки гетский и сарматский, которые принадлежали к славянским наречиям.

F. M. Apendini доказывал, что древние фракийцы, македонцы, иллирийцы, скифы, геты, даки, сарматы, кельтоскифы говорили одним славянским языком.

Клуверий считает Сарматов предками венедов и слованцев.

Iordan доказывает, что сарматами и меотидами называли славян, живших на Дону и Волге и после у Черного моря и Дуная.

Антон выводит от волжских Сарматов будинов, роксолан и сербов.

Гримм принимает древних иллирийцев и Сарматов за славян.

Шафарик говорит: Сарматы были известны в Европе под именами яксаматов (приаксайцев) и роксолан.

Шафарик, приводя сарматские слова в русском языке, как, например, бугор, курган, дей, богатырь, стряпчий, хорош, амбар, буза, чертог, топор, говорит, что они заимствованы из персидского. Этим он желает доказать, что Русы не Сарматы, ибо это слова не сарматские, а только перенесены Сарматами в Россию.

В этом мы нисколько не сомневаемся, ибо Сарматы переселены на Дон из Мидии, следовательно, могли занесть оттуда и много персидских слов в Россию. Но потом он говорит, что у Сарматов было много славянских слов, как князь, рача и пр. Что же доказал этим Шафарик? Что Руссы не Сарматы? А по-нашему выходит наоборот. Если Сарматы заимствовали у Персов те же слова, какие заимствовали и Руссы у тех же Персов или уже у Сарматов, а прочие слова сарматские, равно как и русские, принадлежат славянскому языку, то, следовательно, и Сарматы и Руссы говорили одним и тем же языком.

Ведь не представил нам Шафарик ни одного слова сарматского, которого не было бы в древнем русском языке. А притом еще спросим: почему же и Руссы и Сарматы заимствовали у Персов одни и те же слова? Стало быть, в обоих языках был совершенно одинаковый недостаток? Сверх того заметим, что каждый народ, заимствуя у другого народа какое-либо слово, перелаживает его всегда по конструкции своего языка, как, например, occasion – оказия, carrosse – карета, Schrobhobel – шерхебель; Rohbank – рубанок; или как немцы переделали обозы в Obosen, шведы, шило в Sul и пр.

Отчего же это у Сарматов и Руссов все персидские слова конструированы совершенно одинаково? Стало быть, оба языка имели не только общие слова, но даже и совершенно одинаковую конструкцию, которая различна даже у разных славянских племен. Не дает ли это еще новый повод заключить, что те Сарматы, которые занесли персидские слова в Европу, говорили чистым русским языком?

Но чтобы обзор наш был полнее, кинем еще критический взгляд на главные племена Сарматов.

Историки говорят, что главные племена Сарматов составляли яциги, алане и роксолане.

Об яцигах говорят историки весьма мало, но признают их Сарматами[42] (1) и делят на три касты, а именно: на королевских яцигов, сидевших у Черного моря и потом у Дуная; на хлебопашествующих яцигов у Азовского моря и на яцигов Metanasta (меченосцев). Что Metanasta есть изуродованное греками слово меченосцы, в том нет никакого сомнения; ибо мы видим, во- первых, что это деление перешло на них со Скифов, или, лучше сказать, сохранилось с тех пор, когда они назывались еще Скифами; во-вторых, это яциги именно находились в беспрестанных войнах с римлянами, византийцами и готами, и потому прозвание их меченосцами, а под именем скифов воинственными весьма соответствовало их образу жизни; а в-третьих, грек, не знавший вовсе ни русского, ни итальянского языков, русское слово меченосцы никогда не произнесет иначе, как метанасте.

Азовские яциги двигались постоянно с роксоланами вместе. Часть их, оставшаяся в Венгрии, и до сего времени существует под именами ящагов и русняков. Это место, между Пестом и Гевесов, называется и по сие время Ящаг. Там вырыт не так давно из земли золотой кубок с следующей древнеславянской надписью:

Изображение

Мы читаем эту надпись так:
Булд жупан теси луге;
Тойги бу Таул жупан,
Тагрогитциги таиси.

По-русски:

Был Жупан тише луга[43];
То был Таул-жупан,
Тагрогицигов укрывший (утаивший)[44].


Это окончательно убеждает, что яциги были Славяне, ибо и слово жупан принадлежит славянам и соответствует князю или гетману. Сербия разделена была даже на жупы, что соответствует русским уделам; а великий жупан соответствовал великому князю и находился в тех же отношениях к жупанам, как последний к князьям. Последнее место, где являлись яциги, было в соседстве с Литвой.

Роксолане, двигавшиеся вместе с яцигами, сидели в нынешней Померании, под тем же своим именем, но потом они являются уже нам под именем Новоруссов (Noworutha), о чем подробно изложено будет в статье о Руссах.

Изображение

Поделиться темой:


Страница 1 из 1
  • Вы не можете создать новую тему
  • Вы не можете ответить в тему

1 человек читают эту тему
0 пользователей, 1 гостей, 0 скрытых пользователей

Все права защищены © 2011 - 2020 http://istclub.ru – Сайт "Исторический Клуб"